Бутырка. Тюремная тетрадь

В соседней камере проверку и сопровождающих ждет шок. Член Общественной палаты, привыкшая, видимо, что ее водят по образцовым камерам, не замечает в этой камере плазменного телевизора, дорогой косметики, продуктов из «Глобуса Гурмэ». В конце концов, душа — что в четырехместных камерах на Бутырке встречается крайне редко (мне известно не более о чем 10 таких камер). «Госпожа педагог» явно не понимает, куда попала — иначе я не могу объяснить вопрос, который ею был задан заключенным: «Как вы относитесь к программе социальной реабилитации заключенных? Какие, на ваш взгляд, курсы и предметы туда стоит включить?». Один из заключенных, М., откровенно ответил, что он после освобождения не собирается участвовать в конкурсе на замещение вакантной должности дворника, а побыстрее уедет из страны и рассмотрит предложения по финансированию оппозиционной прессы, о чем до своего ареста он не думал.

Редкий случай: арестованный за мошенничество действительно оказался мошенником

31.01.2009

Сегодня довольно холодно. Перед тем как выходить на прогулку, старшой всегда ходит по камерам со стандартным вопросом: Гулять идем? Это делается для того, чтобы рассчитать, какое количество смен должно быть на прогулке, так как прогулочных двориков на всех не хватает — обычно выводят гулять в 3–4 смены. Сегодня обращение старшого звучит необычно. «Там очень холодно, замерзнете. Гулять не рекомендуется. Что решили?». После таких слов все желающие погулять уложились в одну смену. Текст старшого про погоду никак не свидетельствует о его заботе о нас — скорее, о себе, так как старшие сопровождают прогулку и гуляют вместе с нами, но только с другой стороны.

Тем не менее, хорошо, что сегодня на прогулку вышли самые стойкие. Есть с кем пообщаться. Сами дворики небольшие, предназначенные для каждой камеры, но крыша у всех двориков общая, что дает возможность перекрикиваться. Узнаю интересную новость: один из заключенных, по имени Д., арестованный по ст. 159, ч. 4 (мошенничество в особо крупном), действительно оказался настоящим мошенником — что здесь редкость. Он собрал с других заключенных деньги за доставку в камеры мобильных телефонов (средний тариф в тюрьме — 10 000 руб. Это сам аппарат, зарядка и «ноги», то есть с «доставкой на дом»). И пропал. То есть его перевели в другой корпус, в другую камеру, куда — неизвестно. Причем и я, и мой друг М., предупреждали остальных наших знакомых, чтобы не имели дела с Д., так как у нас была 100-процентная информация: он стукач (нам его просто сдали). Народ не послушал, и в результате лишился не только денег, но и засветил перед оперчастью свои каналы заноса наличных и свой интерес к приобретению труб. А главное, жаловаться никто не пойдет. Так что опера неплохо заработали и по дороге выяснили, кто чем интересуется.

Выводы:

1. Д. очень зря на это пошел. Если захотят, его найдут и ему может быть очень плохо. Скорее всего, не в тюрьме, где опера будут его защищать, а на зоне, куда он, скорее всего, попадет.

2. В тюрьме надо быть не просто недоверчивым, а крайне недоверчивым к любым подобным предложениям. Если есть хоть тень сомнения — отказываться. В результате людей, которые лишились денег, вдобавок переведут еще на Малый спец, где связи нет. А человеческих условий и подавно.

Условия содержания в суде: концлагерь, а не храм правосудия в центре Москвы

03.02.2009

Сегодня первый день открытых судебных слушаний по моему уголовному делу. Я думаю, что лучшим отчетом о суде станет его стенограмма, а я остановлюсь на нескольких бытовых моментах. Всех «судовых» выводят из камер, как правило, часов в 7 утра — вне зависимости от того, в котором часу состоится заседание суда. Затем через сборку (куда набивают человек по 60) все проходят обыск. Наличие больших папок с документами и общение с офицерами на «Вы», а не через «твою мать», помогает максимально комфортно проходить эту процедуру. Максимум, что требуют от меня — это снять куртку и выложить все из карманов. В это же время некоторых граждан заставляют раздеться целиком, включая трусы и носки. И так два раза в день: по пути из тюрьмы и обратно. При таком «льготном» обыске я могу занести в тюрьму практически любой запрет. Но делать этого не стоит по нескольким причинам: во-первых, если что найдут, то дальше все время будут обыскивать с пристрастием; во-вторых, для проноса запретов есть свои каналы; в-третьих, надо суметь не только занести, но и сохранить. В моей камере в январе, например, было четыре обыска. Искали телефон. Нашли, правда, только один раз. Поэтому второй и третий пункты взаимосвязаны, и проще решать эти вопросы комплексно.

…После обыска снова закрывают на сборке, в ожидании автозака, который уже и развозит по судам.