Быки, медведи и миллионеры

Вопрос: Чему Вы научились на этом опыте. Скотт? Скотт: В то время я считал, что я научился очень многому, но произошло еще два или три почти смертоносных случая, прежде чем я окончательно излечился от чрезмерного увлечения левереджем. Видите ли, у меня не было хорошего понимания управления деньгами. Биржевая торговля — это гораздо больше, чем просто наличие мнения о рынке и дальнейшее подкрепление этого мнения крупной позицией. Произошла сделка с медью, а затем с зерном, прежде чем я понял, как важно не позволять левереджу себя контролировать.

Это агония, когда ты пользуешься левереджем до такой степени, до какой не должен. Нельзя об этом думать. Ежеминутно в течение всего дня, каждое колебание в твою пользу возрождает надежду, что сделка сработает, а каждое колебание против тебя–это как будто острый нож в спину. Я не мог ни есть, ни спать. Я думал об этом ночи напролет. Ты все время строишь догадки и задаешь себе вопросы, правильна ли позиция или нет. Я не мог продолжать заключать сделки подобным образом. Проходить через все это было очень болезненно, но я верю, что в конечном итоге, это было самое полезное из того, что, возможно, могло произойти. Парадоксально, но близость конца дала моей биржевой торговле новую жизнь.

Вопрос: На настоящий момент Вы управляете около 50 миллионов долларов. Что в Вашей биографии, по Вашему мнению, подготовило Вас к биржевой торговле?

Скотт: Я думаю, очевидно, мне всегда были интересны игры и загадки. Мне также нравилось то, что выходит за рамки проторенной колеи. Например, я не катался на велосипеде, я катался на моноцикле. Я никогда не играл в бейсбол в Малой Лиге; я занимался фокусами. Я тяготел к тому, что, как говорили мне другие, они не умеют делать, и мне всегда казалось, я покажу всем, что я это умею!

Вопрос: Так что для Вас вызов состоял не столько в уникальности деятельности, но скорее в том, чтобы показать людям, что никто не может определить, что является пределом возможностей для Вас?

Скотт: Полагаю, так оно и есть. Для меня в биржевой торговле соединились воедино все мои интересы: игры, загадки, компьютеры и антрепренерские попытки.

Вопрос: Вы забыли еще одно.

Скотт: Что?

Вопрос: Фокусы! Вы фокусник!

Скотт: Я начал заниматься фокусами в юном возрасте, возможно, лет в пять–шесть. С того времени у меня развился особый интерес к манипуляциям. Все старшие классы я проводил по два–три часа за вечер перед зеркалом, практикуясь в манипуляциях.

Вопрос: Скотт, когда рынок начинает двигаться против Вас, Вам никогда не кажется, что он занимается искусными манипуляциями, направленными против Вас?

Скотт: Изначально я оказался по другую сторону стола, где казалось, что я единственный, кого надули. Знание специфики, к примеру, того, как рынок делает поправку на новости или почему рынок стремится к высшей точке в самой бычьей точке, дало мне чувство большего контроля! По мере того, как я начал узнавать из различных событий, почему меня так сильно обманули, я начал видеть некоторые связи с тем, что я делаю в фокусах. Для меня стало очевидным, что на рынке, как и в фокусах, значение имеет не реальность, а восприятие реальности. То, как смотрят на вещи, то, какими они видятся.

Вопрос: А это и есть то, чем занимаются фокусники.

Скотт: Совершенно верно. Когда я выполняю фокус, где задействованы манипуляции, я пытаюсь воспользоваться тем, как люди мыслят. Мы склонны видеть мир моделями, то есть мы видим вещи согласно тому, как нас учил видеть наш собственный опыт на протяжении жизни. Будучи фокусником, ты используешь эти естественные предубеждения против человека, заставляя его теряться в иллюзии, которую ты создаешь.

Вопрос: Считаете ли Вы, что существует аналогия между тем, как фокусник пользуется нашими естественными психологическими предубеждениями и действиями рынка?

Скотт: Допустим, Вы смотрите иллюзию. К тому времени, как Вы понимаете, что девушки больше нет в клетке, или что лев исчез, Вашему разуму очень трудно вернуться назад и попытаться воссоздать событие, чтобы увидеть, как такое могло произойти. Ваше внимание было направлено в другую сторону. Для меня то же самое оказалось справедливым и на рынке. Я осознал, что к тому времени, как ты достигаешь в сделке предела, когда рынок в конце концов поворачивается, происходит перемена восприятия.

Это не перемена в фундаментальной реальности рынка. Посмотрите на крах фондового рынка, насколько отличными были действительные фундаментальные показатели за день или два до и после этого. Конечно, там имела место колоссальная перемена в восприятии. Осознание этого было особенно важно для меня. Я почувствовал, как будто вернулся на знакомую территорию. Я начал думать о рынке в более дружественных тонах, а не в терминах борьбы с иллюзией. Я попытался вернуться на место фокусника.

Вопрос: Как Вы бы охарактеризовали свою биржевую торговлю?