Быль и миф Петербурга

«Идея этого города родилась задолго до Петра и не принадлежит вообще никакой отдельной личности. Это идея, выработавшаяся исторически, в силу необходимых исторических условий, притом в силу общих удобств для такого создания именно в той местности, частные неудобства которой поэты и риторы так преувеличивают».[16]

Немиров усматривает в Петербурге преемника Новгорода, а не Москвы.[17] Вот главные вехи на пути из Руси во фряжские земли: Новгород — старая Ладога (при впадении Волхова в Ладожское озеро); Орешек на островке при истоке Невы из того же озера, заложен в 1323 году; Торговый рядок у Клетей (при впадении Ижоры в Неву); далее значительных пунктов не было:[18] в дельте находился ряд маленьких поселков и вероятно сторожевых постов. (В сказании о битве Александра Невского со шведами упоминается старейшина в земле Ижорской Пелгуй, который держал «стражу морскую»[19]).

Для борьбы с новгородцами шведы воздвигнули при слиянии Охты с Невой крепость Ландскрону.

«В лето 6808 (1300 г.) приидоша из замория Свеи в силе велице в Неву, приведоша из своей земли мастеры, из великого Рима от папы мастер приведоша нарочит, поставиша город над Невой, на усть Охты реки, и утвердиша твердостию несказанною, и поставиша в нем пороки, похвалившеся оканьнии, нарекоша его: Венец земли[20] бе бо с ними наместник королев Маскалка (Mariscalcus)».

Крепость просуществовала недолго.

«В лето 6809. Приде князь великый Андрей с полкы Низовьскыми, и иде с Новгородци к городу тому, и приступиша к городу, месяца мая 18, на память святого Патрикия, в пяток пред сошествием святого духа, и потягнуша крепко. Силою святыя Софьи и помощью святого Бориса и Глеба твердость та ни во что же бысть, за высокоумие их: зане всуе труд их без божия повеления; град взят бысть, овых избиша и исекоша, а иных извязавше поведоша с города, а град запалиша и разгребоша. А покои господи, в царствии своемь душа тех, иже у города того головы своя положиша за святую Софью».[21]

Так, подражая библейскому языку, описал Новгородский летописец первую попытку шведов основать город — страж для великого водного пути из Руси. Местность долго сохранила память о Ландскроне. Спустя полтораста лет, в документах встречается это наименование для определения этой местности. В 1500 году здесь помещалось сельцо Усть Охта в 18 дворов. Казалось, что берега Невы закреплены за Россией. Но понятие России за эти годы совершенно видоизменилось. В 1475 году пал Великий Новгород, его купечество было разгромлено, а вместе с ним пали и те торговые отношения, которые связывали Русь с Западом. Московия проложила новые пути, воспользовавшись случайным посещением устья Северной Двины английского судна капитана Ченслера,[22] заплывшего сюда 1553 г. во время поисков северного водного пути в Азию.

Борьба Иоанна Грозного за балтийские города в случае удачного завершения должна была вернуть дельте Невы утраченное значение. Разгром московских войск Стефаном Баторием[23] привел к миру 1583 г., который отрезал Московию от Балтийского моря. (За шведами остались города Ям, Копорье и Корела). В смутное время на месте средневековой Ландскроны была основана новая крепость Ниенсканц (по-немецки Ниеншанц), что означает «Невское укрепление». Столбовский мир (1617 г.)[24] закрепил за шведами финское побережье от Нарвы до Корелы. Во время русско-шведской войны (1656-59) русские временно овладели Ниеншанцом, но по миру должны были вернуть Швеции.

Вековой спор русских со шведами был решен в знаменательную эпоху великого перелома России в начале XVIII века.

Продолжатель политики грозного царя, Петр Великий, конечно, был прекрасно осведомлен о значении устья Невы и мысль об основании здесь города-крепости должна была созреть в его уме задолго до начала Северной войны.