Быль. Небыль. Возможно будет

Время текло быстро, стало смеркаться, и мы отправились назад нормальным путем. В Крыму очень быстро темнеет. Ночь обрушилась на нас внезапно, когда мы только выходили на шоссейную дорогу. Попутных машин не было и пошли по дороге с надеждой, что нас все же подберут. Здесь к нам присоединился целый выводок маленьких, кем-то брошенных, котят. Они отчаянно бежали за нами, путались в ногах и жалобно мяукали. Наконец, появилась попутная грузовая машина. Шофер согласился подвезти нас, но, показав в сторону нашей свиты, заявил: «Только без этих». Мы все же его уговорили и, забрав всех зверушек, поехали. Недалеко от дома выпустили котят в надежде, что здесь они найдут себе хозяев. Рано утром нас разбудили возбужденные голоса соседей, активно обсуждающих котиное нашествие. Мы сохранили эту тайну и постепенно котят разобрали по домам.

1963 гг.

Рождение сына. Гагарин. Психбольница. Миражи космоса. Театры. Парашют. Наука. Диплом.

Следующий год был ознаменован несколькими событиями. Самое главное —у нас родился сын. В роддом посетителей не пускали. Тогда я пошел на хитрость. Явившись к главному врачу, я сказал ему, что я студент-медик и предложил свои услуги в качестве бесплатного санитара. Тот, конечно, обрадовался и сразу же передал меня старшей медсестре с наказом познакомить «коллегу» с роддомом. Мне выдали халат, и мы пошли на экскурсию. Под каким-то благовидным предлогом я вскоре сбежал и объявился уже в нужной мне палате. Но не успел как следует насладиться удивлением жены и, лежащих с ней в палате, молодых мам, как был обнаружен, разоблачен и с позором изгнан.

С появлением сына – Сергея заботы прибавились. Требовались деньги. Галя была в декрете, и ее отпускные быстро растаяли. Детская поликлиника укомплектовала штаты. Осталась моя стипендия, да сдача крови и переводы, как приработок.

Питались мы всей семьей вместе, да и мама, конечно, помогала деньгами; но нельзя же было взрослым детям сидеть на шее у родителей. Надо было искать дополнительный источник финансирования. Тогда я поступил на работу медбратом в психиатрическую больницу «Матросская тишина». Дежурства были ночные с 20 часов вечера до 8 утра через две ночи на третью. Совмещать работу с занятиями гимнастикой и в телестудии стало невозможно, и я вынужден был с ними расстаться.

Я обещал не затрагивать общественные и политические события в стране, но один раз уже нарушил его, рассказав о смерти Сталина. Тогда это было не только общее событие, но и наше личное горе. Вынужден нарушить обещание еще раз. И в этом случае оно коснулось конкретно нашей семьи и чуть было не повлияло на мою дальнейшую жизнь В апреле всех потрясло и обрадовало известие о запуске на орбиту первого космонавта планеты Ю.А.Гагарина. Люди кругом ликовали. У меня, конечно, сразу возникла идея, а не податься ли туда и мне. Я рассуждал так: спортсмен; имею, хотя бы косвенное, отношение к авиации; будущий врач. Однако, попасть в школу космонавтов просто так, с улицы, было невозможно. Нужна была хоть какая-то рекомендация. Я узнал, что есть такой генерал Горегляд, который является начальником Центра подготовки космонавтов. Отчим как-то обмолвился, что генерал с такой же фамилией был его начальником во время войны в Корее. Не одно ли это лицо? По телефону это не выяснишь, и я, отпросившись на работе, вылетел на день-другой в Горький.

Отчим мой был профессиональным военным. Прошел фронт. Под его началом всегда было много людей. Поэтому он был постоянно строг, суховат и неулыбчив. Он подтвердил мою догадку, но на просьбу написать Горегляду хоть какую-нибудь маленькую записку или позвонить, чтобы тот меня принял, ответил категорическим отказом. Он даже предупредил, если я сам найду дорогу к генералу, то ни в коем случае не должен говорить или намекать о нашем родстве. Так, ни с чем, я и вернулся в Москву. И все же я написал письмо-заявление с просьбой о приеме в школу космонавтов на имя начальника Центра. Через какое-то время из штаба ВВС мне официально ответили, что прием уже закончен, и в случае дополнительного набора мне сообщат. Но так никто и не сообщил.

Растить сына оказалось довольно тяжело. Особенно тяжело пришлось Гале. Ее декретный отпуск истек, и надо было приступать к работе. Пришлось Сергея отдать в ясли, а затем и в садик. Ясли были далеко, в районе Петровско-Разумовского, и ей приходилось рано утром до работы, одевать сына, тащить его на руках до электрички и ехать до нужной станции. Сдав его с рук на руки, она бежала на работу. После нее все повторялось в обратном порядке, но прибавлялись еще магазины.

И все же, несмотря на трудности, мы ухитрялись ходить в театры и концерты. Естественно, ходили и в Большой, и в Малый, и во МХАТ, и во многие другие, но больше всего любили музыкальный театр им. Станиславского и оперетту. Билеты в театры были тогда совсем не дорогие, и мы могли их посещать без особого ущерба для семейного бюджета.