Был ли Навальный отравлен? Факты и версии

Еще в четверг, то есть в первый день комы Навального, Анатолий Калиниченко подтвердил, что отравление является одной из версий комы, сообщив, что отравление, на котором настаивает окружение Навального, не единственный диагноз и причина состояния пациента. То есть изначально рассматривались несколько диагнозов, которые могли бы привести к той же клинической картине. Причем инсульт, инфаркт и травма мозга, инфекционные заболевания, включая COVID-19, исключены в первый же день.

В пятницу Калиниченко развил свою позицию: «В настоящее время продолжается борьба за жизнь и здоровье нашего пациента. Проводятся интенсивные мероприятия в отделении реанимации. С сегодняшнего утра мы проводим постоянные обсуждения, дообследования и коррекцию лечения с нашими московскими коллегами, экспертами из института Пирогова и Бурденко. Мы принимаем во внимание результаты химикотоксикологических исследований, которые продолжают проводиться как в Омске, так и в Москве. На сегодняшний день из тех исследований, что были выполнены, ядов в крови и моче, а также следов их пребывания в организме не выявлено. Диагноз «отравление», конечно, остается на подкорке нашего сознания, но мы не считаем, что пациент перенес отравление. В результате лечения в течение суток, большого клинического наблюдения, лабораторно-инструментальной диагностики мы практически имеем полный диагноз. Мы имеем осложнения, мы имеем те состояния, которые у него есть, они полностью укладываются в структуру того диагноза, что мы установили. К сожалению, я не могу его озвучить. Но он был доведен до сведения жены и брата пациента, они в устной форме получили его от нас. Мы ответили им на все вопросы, но все это не подлежит широкому обсуждению согласно закону о защите персональных данных. Мы считаем, что состояние пациента нестабильно. В отделении реанимации интенсивная терапия продолжается. Мы не считаем, что целесообразно и безопасно выполнять его транспортировку. Это мнение не мое лично, а мнение консилиума в составе врачей нашего учреждения и федеральных центров».

И вновь, наступая те же грабли, даже усугубляя негативную реакцию и сторонников, и противников Навального, Калиниченко говорит, что «мы практически имеем полный диагноз». Но не озвучивает его публично! Скрывать диагноз, ссылаясь на Федеральный закон № 323, в условиях, когда к пациенту прикованы основные мировые СМИ, недальновидно. Потому что возникает обратная реакция со стороны не только СМИ, специалистов, политиков, главное, общества, то есть возникает жесткое недоверие. Тем более что отравления нет. Никакой закон не универсален, бывают исключения. И случай с Навальным — как раз одно из них.

Почему Калиниченко не говорит в деталях и подробностях о происходящем?! Ответ очевиден. Он так не привык. Всю свою предыдущую насыщенную врачебную деятельность он скрывал от посторонних особенности лечения и диагнозы своих пациентов. Его и коллег так учили в медицинских институтах, российская отечественная врачебная этика всегда призывала к врачебной тайне. Сложно перестроиться за несколько часов. В условиях нескончаемого давления придется. Из чувства самосохранения и профессионального достоинства.

По свидетельству очевидцев, после объявленного ей диагноза мужа Юлия Навальная сникла. В присутствии журналистов, стоя у служебного входа, Юлия кому-то звонила плача. Затем она затребовала письменный диагноз. Но и после этого она ничего не рассказала журналистам, хотя, в отличие от врачей, не была связана врачебной тайной. У очевидцев было впечатление, что Юлия Навальная постоянно получала по телефону инструкции: какие новые вопросы задавать, какие требования озвучивать, что говорить, в чем обвинять, кого и как.

Одновременно Кира Ярмыш бросилась на защиту жены Навального, пытаясь в соцсетях объяснить ее обвинения в адрес омских врачей в сокрытии диагноза уже после того, как ей этот диагноз озвучили. Прием был выбран наипростейший. Отрицание и диффамация. Мол, Юлии и Олегу Навальным не сообщали диагноз Алексея. А то, что им рассказали, — это набор симптомов, который может быть интерпретирован по-разному, потому что, мол, причину состояния Алексея врачи по-прежнему не могут установить.

К тому моменту информационная истерия достигла апогея. Омский пациент Навальный превратился в фигуранта мирового масштаба. При всей одиозности, порой комичности или невнятности высказываний высокопоставленных западноевропейских персонажей, мнения которых можно игнорировать, но их факт нельзя отрицать.