Быдло

Больше я ничего не видел и не ощущал. Только темнота. Казалось, что я шагнул в другой мир. Мне было страшно. Может, я уже умер? Но я не видел туннелей, умерших родственников, ангелов и прочих картинок загробного мира; перед глазами не проплывали события моей жизни. Накалила давящая жуть, хотелось чтобы это как можно быстрее прекратилось.

Мне стало досадно. Досадно не от того, что судьба наградила меня странной напастью как раз на самой границе чудесного карьерного рывка. Мне глодала тоска исключительно потому, что я больше никогда не увижу свою милую попутчицу, с которой говорил то всего один раз в жизни. Я уцепился за образ юной красавицы и принялся вытаскивать себя из небытия. Я вспоминал её лицо и голос, случайное прикосновение самыми кончиками пальцев к моей руке, летящую походку и то самое ощущение счастья, которое нельзя выразить словами.

Страшная тьма и небытие всё-таки стали наполняться звуком. Монотонный ритмичный шум начал делиться на октавы, превращаясь в мелодию, обретая фактуру и объем. Через какое-то время музыка приросла голосами. Слова были непонятны, но создавалось впечатление того, что рядом поёт многоголосый хор католического собора.

Серая пелена вокруг замерцала всполохами. Сквозь облака начали проступать очертания гротескных уродливых фигур. Монстры двигались в такт жуткой мелодии. Туман стал обжигать космическим холодом и испепеляющим огнём одновременно. Запахло раскалённым железом и тёплой кровью. Происходило нечто страшное и отвратительное. Пустой мир в одно мгновение наполнился злом, болью и страданием.

Отчаянный крик о помощи вернул мне ощущение собственного тела и способность двигаться. Я нырнул в скопище жутких уродин, пытаясь прорваться к зовущему на помощь существу.

Далее, не было ничего. Нет времени, нет пространства, нет мыслей, нет эмоций, лишь вездесущее ничто вокруг, которое можешь только осознавать.

Не знаю, как долго я провисел в бесконечном ничто. Сознание вернулось практически сразу. Было такое впечатление, что я проснулся. У меня не было икаких неприятных ощущений кроме осоловелой заспанности и саднящего горла. Обилие белого цвета вокруг подавляло. Я видел люминесцентные лапы, медицинские приборы, провода, матовые пакеты капельниц на штангах.

Я ещё помнил ужасное место, наполненное болью и ужасом, которое сочилось непереносимым страданием. Аспидно-чёрная тень воплощённого зла колыхалась где-то на самом краю сознания. Тугие хвосты ненависти тянулись ко мне из небытия, но разум уже вырвался из великого небытия, спасаясь в реальной действительности.

Я жив и моя главная цель - это любым способом остаться в реальности. Ни за что нельзя терять сознание.

Язык пересох, а закрыть рот не получалось из-за какой-то штуковины, просунутой между зубами. Краем глаза я заметил молодую высокую женщину в лиловой одежде и шапочке. Я попытался обратить на себя внимание. И у меня получилось. На моё сипение женщина резко обернулась и нависла надо мной вытянутым худым лицом в голубой маске. Мы какое-то время смотрели друг другу в глаза.

- Вы меня слышите? - поинтересовалась она, а её пальцы уже ходил по дуге над моими глазами.

Я попытался кивнуть головой, но дикая боль в горле меня остановила.

- Подождите. Не суетитесь. Полежите спокойно.

Она поднялась во весь рост и сказала в глубину палаты:

- Роман Сергеевич, новенький в себя пришёл.

Я услышал приглушённые шаги нескольких человек.

В зоне моей видимости появился мужчина в маске и пара молодых людей.

- Так, гражданин. С возвращением вас. А что же вы нам тут голову морочите и больным прикидываетесь? Вы посмотрите, какой молодец, - Мужчина оттянул мне веки и заглянул в глаза. - Трубку дыхательную уберите. Он у нас мужчина самостоятельный и дышать сможет без всяких там протезов. Ведь так, командир?

Мне на лоб легла прохладная ладонь медсестры.

- Не шевелитесь и рот пошире откройте. Будет немного больно, но недолго. Потерпите, больной.

Горло прорезала скребущая боль, и я почувствовал как из моего рта вытащили нечто громадное и невообразимо длинное. Меня чуть не вырвало.

- А ну-ка, соберитесь. Не нужно тут блевать.

Мне промокнули влажной марлей губы.

- Воды. Пить, - сумел выдавить я.

- Уже разговариваем. Великолепно. Дайте ему воды.

В губы ткнулся небольшой предмет и мне в рот полилась тоненькая струйка воды. Теперь я уже без труда приподнял голову, но все равно, пить было неудобно, и я попытался сесть. Тогда я почувствовал, что привязан за предплечья к трубчатым бортикам высокой кровати.

Прохладная ладонь снова опустилась мне на лоб и мягко уложила обратно в постель. Параллельно врачи разговаривали на своём совсем уж непонятном языке. Но до меня дошло, что давление у меня в норме и остальные показатели как у космонавта.

- А можно мне встать? - спросил я, наконец.

- А что такое? - спросил у меня тот самый Роман Сергеевич.

- Спина чешется. Да и походить хочется. Ноги размять.

Первой прыснула лиловая женщина. Остальные тоже немного похихикали.

- Рано вам ещё, милейший. Вы поведайте, что вас привело к нам.

- Скорая, наверное.

Врач усмехнулся.