Быков Дмитрий

Товарищ привел меня в гости к Т-ву, и мы говорили про специфические неврозы, синдромы ветеранов чеченских кампаний. Хотя что в них специфического, нормальная густая чернуха. 39-летний пенсионер Евгений Т-в, бывший старший прапорщик Тульского УВД, смотрит сквозь толстые стекла и передвигается по комнате с видимым усилием — тромбофлебит, язвы на ногах, последствия военной травмы, — а я думаю, что история снайпера с близорукостью минус 10 неправдоподобна по определению, это совсем уж дурная литература, но в совершенную растерянность я прихожу, узнав, что Т-ов отправлялся на срочную службу в армию, будучи прокурорским сыном. Чрезмерно, чрезмерно!

Отец его, Александр Андреич, однако же, сидит рядом, с документами наготове — он, законник, обстоятельно собирает все бумаги, от медицинских карт сына-школьника до газетных вырезок. И да, получается, что болезненного мальчика с врожденным пороком сердца и прогрессирующей близорукостью отправляли в призывную армию по блату; армия была необходима — Женя собирался на юрфак института военных переводчиков, и мать с улыбкой рассказывает, как носила коньяк «Наполеон» военкому — отблагодарить. Т-в попал в войска химзащиты и несколько месяцев пробыл в Чернобыле (статуса — а значит, и льгот — чернобыльца у него нет, и это отдельная проблема). В институт его, однако, все равно не пропустила медкомиссия, зато легко, безмятежно пропустила в милицию.

Кажется, только в России может быть такой модус здоровья, при котором нельзя учиться, но можно идти на войну. Суммарный стаж Т-ва в чеченских командировках — полтора года. Листаю почетные грамоты, наградные листы, личную благодарность от Верховного главнокомандующего. Орден Мужества Евгений получил не в Чечне, а в родном городе, спустившись ночью в магазин за хлебом, — ровно в эту минуту магазинчик подвергся вооруженному налету; Женя был без оружия и без формы, грабителей задержал, но получил ножевое ранение. О том, что один из городских банков оказал материальную помощь герою, находящемуся в больнице, написали несколько местных газет, правда, размер помощи — 3 000 рублей — не уточнили. Кроме «Мужества», у Т-ва еще пять государственных наград, из них две медали за отвагу.

Выставочный боец!

И что имеет?

Пенсия Т-ва по выслуге лет — 4 430 рублей.

Если получит группу инвалидности — его доход составит 6 600 рублей.

Ох, заживет!

II.

Родина слышит, Родина знает, что ее сын на дороге встречает? Проблемы у Т-ва, несмотря на всю нетипичность, сугубо типовые, удручающе банальные, — почти такие же, как и у его тульских коллег, а у тульских коллег — такие же, как у всех ветеранов горячих точек.

Государство не отвечает за свои слова.

Нап

ример. Женя показывает документ, согласно которому он и все члены его семьи освобождаются от всех коммунальных платежей на время командировки в зону боевых действий. Ссылки — Указ президента, Постановление правительства. Средняя длительность командировки — три или шесть месяцев: большая экономия для семьи.

— Понес в ЖЭУ № 2 Зареченского района — мне говорят: платите по полной стоимости и подотрите себе задницу этой бумажкой

И указом, значит, и постановлением.

На лекарства, если отоваривать все рецепты, нужно семь-восемь тысяч рублей в месяц. Это, между прочим, месячная зарплата действующего омоновца. От бесплатных лекарств давно отказались, в аптеках их нет (славная судьба зурабовской программы ДЛО общеизвестна), проще взять ничего не компенсирующую компенсацию в полторы тысячи рублей. В эту сумму, собственно, — плюс льготный проездной, и укладываются почти все монетизированные льготы ветеранов горячих точек.

III.

Эти боги войны через одного — белобилетники. Саша Дрожжин во время службы в ОМОНе стал инвалидом третьей группы — задерживал бандитов, получил сильный удар печаткой в глаз, прошел через несколько операций, уволился из ОМОНа. Глаз практически не видит — отслоение сетчатки, и это не помешало ему провести сорок месяцев в Чечне (медкомиссию за Сашу прошел другой человек, это оказалось легко). Группу инвалидности с него недавно сняли, словно глаз способен ожить.

— Вы же знаете, что военно-врачебная комиссия сделает все, чтобы при приеме признать тебя максимально больным и при увольнении — максимально здоровым, — говорит мне Константин Суханов, инвалид второй группы, бывший боец отдельного батальона спецназначений УВД.

С прошлого года Суханов живет на пенсию в пять с небольшим тысяч рублей. В 2002-м в Чечне он получил компрессионную контузию позвоночника; через четыре года контузия дала о себе знать невыносимыми болями; невропатолог в поликлинике УВД безмятежно говорила: хандроз. Потом, правда, пролечили в нейрохирургии, отправили на инвалидность.