Читаем Быков Дмитрий полностью

А во-вторых — случай с самолетом, как мне кажется, в очередной раз обращает внимание на одну достаточно простую вещь. Из ВДНХ ничего хорошего сделать нельзя. Заповедник позапрошлой эпохи со всеми ее архитектурно-ландшафтными особенностями так и останется заповедником позапрошлой эпохи. Пробовали превратить этот заповедник в базар — получилось что-то чудовищное и позорное. Сейчас пробуют сделать технопарк — получится тоже что-то несусветное. Просто в технопарке не может быть фонтана «Дружба народов» и павильона «Овцеводство». Придется либо ломать все к чертовой матери, либо, смирившись с сопротивлением материала, строить технопарки в другом месте, а на ВДНХ устраивать настоящий заповедник. Реставрировать обветшавшие павильоны, выносить за пределы парка весь хайтек, устраивать в павильонах музеи, а у фонтанов — танцплощадки. А поскольку мы знаем, как у нас в стране и в ее столице все устроено, не нужно гадать, к какому из вариантов стоит готовиться. И на фоне этого варианта потеря какого-то там самолета явно не стоит того количества слов, которые по его поводу сказаны.

<p>Бахмина</p>

Бывший юрист ЮКОСа Светлана Бахмина, третий год сидящая в мордовских лагерях, — давно герой большой драмы. Сейчас у этой драмы появилось продолжение. Во-первых, Бахмина, оказывается, беременна, на четвертом месяце. Во-вторых, Зубово-Полянский суд Мордовии повторно отказал Бахминой в условно-досрочном освобождении, которое, в принципе, сейчас ей уже положено — половина присужденного ей срока прошла, администрация колонии считает, что Бахмина «не нуждается в дальнейшем отбывании наказания», и даже Верховный суд Мордовии, рассматривавший ходатайство об условно-досрочном освобождении этой женщины, после предыдущего отказа, вынесенного тем же Зубово-Полянским судом, вернул дело на повторное рассмотрение, сочтя отказ необоснованным. Но, видимо, Зубово-Полянский суд главнее Верховного суда, и беременная Бахмина будет сидеть.

Незадолго до того, как стало известно об отказе в освобождении Бахминой, газета «Ведомости» напечатала интервью живущего в Лондоне бывшего главного юриста ЮКОСа Дмитрия Гололобова. Гололобов считает, что Бахмину отпустят, если Михаил Ходорковский обратится к президенту России с просьбой о помиловании. Гололобов призвал Ходорковского выбрать «между справедливостью в отношении собственности и себя и милосердием к своим бывшим коллегам». «Я надеюсь, что Михаил Борисович помнит: право — выше закона, справедливость — выше права, но милосердие — выше справедливости», — считает бывший главный юрист компании, которую когда-то возглавлял Ходорковский и в которой когда-то работала Бахмина.

Я не рассказываю ничего нового. Обо всем этом не первый год пишут в газетах. С тем, что заключение Бахминой — это не уголовное наказание, а часть большой политико-деловой истории, главным эпизодом которой была смена владельца крупнейшей на тот момент нефтяной компании страны, — с этим давно не спорит почти никто. И как-то, судя по всему, это никого уже не смущает и не шокирует. Те, кто сажал Бахмину — люди совсем не сентиментальные, а те, кто выбрал себе профессией защищать осужденных по делу ЮКОСа, настолько нелепы и тошнотворны, что скорее отпугивают обывателя, чем заставляют его сочувствовать кому бы то ни было.

В итоге получается, что Бахмина сидит, и даже никто из официальных лиц не опровергает, что цена ее освобождения — публичное покаяние Ходорковского. Модное словосочетание «правовой нигилизм» появляется в рубрике «Драмы» практически в каждом выпуске, повторим его и теперь, и добавить нечего.

<p>Трошев</p>

Крушение «Боинга» в Перми стало первой в новейшей (то есть в «медийную» эпоху) истории России авиакатастрофой, когда среди «простых людей», вместо имен которых в теленовостях называют только цифры — столько-то погибло, столько-то опознано, — разбился и общенационально знаменитый человек, бывший командующий Северокавказским военным округом генерал Геннадий Трошев. Это, как и полагается в таких случаях, повлекло за собой известную неловкость — Трошеву посвящают отдельные сюжеты в информационных телевыпусках и отдельные статьи в газетах, и создается неизбежное впечатление, будто остальные погибшие с Трошевым — не более чем массовка.

Но и на этом малоприятном фоне сумел выделиться известный правозащитник Сергей Ковалев, который в интервью «Эху Москвы» через несколько часов после гибели генерала заявил, что смерть Трошева «не есть повод говорить о нем», потому что он, «странным образом Герой России», делал в свое время в Грозном то же, в чем сегодня российские власти упрекают грузинских генералов в Южной Осетии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза