Читаем Бычок — чёрный бочок, белые копытца полностью

Бычок — чёрный бочок, белые копытца

Русская народная сказка в пересказе Михаила Булатова.

Елизавета Васнецова , Михаил Александрович Булатов

Сказки народов мира18+

Бычок — чёрный бочок, белые копытца






Жили-были муж да жена, и была у них дочка — Нюрочка-девчурочка. Приходят к ним раз подружки и просят:

— Отпустите с нами Нюрочку-девчурочку в лес — по грибы, по ягоды!

Мать да отец говорят:

— Ступайте, только не потеряйте её в лесу: она у нас маленькая — заблудится, одна дороги домой не найдёт.

— Мы её не потеряем!

Вот подружки и пошли все в лес.

Пришли в лес, стали собирать грибы да ягоды и разбрелись в разные стороны. Разбрелись да и потеряли Нюрочку-девчурочку. Осталась она в лесу одна-одинёшенька и стала плакать.



А в это время шла мимо баба-яга, костяная нога. Увидела она Нюрочку-девчурочку, схватила её и потащила в свою избушку на курьих ножках.

Притащила и говорит:

— Будешь теперь на меня работать! Печку топи, дрова руби, воду носи, пряжу пряди, избу мети!



Стала Нюрочка-девчурочка жить у бабы-яги. Баба-яга с утра до ночи работать её заставляла, досыта не кормила, ругала-бранила…

Вот раз баба-яга ушла из избушки, а Нюрочка-девчурочка сидит у окошка, пряжу прядёт, сама горько плачет.

Бегут мимо овцы:

— Бе-бе-бе! О чём, девочка, так горько плачешь?



— Как же мне, овечки, не плакать! Меня баба-яга домой не пускает, досыта не кормит, бранит-ругает, целый день работать заставляет.

Баран говорит:

— Садись на меня, я тебя домой увезу!

Села Нюрочка-девчурочка на барана — он и побежал, а овечки за ним.



Вернулась баба-яга в избушку, хватилась — нету Нюрочки-девчурочки! Села она в ступу, пустилась в погоню. Пестом погоняет, помелом след заметает.



Догнала барана, отняла Нюрочку-девчурочку и притащила назад в свою избушку на курьих ножках. Опять заставила её работать с утра до ночи, опять стала ругать-бранить.



Сидит раз Нюрочка-девчурочка на крыльце, прядёт пряжу да плачет.

Бегут мимо козы:

— Ме-ме-ме! О чём, девочка, плачешь?



— Как же мне, козочки, не плакать! Меня баба-яга домой не пускает, бранит-ругает…

Козёл говорит:

— Садись на меня, я тебя увезу от бабы-яги!

Села Нюрочка-девчурочка на козла, он и побежал.



Да не очень быстро бежал: баба-яга его догнала, Нюрочку-девчурочку отняла и опять притащила в избушку.

Как баба-яга ушла, Нюрочка-девчурочка вышла на крылечко, села на ступеньку, сидит-горюет.



Идёт мимо стадо коров да телят, а позади всех бычок — чёрный бочок, белые копытца. Спрашивает он Нюрочку-девчурочку:

— Му-му-му! О чём. горюешь?

— Как же мне, бычок — чёрный бочок, не горевать! Меня баба-яга к себе утащила, домой не отпускает, бранит-ругает, без отдыха работать заставляет.

— Садись на меня, я тебя домой увезу!

— Где тебе, бычок — чёрный бочок! Меня баран увозил — не увёз, козёл увозил — не увёз, а ты и вовсе не увезёшь: не умеешь быстро бегать.



— Баран не увёз, козёл не увёз, а я увезу, только Держись крепче за мои рожки!

Вот Нюрочка-девчурочка уселась на бычка и ухватилась за его рожки.

Бычок — чёрный бочок, белые копытца головой тряхнул, хвостиком махнул и побежал.



А баба-яга хватилась — Нюрочки-девчурочки опять нет!

Села баба-яга в ступу, пестом погоняет, сама покрикивает:

— Сейчас догоню! Сейчас схвачу! Домой притащу, никогда не отпущу!

Подлетела — того гляди, схватит…

А бычок — чёрный бочок скорее к грязному болотцу.



Только баба-яга подлетела да из ступы выскочила, бычок и стал по болотцу задними ногами бить: забрызгал бабу-ягу с ног до головы грязью, все глаза ей залепил. Пока баба-яга глаза протирала да брови прочищала, бычок — чёрный бочок прибежал в деревню, постучал рожками в окошко и кричит:

— Му-му! Выходите скорее: я вашу Нюрочку-девчурочку от бабы-яги привёз!

Вышли отец и мать, стали свою дочку обнимать, целовать, стали бычка благодарить:

— Спасибо тебе, бычок — чёрный бочок, белые копытца, острые рожки!



Похожие книги

Кабинет фей
Кабинет фей

Издание включает полное собрание сказок Мари-Катрин д'Онуа (1651–1705) — одной из самых знаменитых сказочниц «галантного века», современному русскому читателю на удивление мало известной. Между тем ее имя и значение для французской литературной сказки вполне сопоставимы со значением ее великого современника и общепризнанного «отца» этого жанра Шарля Перро — уж его-то имя известно всем. Подчас мотивы и сюжеты двух сказочников пересекаются, дополняя друг друга. При этом именно Мари-Катрин д'Онуа принадлежит термин «сказки фей», который, с момента выхода в свет одноименного сборника ее сказок, стал активно употребляться по всей Европе для обозначения данного жанра.Сказки д'Онуа красочны и увлекательны. В них силен фольклорный фон, но при этом они изобилуют литературными аллюзиями. Во многих из этих текстов важен элемент пародии и иронии. Сказки у мадам д'Онуа длиннее, чем у Шарля Перро, композиция их сложнее, некоторые из них сродни роману. При этом, подобно сказкам Перро и других современников, они снабжены стихотворными моралями.Издание, снабженное подробными комментариями, биографическими и библиографическим данными, богато иллюстрировано как редчайшими иллюстрациями из прижизненного и позднейших изданий сказок мадам д'Онуа, так и изобразительными материалами, предельно широко воссоздающими ее эпоху.

Мари Катрин Д'Онуа

Сказки народов мира
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза