Бутылка текилы на двоих (СИ)

В последний вечер перед возвращением домой мы решили напоследок зайти в магазин купить сувениров. Где-то между стеллажами с красно-белыми кружками, и флажками, и фигурками коров с колокольчиками Валерка неожиданно взял меня за руку. Очень неожиданно. Он всегда осторожно относился к тому, чтобы блюсти образ приличия, никогда ничем не выдавая наших отношений на публике. Сейчас же он просто взял меня за руку и как ни в чём не бывало продолжил рассматривать безделушки.

— Entschuldigen Siе bitte, k"onnten Sie uns helfen? * — раздался голос сзади.

Рядом с нами стоял мужчина средних лет на костылях и со сломанной ногой, а рядом с ним мальчик лет пяти… Я попытался освободить руку, но Валерка лишь крепче сжал ладонь.

— Mein Sohn m"ochte ein' Teddybaer aussuchen, ich kann ihn aber nicht hochheben**, — улыбаясь произнес мужчина, на что мальчишка вытянул руку вверх, указывая на игрушку, которую хотел.

Я только кивнул в ответ. Моих знаний немецкого хватало на то, чтобы понять просьбу, но не ответить.

— Погоди, — предупредил я Валерку, — пацана только подниму.

Мальчишка схватил заветного плюшевого медведя, как только оказался достаточно высоко, на пару с отцом они поблагодарили за помощь и направились к кассе. Мы с Валеркой ещё какое-то время стояли молча.

— Хм… Есть свои прелести в толерантности, — усмехнулся Валерка, сжимая мою руку…

Перед самым вылетом домой — мы были уже в аэропорту — зазвонил Валеркин телефон. Он больше слушал, чем говорил, а когда нажал на кнопку отбоя, тяжело вздохнул.

— Извини, Дим, но лететь домой тебе придётся одному.

— Это ещё почему? Что-то случилось?

— Ничего страшного. Просто они всё же решили подписать договор, и мне придётся остаться еще на пару дней.

— Понятно, — выдохнул я.

Валерка похлопал меня по плечу и улыбнулся:

— Я вернусь до твоего отъезда…

Примечание к части * Извините, Вы не могли бы помочь?

** Мой сын хочет выбрать себе плюшевого медведя, а я сам не могу поднять его.

Эксперимент девятый, или история о том, что бывает, если в игру вступают чувства

Встретиться перед отъездом нам так и не довелось. Сначала переговоры по поводу заключения договора затянулись, потом Валеркин рейс перенесли из-за непогоды. В общем, вернулся он в тот день, когда я улетел в Лондон. Два часа после отлёта…

В общем-то, расстраивался я недолго. В Лондоне меня ждало много нового и интересного: новые люди, совсем другая жизнь… Лондон вообще чудесный город: большой и тихий одновременно. Здесь много людей, которые куда-то спешат, но такое ощущение, что все они передвигаются молча, не издавая лишних звуков и суматохи. Как ни странно, но именно в Лондоне я впервые почувствовал себя на своём месте, тем самым только укрепившись в своём желании поменять место жительства. Хотя теперь в моей жизни был кто-то, кто заставил меня серьёзно усомниться в этом желании.

Этот «кто-то» позвонил на следующий день. Как ни в чём не бывало расспросил о перелёте, о том, где я поселился, как мне понравился колледж, где я проходил языковую практику, понравились ли мне мои «коллеги по цеху». В целом, обычный разговор о совершенно обыденных вещах. Но после этого звонка я долго валялся на полу и рассматривал потолок, борясь с желанием бросить всё к чертям собачьим и вернуться домой. Прекрасно понимая, что это ничего не изменит — ни в моих собственных чувствах, ни в Валеркином отношении ко мне, — я всё-таки уговорил себя не ныть, как тряпка.

Не ныть мне помогал и мой сосед по комнате Лассе, белобрысый немец с неизменной улыбкой на лице. Он был в Лондоне уже далеко не первый раз и потому неплохо знал город, по которому меня и таскал в любую свободную минуту. В общем, я почти забывал о розовых соплях и прочей романтической ерунде, но ровно до тех пор, пока Валерка снова не звонил. Делал он это ровно раз в неделю, как по расписанию. Всегда в пятницу вечером. Будильник он себе на это время ставил что ли…

Это было самое длинное лето в моей жизни. По крайней мере, на тот момент. Сама по себе практика мне нравилась. И город, и люди, с которыми мне приходилось иметь дело, тоже. И если бы не собственные чувства, я бы вполне мог назвать это лето идеальным. Но иногда меня накрывало: хотелось собрать чемодан и убраться подальше, куда-нибудь на край света… Лассе находил это очень забавным, не упускал возможности пошутить по этому поводу, но всегда понимающе сопереживал после и говорил, что его тоже мучает «любовная тоска» и что он скучает по своей девушке.

Проблема была только в том, что я скучал не по девушке. Да и своим Валерку я назвать не мог…