Быки, медведи и миллионеры

Вопрос: Так что Вы думаете, что это работало на Вас?

Арлин: Совершенно верно.

Вопрос: Должен сказать, что я брал интервью у других женщин, которые считали, что в операционном зале это недостаток. Как группа, они считали, что у них ушло много времени на то, чтобы их приняли за своих.

Арлин: Нет, ко мне это совсем не относится!

Вопрос: Что Вас в настоящий момент привлекает в биржевой торговле? То же самое, что и изначально? Конкуренция и немедленное вознаграждение?

Арлин: Эти два свойства этого бизнеса по–прежнему кажутся мне стимулирующими, однако, с 1992 года я не заключаю сделок. На сегодняшний день я возглавляю частную торговую группу, мне нравится, что я могу помочь трейдерам, мне нравится, что я способна оказать им поддержку. Это дает мне громадное чувство удовлетворения, видеть как они преуспевают.

Вопрос: Не могли бы Вы немного рассказать о том, как Вы перешли от торговли за свой счет к построению команды частных трейдеров?

Арлин: Я начала заключать сделки в 1978 году. В 1982 году я переехала в Чикагскую торговую палату и начала торговать новым товаром под названием облигационные опционы. Я заключала там сделки до 1987 года. В конце 1986 года рынок опционов изменился. То, что раньше было рынком с очень широкими спрэдами, решительно изменилось. Торговые дома, такие как «Си Ар Ти», «О'Коннер» вступили в игру. У них было более плохое финансирование. Их игра заключалась в том, чтобы избавиться от всех биржевых брокеров и проворачивать сделки по полпункта. Когда я начала работать в Палате, ты мог рискнуть 100 000 долларов, чтобы заработать миллион. Когда я ушла, ты рисковал 1 миллионом долларов, чтобы заработать 100 000 долларов! Однажды утром я проснулась и задала себе вопрос, зачем я все это делаю? И в конечном итоге через некоторое время я бросила биржевую торговлю.

Однако я научилась тому, что слишком большая часть того, кто я есть на самом деле, связана с тем, чем я занимаюсь. А мне не нравилось не работать. Поэтому я пошла в свою клиринговую фирму, «Ферст Опшн», и сказала, что хочу вернуться в отрасль. Они предложили мне основать брокерскую компанию на Лондонской международной бирже финансовых фьючерсов. Я переехала в Англию, я полюбила Лондон, но возненавидела брокерское дело. Я обнаружила, что если я была права, то все деньги зарабатывал клиент, а если я ошибалась, клиент во всем винил меня! Мне это не понравилось и я решила, что если так будут обстоять дела и дальше, я должна заключать сделки. Поэтому я пошла в «Ферст Опшн» и спросила у них, могу ли я заключать сделки для их фирмы. Они категорически заявили, что нельзя, указав, что трейдеры им не нужны.

Я ушла из «Ферст Опшнз» и поступила в британскую фирму «Джеймс Кейпл», где я возглавила их операции на Срочной финансовой бирже в Париже и Лондонской международной бирже финансовых фьючерсов. Я устанавливала теоретические ценовые модели, я нанимала трейдеров, я управляла всеми подразделениями. Одновременно я также занималась внебиржевой деятельностью, где я начальствовала над их внебиржевыми трейдерами, которые преуспевали. Однако это был крупный банк, и я считала, что они недостаточно хорошо мне платят, поэтому я ушла. Я стала работать на другую британскую фирму, «Кресвейл», и переехала в Токио. Я отвечала за торговлю фьючерсами и опционами и хеджирование инвестиционного портфеля компании. «Кресвейл» получили 50 миллионов долларов для фонда, который занимался патентами, и им нужно было хеджировать свой риск. Все это работало по–настоящему хорошо. Однако, в конце 1991 и начале 1992 года японские рынки начали пересыхать, а с ними — и биржевая торговля. Я переехала назад в Лондон и основала фьючерсно–опционную группу для «Кресвейл». У нас было три дополнительных сферы бизнеса: обыкновенные акции, конвертируемые облигации и патенты. Глава этих направлении потерял значительную сумму денег и меня попросили занять его место. Я строго анализировала финансовые показатели компании и обнаружила, что «Кресвейл» тратит больше, чем зарабатывает! Я предсказала, что они разорятся, что в конечном итоге и вышло. Так что на том этапе мне нужно было взять свою группу по фьючерсам и опционам и уйти, или группа развалится. Именно так я попала в «Рефко», где я торгую сейчас.

Вопрос: Расскажите о своей торговой группе.

Арлин: У нас около 45–55 трейдеров. Причина, почему я называю примерную цифру, заключается в том, что…

Вопрос: Вы постоянно нанимаете новых и убираете старых трейдеров?

Арлин: Мы работаем в Гонконге, Сингапуре, Амстердаме, Париже, Лондоне, Нью–Йорке, Чикаго и Сан–Франциско. Мы торгуем всем.

Вопрос: Чем Вы торгуете, в том что касается деривативов?

Арлин: Мы заключаем сделки с фьючерсами и опционами. Мы заключаем сделки за наличные, мы торгуем внебиржевыми опционами и мы торгуем акционными индексами.

Вопрос: Какие качества Вы хотите видеть в трейдере?