Был однажды такой театр

Я закрыл глаза. В ее голосе отчетливо слышна была прежняя мелодия, под которой подрагивал спрятанный смех. Двуголосие это: мечтательный первый голос и тихая, беззлобная насмешка, вторящая ему, — покоряло каждого, кто разговаривал с ней. Мясник отрубал ей кусок мяса лучше, чем самым азартным покупательницам, а пекарь клал ей в корзину самую аппетитную булку.

17

— У тебя глаза слипаются. Ложись спать, милый…

— Лучше я буду смотреть на тебя в темноте.

— Ты меня и так достаточно видел.

— Всего одну минуту.

— Если ты начал говорить комплименты, то я расскажу еще об одной нашей игре. В последний раз ты доказал, что любишь меня, тогда, в декабре, когда я захотела шубу и ты тут же помчался со мной к скорняку. Но мне нужна норка, сказала я, вздернув нос. Это была, конечно, шутка. Словом, мы оказались у скорняка, я стояла перед зеркалом в норковой шубе, а ты в глубине зеркала любовался мной. «Сколько?» — небрежно спросила я у хозяина. Шуба стоила очень дорого. Я смотрела, каким будет твое лицо, с волнением искала на нем признаки недовольства. Но ты смотрел на меня с таким же восторгом, как когда-то, когда совал мне в руку очередное стихотворение. «Пусть полежит до завтра, — тоном прирожденной аристократки сказала я. — Утром мы с мужем придем и заплатим». Ты хотел тут же бежать в банк, чтобы взять денег на шубу, и не мог взять в толк, почему я смеюсь, почему бросаюсь тебя целовать прямо на улице. Господи, неужели ты думал, что я в самом деле выброшу столько денег за какую-то паршивую шубу! Как было славно хохотать, повиснув у тебя на шее; это было возле моста Эржебет, на углу улицы Ваци, точно на том месте, где спустя два месяца мы в такси, ты — с маленьким чемоданчиком, я — обняв тебя за плечи, повернули к больнице на улице Бакач.

18

У меня больше не было сил. Я лег на диван.

Она устроилась рядом. Ее волосы мягко касались моего уха.

Мне снилось: мы были ослами. Мы стояли на вершине скалистой горы и щипали мох. Я взглянул на нее, все мое серое существо посветлело; она ласково пошевелила ушами. Потом наступил вечер; мы неспешно брели в темноте; позже мы стали сверкать, словно звезды. Мы смотрели друг на друга и не могли насмотреться.

ОБ АВТОРЕ

Миклош Дярфаш — автор множества пьес, радиопьес, киносценариев, повестей и рассказов. Советскому зрителю хорошо известна пьеса «Проснись и пой!» по спектаклям Московского театра сатиры, а также фильм «История моей глупости», главную роль в котором сыграла замечательная венгерская актриса Ева Рутткаи.

До недавнего времени М. Дярфаш преподавал в Театральном институте, где вел курсы драматургии, режиссуры, актерского мастерства, истории театра. Был у него и литературный курс. Среди его учеников есть известные венгерские писатели, такие, например, как Эржебет Галгоци, чьи произведения знакомы и советскому читателю. Сейчас писатель заведует литературной частью Театра имени Петефи в городе Веспрем. В 1990 году выйдет его новая повесть, посвященная театру.