Бычки в томате

Солнце не подвело. С каждой минутой становилось все светлее, а у воды было видно практически все, не то что в лесу. Снимки нам очень помогли, и мы легко нашли сучковатый пенек, где сонные муравьи уже начинали свой рабочий день. Чуть дальше и вверх… Ну, визитка на траве, хоть и была из плотной бумаги, следов, конечно, не оставила. Мы дружно пожалели, что исчезнувший словоблуд не потерял здесь что-нибудь более тяжелое, скажем, кирпич был бы как нельзя к месту.

Некоторое время мы толклись на тропинке, на полном серьезе обсуждая, не создаст ли наша активная исследовательская деятельность проблем в предстоящей работе ищейки? Наткнется бедная зверушка на наши свежие следы и запутается. Кто из нас меньше всех пахнет? Мы принялись друг друга обнюхивать и со стороны наверняка были похожи на обитателей той самой психбольницы. К счастью, в такую рань никто нас видеть не мог. В конце концов выбор пал на меня, но не из-за запаха, а по вполне рациональным соображениям. Ведь я столько за свою жизнь собрала грибов и ягод по всяким лесам и болотам, что теперь просто не имела права что-нибудь проворонить. А кроме того, Алиция ни фига не видит, Стефан занят снимками, а Магда — слишком высокая. Пришлось бы ей исследовать местность, согнувшись в три погибели. Сколько бы ей в такой позиции удалось продержаться?

Я поднялась по пологому склону, а остальные продвигались по дорожке вдоль озера. Стефан фотографировал, бормоча что-то о грядущем банкротстве, так как слайды для поляроида стоили бешеных денег. А я тихо надеялась, что меня не будет видно на снимках, поскольку в лесу не хватало света для фотографирования. В остальном ничего интересного не происходило. Но через какие-нибудь двадцать-тридцать метров… Ну, максимум тридцать пять…

Вскрикнули мы одновременно. С моей стороны это было: «Эй!», а с их: «Погоди! Стой!». По-моему, я проявила больше здравою смысла, поскольку повредить находку я бы при всем желании не смогла. Тогда, спрашивается, зачем мне стоять и чего годить?

Я и не остановилась, а спустилась к ним. Никто ничего не трогал. Стефан делал снимки. В траве, почти в воде, торчал уголок предмета, очень похожий на бумажник. Черный, открытый, застыл корешком вверх. Что бы это ни было, мы дружно решили считать находку бумажником.

Фотографирование поляроидом все-таки требует некоторого времени. Поэтому я успела поскандалить:

— И какого лешего я должна была там стоять? Оттуда, похоже, кто-то на ботинках съехал, но любоваться мне на это нет необходимости, и так найду. Хотите посмотреть или будем ждать собаку?

— Что?

— Ничего. Следы от ботинок.

— Каких ботинок? — рассеянно спросила Алиция.

— Не знаю, но не домашних шлепанцев, это точно.

— Может, таких? — желчно буркнул Стефан, махнув аппаратом.

Только теперь все три грации удосужились перевести взгляд метром далее. Рядом в траве виднелись ботинки, собственно, одни каблуки, остальное скрывала растительность. Но при желании можно было разглядеть и ноги, брюки и вроде как человека. Об остальном скорее приходилось догадываться, так как вдоль кромки воды росла узкая, но довольно густая полоска высокого тростника. Настолько узкая, что если там действительно лежал человек, то его верхняя часть могла наслаждаться чистой водой.

Ладно уж, возможно, наслаждаться — не самое подходящее в данной ситуации слово. Не придирайтесь.

Никто из нас не издал ни звука. Ни крика ужаса, ни стона или хотя бы вздоха. Я хладнокровно прикинула размер обуви.

— Вполне подходят. На каблуках должны остаться следы мха, там в основном мох растет, а он скользкий. Но я проверять не буду. Это работа для специалистов. Хотите увидеть следы скольжения?

Хотели все. Мы вернулись по собственным следам, и я провела нашу следственную группу до того места, где сама закончила прочесывание леса.

— Дальше не топчитесь, — предупредила я товарищей. — Я туда не влезала, вы — тоже, вот и нечего дергаться. Надо ведь создать ищейке приличные условия труда.

— Ну, ладно, — сказала Магда. — А теперь что?

И опять оказалось, что никто не знает. Мы дружно уставились на Алицию, которая позволила себе проявить легкое раздражение:

— Этому трупу обязательно надо у меня валяться? Нет, чтобы у кого-нибудь другого?

— Он вовсе не у тебя, а у озера!

— Но он мой!

— Вовсе не твой, а водолея, панголина, павиана…

— Что, опять толпа?

— Дамы, успокойтесь, — попытался нас примирить Стефан. — Ведь мы даже не знаем, он ли это…

— А кто?! — рявкнула Магда. — Американский президент? Русский патриарх?!

— Не знаю, какие ботинки носит русский патриарх…

— Лапти, — пробормотала я. — Расшитые золотом. У нас полиция на носу, давайте решать, будем правду говорить или согласуем показания?

— Какие показания?

— Всевозможные. Какого черта мы делаем у озера в полпятого утра, если Юлия подняла тревогу еще вчера? Подставляем стажера или как? Почему сами, а не полицейские сначала, почему лично не проверяем, он ли это…

— Потому как мы не конченые придурки, — оборвал меня Стефан. — Альтернативой является вранье. Что, по-твоему, мы должны врать?