Butte

В крошечном доме горело только одно окно. Решительно подошла к двери, над которой тускло горел фонарь. Постучала. Ответа нет. Повторила стук, на этот раз – чуть смелее. С замиранием сердца увидела сквозь щель в двери, что в прихожей включили свет.

Через секунду дверь открылась.

– Дори?

Надо признать, что таким Делвина Хэнсена она видела впервые – футболку и байкерскую куртку сменил нелепого фасона свитер, в руках – чашка кофе, волосы в ещё более катастрофическом состоянии, чем обычно.

Дори не пришлось объяснять, зачем она пришла – Дел сразу жестом пригласил её войти, как будто этот поздний визит сам собой разумелся, после их сегодняшнего разговора.

Дори вошла в дом. После холодного воздуха, как оно обычно бывает, сразу чувствуешь все запахи помещения, и замёрзший нос Дори достигли запахи дыма, кофе, пива и жареного лука. Всё это, в сочетании с нелепыми элементами интерьера, вроде крошечного заляпанного бог знает чем диванчика, давало какое-то неповторимое ощущение того, что всё именно так, как должно быть.

Делвин ничего не говорил. Отложил сигарету и поставил кофеварку на огонь. В тишине кофеварка начала свистеть, в тишине он снял её с огня. В тишине отцедил остатки кофе, в тишине налил напиток в чашку. Протянул её Дори, сел напротив. Они оба понимали, зачем она здесь, и оба понимали, что оба понимают.

За несколько часов пути Дорин так и не удалось сформулировать тот самый вопрос, который она должна задать Делвину. Оставила всё на волю случая.

Сделала пару глотков из чашки. Делвин смотрел на неё, не отрываясь.

– Какой он, Бьютт?

Сжала чашку сильнее.

– Потерянный.

Ещё несколько минут сидели в полной тишине, нарушаемой только едва слышимой вибрацией старого холодильника.

Дорин никогда не поймет, как так вышло, но в эту секунду Делвин Хэнсен стал самым близким ей человеком, за всю жизнь никого не было ближе. Поставила чашку с кофе. Подошла. Стараясь не глядеть ему в глаза, обняла. С успокоением сердца расслабилась, когда почувствовала его руки на своей спине. Она знала, что в эту секунду его взгляд ничего не выражает, как и всегда. Наверно, пилит стену за спиной Дори. От этой мысли сжала его с ещё большей силой.

Страх и сомнения напрочь оставили Дорин – ей нужно было найти ответ на свой вопрос, найти дно под ногами. Ей нужно было попасть домой.

Оторвалась от него, подалась чуть назад. Уверенно посмотрела ему в глаза. Подметила, что была права – эмоций ровно столько же, сколько у её погибшего пса. Дотронулась губами до его правой скулы. Получила ответ. Отдала вибрацию. Получила ответ.

Диванчик перестал подходить – оба, опираясь на стены, прошли за стойку с бутылками и журналами, вглубь комнаты, разделенной на разные секции. Кровати как таковой не было: ею служил брошенный на полу матрас с накинутым на него одеялом. Дори точно знала: сейчас, её тело - не помеха. Её потерянность - не помеха. Слишком большая закомплексованность, слишком стройные руки Дела - всё это не помеха тому, зачем она здесь. Найтись. Не было больше ни рамок, ни чужих глаз, ни колких насмешек, не было ничего, кроме Дорин, совершеннейшей из когда-либо созданных.

Дел взглянул на неё последний раз.

"Уверена?" – удалось ей прочесть.

"На все сто." – посмотрела прямо.

Спустя пару часов они просто лежали рядом, две разных истории, два совершенных несовершенства. Вместе они были более одиноки, чем каждый из них по отдельности когда-либо. Зачем, этот вопрос можно задавать себе бесконечно, каждый раз окрашивая его в новый тон. Но вся их жизнь, осознанная и неосознанная, шла к одному конкретному моменту, который произошёл секундой позже - невозможно угадать. Посреди темноты Дори вдруг сказала одну-единственную фразу, совершенно не понимая, почему именно это пришло ей на ум.

– Во Флориссанте продаётся старый крошечный бар. Предыдущий владелец умер, а его дочь решила продать за копейки.

Делвин посмотрел на неё.