Быль о полях бранных

— Все равно прикажи зарубить их. Окромя добра, никакого худа от этого не содеется. Нынче они у тебя приюта просят, а завтра, не моргнув глазом, глотку перегрызут. Мне они тоже ведомы, ордынцы! — настаивал Василий Савел.

На этот раз Олег Иванович не стал отвечать ему, обратился к степнякам:

— Я приму вас в подданство свое с условием: все вы должны принять веру православную.

— Мы согласны! — возопили ордынцы. — Давай скорей бачку-попа, коназ!

«Не больно-таки вера Магометова пристала к ним за сто лет, — подумал властитель Рязанский. — Им что поп-бачка, что мулла — все едино. Жизнь — она не дирхем серебра!» А вслух ответил:

— Где ж я вам священника тут, на берегу пустынном, найду? Здесь мои «бачки» не с крестом, а с пестом! Вот до первой слободы с церковью доедем, там и окреститесь все разом в новую веру.

— Хорошо, коназ. Мы умрем за тебя! Поехали скорей!

В это время к противоположному берегу подскакал другой ордынский отряд, более многочисленный. Вперед выехал сухощавый молодой наездник на высоком караковом коне, закричал властно:

— Эй, ур-русы! Отдайте нам Сагадей-нойона! Не испытывайте гнев Мамая-беклербека! Я тумен-баши Великого и Неодолимого Султана Мухаммед-Буляка — Кудеяр-бей Стремительный!

— Пошел вон, помесь гюрзы и шакала, грязный предатель Султанов Али-ан-Насира и Араб-Шаха! — звонко ответил ему Сагадей-нойон, когда еще никто из руссов и рта раскрыть не успел. — Уходи к своему полоумному ублюдку Мамаю и лижи его грязные пятки, покамест я не пропорол твое брюхо карающей стрелой, «стремительный» трус! — Мурза схватился за лук.

— Погоди! — остановил его Олег Иванович и крикнул Кудеяр-бею: — Сюда иди! Не пристало нам ругаться, да еще через реку!

Уязвленный Сагадей-нойоном молодой военачальник приказал что-то своим и с размаху погнал коня в воду...

Вскоре он стоял лицом к лицу с князем и говорил пренебрежительно и властно:

— Я требую выдачи разбойника Сагадей-нойона и всех этих недостойных и вредных подданных Султана Мухаммед-Буляка Гияс-ад-Ди-на! — Кудеяр-бей небрежно кивнул на воинов погибшего Араб-Шаха.

— Они теперь мои подданные, — спокойно возразил Олег Иванович. — А Русь своих не выдает.

— Ха! Твои подданные? Значит, это твои подданные сражались против твоего господина — Великого Султана Дешт-и Кыпчака. Так, что ли, коназ Олег? Знаешь ли ты, дерзновенный, что теперь тебе за это будет?

— На поле брани они не были моими подданными, — равнодушно отпарировал властитель земли Рязанской. — Тогда они были подданными истинного салтана Золотой Орды — Арапши-хана, которому и я присягу на верность давал.

— Араб-Шах умер. Теперь Султаном снова стал Мухаммед-Буляк Гияс-ад-Дин!

— Я про то не ведаю. Кто вас там разберет, в Орде. Ярлыка о восшествии на стол золотоордынский Мамет-Беляк мне покамест не присылал. Значит, он не господин мне. Да и все знают: в Сарае здравствует и твердо правит всей Ордой салтанша Тулунбик, мать Арапши-хана. Вот у меня в кисе[148] и деньги с именем ее. — Князь раскрыл кошель, вынул из него серебряный дирхем и показал ордынцу.

Гот сморщился, словно уксуса попробовал, но спеси не убавил.

— Ха! Все это вчера было, — по-прежнему напористо заговорил Кудеяр-бей. — Говори, коназ Олег, покоряешься ли ты господину своему — Великому Султану Высочайшей Орды?!

— Госпоже! — поправил его великий князь Рязанский. — Царице Тулунбик! Покамест на столе золотоордынском сидит она, я только перед ней склоняю голову свою. Только перед ней и более ни перед кем!

Разговор шел на татарском языке, который здесь все понимали. Воины Сагадей-нойона, да и сам военачальник по достоинству оценили мужественные ответы мудрого и непоколебимого «урус-коназа» и в душе поклялись верно служить своему новому властелину.

— Значит, не выдашь этих? — Кудеяр-бей снова пренебрежительно кивнул на готовых разорвать его сторонников павшего в битве Араб-Шаха.

— Я уже сказал: Русь своих не выдает!

— Хорошо, — зловеще прищурился молодой и нетерпеливый татарский военачальник. — Ты горько пожалеешь о содеянном. — Кудеяр-мурза развернул коня и ушел в ленивый июльский поток реки Воронежа.

— И вот еще что! — крикнул ему вслед Олег Иванович. — Поспеши убраться с земли моей! А то, не ровен час, кто-нибудь из смердов моих аль дозорный удалой голову тебе оторвет! Где новую тогда возьмешь?

— И не такую глупую! — добавил свое слово Сагадей-нойон и злорадно расхохотался.

Молодой мурза из воды, держась одной рукой за луку седла, обернулся и только ощерился в ответ...

Достигнув противоположного берега, Кудеяр-бей ловко взлетел в седло и резко прокричал что-то своим. Воины Бегича разом вырвали луки, мгновенно разразились облаком стрел и погнали коней в степь.

Руссы успели прикрыться щитами и не замедлили ответить залпом. Впрочем, и те и другие использовали смертоносное оружие напрасно.

— Воевода, здесь стой с ратниками! — приказал князь Василию Савелу. — Я тебе сейчас еще тысячу конных богатырей пришлю. Да и татары эти тебе помогут, кто не ранен. Вот только окрещу их.

— Поможем! — вскочили татары на коней. — Умрем за тебя, коназ. Крести нас скорее!