Бузина, или Сто рассказов про деревню

Что может быть лучше октябрьского дня? Только октябрьское раннее утро. Небо в 7 утра еще серое, влажное, сонное, а солнце уже пробивается, расталкивает тучи и немыслимым, неправдоподобным золотым сиянием горят осины и березы. Хрустит под ногою мокрый песок дороги, а влажные булыжники, вывороченные грейдером, напоминают каменных лягушек. В этот час совсем тихо, и только орёт петух, сообщая, что день уже начался. Мы едем в соседнюю деревню, и встречает нас весёлый, воскресный перезвон колоколов – регент отбивает такт ногой, и несется по-над озером торжествующая песня – Воскресение! В храме малолюдно, печное тепло ещё не прогнало ночной холод, слышно, как потрескивают поленья, закипает вода в чайнике для «теплотцы». Регент, спустившись с колоколенки, зажигает лампадки – сажает дрожащую огненную бабочку на фитиль, и вспыхивают розовые, бордовые, синие огоньки. Храм свой, приход уже совсем маленький, но сегодня вдруг, к радости отца Геннадия, собрался народ. Стою, смотрю – как мы все похожи! Цветные юбки, теплые кофты, платочки в цветочек. И руки у всех рабочие, какой уж маникюр! Коротко стрижены ногти, пальцы без колец, или с обручальными. Лица у всех обветренные, загар еще держится с лета, морщинки светлой паутиной. В Храме везде вышивки, полотенчики узорчатые, всюду видна добрая женская рука. Икон старинных много, есть дивный Прп. Нил Столобенский, которого всегда узнаешь по особо смиренно опущенной голове в черном куколе. Каждый из прихода, если куда отправляется в паломническую поездку, привозит что-то и в Храм, вот, и со Святой горы Афон есть, и из Кашина, и с Валаама. Шепотки стихают на «Часах», и вот уж и замерли, собрались с мыслями. В зарешёченное окошечко видно озеро, домики, золотые еще яблони, видно, как проехала на велосипеде продавщица из магазина, пробежала чья-то черно-белая собака, вышел молодой парень – опирается на костыли, садится на лавку – курит. А народу прибывает, и деток привели к Причастию, и уже отец Геннадий исповедает, вздыхает горько, сокрушаясь вместе с нами о наших грехах. Дивный день сегодня, во вторник накроет нас дождями, а сегодня, сегодня – будем радоваться последнему теплу и свету. Как сказал мне наш алтарник Николай, – во! Дарья пришла! Ну, теперь не день, а именины сердца!

                                        х х х

Вчера вечером вышел туман – от Бобрового болота, от озера, от дальнего луга за вырубкой, вышел и лег плотно, и только фары проезжавших машин выхватывали его и будто сворачивали в конус, вбирали в себя. Летучие мыши метались над дорогой, задевая мое лицо, пищали резко, пронзительно. Собаки шли медленно, принюхиваясь к неприятному запаху болота, жались к моим ногам, и, дойдя до поворота, повернули назад, к дому. Кот, который предсказывает погоду лучше любого барометра, спал на печке, и только кончик уса вздрагивал от теплого воздуха. К полуночи заметно похолодало и потянуло сквознячком по ногам, а, когда я вышла на террасу, увидала огромное, влажное, черное небо, дышащее миллионами звезд. Сентябрьские звезды особые, яркие, мохнатые, дрожащие – казалось, вот-вот, они упадут и запутаются в ветвях деревьев, и останутся там – навечно. А утром встало солнце, яркое, победное солнце, и истаял туман, и ушла мгла, и летучие мыши забились на чердаки и под застрехи. Золото, золото – сияет листва, и кленовые листья, махнув мне на прощание, медленно падают – на теплую еще землю.

Как топить печку