«Был жестокий бой»

Начиная с того самого и очень даже незапамятного дня встречи с ЗиЛком, гружённым танковыми выстрелами… С той самой поры у меня появилось стойкое аллергическое чувство ко всем задним бортам грузовых автомобилей любого завода-изготовителя… Особенно в деревянно-досочном исполнении, да ещё и окрашенным в тусклый зелёный цвет. Вот и сейчас… Когда из белёсого тумана на нас в очередной раз «надвинулся» задний борт военного Урала… Пусть даже и приукрашенный радостными физиономиями денисовских бойцов… Я не сдержался и строгим тоном поинтересовался о техническом состоянии спасительно-тормозной системы нашего персонального грузовика…

— Так точно, товарищ лейтенант! — громко доложил водитель «со стажем». — Тормоза в порядке!

Чтобы продемонстрировать их работоспособность, военный шофёр-любитель тут же надавил на нужную педальку… И наш многотонный Урал почти мгновенно застыл как вкопанный. Нас с водителем это вполне порадовало… Даже невзирая на то, что мы сильно качнулись телами вперёд. Всё было нормально! Это ведь так приятно — ехать на большом грузовом автомобиле, который так послушно и так чутко реагирует на любое мало-мальски заметное пожелание сидящего в кабине человека с рулём…

— Э-э-э! — донеслось откуда-то сзади.

Как оказалось, не всем пассажирам нашего Урала пришлась по душе столь отличная дорожная характеристика, как почти что отсутствие видимого тормозного следа. Ведь когда грузовик остановил свой «бег» очень резко, то все незакреплённые в кузове предметы, повинуясь неизбежной силе инерции, сами по себе стремительно переместились к кабине. Стало быть и кое-кто из моих пятерых разведчиков, занявших боевые рубежи у заднего борта.

Дальнейшее наше путешествие произошло без особых приключений. Вернее, почти без приключений… Но зато точно без происшествий! Свернув около Нефтеинститута влево, мы метров через сто пятьдесят аккуратненько объехали пяток 82-миллиметровых мин… То ли неразорвавшихся на твердом асфальтовом покрытии в следствии заводского брака. То ли выложенных поперёк дороги по причине явно злодейского умысла… Или же стремления закрыть конкурентам доступ к кое-какой цели…

— И как мы их вчера? — пробормотал я со вздохом облегчения.

Мы уже отъехали от этих мин метров на десять и теперь можно было порассуждать вслух.

— Может их вчера не было? — спросил меня водитель.

— Наверняка были. — ответил я, не сводя взгляда с дорожного покрытия. — Они там уже несколько дней лежат. Если бы их сегодня утром побросали, то это сразу же было заметно.

Как бы то ни было, но вчерашним поздним вечером мы эти мины не заметили вовсе. Наверное из-за того, что опасались более серьёзных моментов — прицельной очереди в упор или засевшего в развалинах одиночного гранатометателя с кумулятивной «мухой» на плече. Да и трассера вчера летали очень даже заметно… Так что… До таких, скажем так, 82-миллиметровых «мелочей» наше внимание не снизошло.

— А вчера вообще без фар ехали? — спросил водитель.

— А как же! — усмехнулся я. — Если б мы ещё и фары врубили… Или хотя бы габариты… То по нам влупили бы со всех сторон! И наши, и не наши.

Дальше мы ехали молча. Утренний туман уже начал рассеиваться. Но не окончательно и бесследно, а всего лишь ослабляя свою туманную консистенцию. Поэтому остатки нашей бронеколонны мне теперь удалось рассмотреть очень хорошо.

Эти пустые днища располагались одно за другим. И расстояние между ними было практически одинаковым — около четырёх или пяти метров. Поэтому у меня невольно сложилось такое впечатление, что два танка и три БМПешки взорвались одновременно. Или же очень быстро. Поскольку в случае подбития головного танка у идущей следом БМПешки имелась отличная возможность принять вправо… Чтобы прикрыться от огня гранатомётчика корпусом уже повреждённого танка. Тем более что справа находился хлипенький забор. Но экипаж второй брони никакого манёвра так и не произвёл… Поэтому чёрное днище БМпешки-тройки находилось в створе нижней части танкового корпуса. Представлявшего собой огромное четырёхугольное корыто, плавно загнутое впереди и сзади… Да с рядом аккуратно круглых отверстий по самому низу обоих бортов.

«В этих отверстиях когда-то торчали оси и полуоси… На которых держались катки с гусеницами. А теперь тут нет ничего! Ни катков, ни гусениц, ни верхней части бронекорпуса, вообще никаких узлов или механизмов… Ничего! Даже тяжеленных башен!.. Которые при внутреннем взрыве улетают далеко в сторону!.. Словом, от грозной бронетехники, начинённой взрывчаткой и управляемой людьми… Увы, но от двух танков и трёх БМПешек теперь осталось только пять пустых днищ… И людей тоже нет! Сколько же их тут было?.. Два танковых экипажа — это как минимум шесть человек!.. И на каждой БМпешке — человек по семь. Если не больше!»

Торопливый ход моих мыслей прервал хриплый голос солдата-водителя.

— Сильно тут взрывалось… — произнёс он, энергично кивнув головой вправо. — Аж дом развалился!