Быбо

Всё в тихом спокойствии. Ночь. Полнолуние.

Откуда-то холодом

Веет.

Круг чёрных глазниц и рожки колючие.

Череп козы.

Белый.

Нескладный

Брёл

По коридору прямому с улыбкой кривой мальчик нескладный.

И он

В мешковатой одежде был. Взгляд туповатый.

И брёл

Он затем только, чтобы услышать смешок,

Что, будто бы нож, впился в спину его.

И брёл

Он затем только, чтобы понять

И в раз какой уяснить себе,

Что зря брёл он.

И утопленником всплывает вопрос:

Что если вообще эту жизнь

Зря обрёл он?

Ася

Есть такой человек, Ася, около восьмидесяти лет старушка.

Она прожила очень насыщенную жизнь, но как-то так получилось, что осталась совсем одна: родители давно умерли, братьев-сестёр не было никогда.

Детей тоже не было: почему-то никого Ася совсем не интересовала. Родителям она была тоже, если прикинуть, не шибко интересна: они не сильно следили за ней, давали только самое необходимое; никакой ласки или тепла от них невозможно было дождаться.

Да и сейчас нельзя сказать, что она хоть кого-то интересует как человек. Никто к ней не приходит, друзей не осталось. Живёт Ася в здании, которое давно бы уже надо снести: потолок обваливается, пол просаживается. У самой проблемы с ногами, и дома прибираться нет сил.

Какой-то период вязала себе кукол. Видимо, для того, чтобы создать ощущение некоего присутствия. Однако со временем зрение сильно ухудшилось – сейчас уже не вяжет.

Вот и живёт зачем-то Ася, никому до неё дела нет. Да и мне как-то уже надоело: шибко грустная история. Пойду лучше развлеку себя чем-нибудь. Так что конец.

Влага

Стоят.

Приобнимают друг друга, а лица подняты кверху.

Высматривают.

Кажется, ищут Полярную звезду или ещё что, да это и неважно.

Тепло. Приятно пахнет влагой.

Уже пора домой, а расходиться всё не хочется.

Этот образ всплывает после каждого дождя.

Он напоминает о том, чего уже не существует, да это и неважно.

Душно. Воняет влагой.

Осеннее утро

Осень – начало учебной поры.

Хлад нагоняет снотворные чары.

Рот открываешь – белые пары.

Вереницей студенты плетутся на пары.

Утро. Пакетики кофе и чая.

Парень с ветровкой сопит на кровати.

Брюки мятые, лица печальные –

По классам расходятся преподаватели.

Химия

По первичным расчётам,

Чисто из уравнения

Мы, увидя друг друга,

Сольёмся

В уникальном соединении.

Чисто гипотетически,

По неизвестной формуле

Мы, воспламенившись,

Станем новой

Жизненной формой

Энергетической.

Часть третья: адемония

Чачка пипсов

Идеи летают,

                     перекликаясь,

                                            переплетаясь,

                                                               реконструируясь,

В жиденькой массе,

                                 в безмерном пространстве.

Вместе

         сходятся формы безличные.

Из бесконечного стройматерьала

                                                       вширь воздвигаются

                                                                                         крепости воздуха.

Полости,

               трещины,

                               дыры,

                                         отверстия.

Праздник рождения нового творчества.

Смерть Хроноса

Кто-то молоточком

Незримо во мраке ночи

Разбил часов механизм,

Чем с ходом событий кончил.

Какой-то Антигефест

Съесть захотел ход времени:

Молотом тёмный кузнец

Выковал разрушение.

Выклевал Прометею

Орёл,

Вместо печени, очи –

Пламя его потемнело,

Муки его окончены.

Глиною стала плоть

В руках у творца-убийцы.

Нет энтропии больше,

Погиб пантеон олимпийцев.

Не будет творений лучше,

Застыл человек на паузе.

Танатос выкрал Хроноса,

Вновь закрыта пасть Хаоса.

Современное искусство требует жертв

Окончить работу ярче –

Поэта цель и обычай точно,

Но почему же я её начал

И никак не..?

Алогизмы

В лёгких шортах в зимний вечер

Писарь подметал листву,

Потому что развелось там

Слишком много червяков.

В лёгких дворника зудело

После ночи над листом,

Потому что развелось там

Слишком много червяков.

В плаче девочка сидела

Перед лужей у моста:

У неё в кишечном тракте

Развелась семья глистов…

Иногда несчастный писарь

Шмыгал носом над листвой,

Вспоминал, как кушал утром

Ярко-красный тёплый борщ.

Иррациональный знаменатель

Вдруг стук в дверь.

Гнутая вилка падает на пол.

Испуг. Лук на столе.

Таракан убегает с кухни.

Мечутся глазки:

Пол, стена, потолок, колено,

Почти отцепившийся пластырь.

– Кто пришёл?

– Я

– А,

      Друг,

               Здравствуй!

Скрип. Хрип соседа по комнате.

Хлопок двери. В коридоре необычно глухо.

Даже бабочки в животе при смерти

Издавали бы больше звуков.

Шляпа, пальто, зонтик, влага.

Сонный сосед нажимает кнопку электрочайника.

Сегодня, благо, он не станет описывать

Глупость своего начальника.

Обои местами отклеиваются.

Бесшумно летает сочная муха.

Табурет стоит в ожидании

Какого-то страшного звука.

Вновь стук. Сосед в ступоре,

Я, бледный, сползаю на пол.

Сжимаюсь в точку,

Лежу комочком:

Белая мягкая вата.

Щелчок кипятильника. Руки дрожат.

Открывается дверь. На улице пусто.

Тусклый светильник, ливень густой.

Лесу мрачному грустно.

Я кричу.

Ветер дует.

Дверь захлопнулась.