Была ли альтернатива? («Троцкизм»: взгляд через годы)

Перед голосованием резолюции по отчёту ЦКК С. Минин выступил от имени ленинградской делегации, заявив, что она воздержится при голосовании. Он зачитал заявление, в котором, в частности, говорилось: «Развившаяся за последнее время система писем, использования частных разговоров, личных сообщений, когда всем этим пользуются без всякой проверки, и все эти сообщения объявляются сразу вполне достойными веры, причём авторы подобных сообщений и писем берутся тут же под особое покровительство… не может не привить в партии самые нездоровые и до сих пор немыслимые обычаи. Всё это, вместе взятое, стоит в прямом и резком противоречии как с основами внутрипартийной демократии, так и со всем строем и характером нашей большевистской ленинской партии» [557]. Председательствующий Петровский под аплодисменты и крики «Правильно!» объявил это заявление не относящимся к резолюции по отчёту ЦКК и отказался провести по нему голосование.

Съезд отверг и другие предложения и поправки оппозиции. При поимённом голосовании резолюция большинства ЦК собрала 559 голосов, резолюция «новой оппозиции» — 65 голосов.

В дискуссии на съезде лидеры ЦК, ещё недавно защищавшие Зиновьева и Каменева от критики со стороны Троцкого, не преминули заявить, что их нынешняя «капитулянтская» позиция является рецидивом их ошибок в октябре 1917 года. Впервые этот приём был использован в речи Бухарина. В заключительном слове Сталин, защищая Бухарина от «разнузданной травли» со стороны оппозиции, заявил: «Я знаю ошибки некоторых товарищей, например, в октябре 1917 года, в сравнении с которыми ошибка Бухарина (имелся в виду его лозунг «обогащайтесь».— В. Р.) не стоит даже внимания» [558].

В атмосфере озлобленности по отношению к оппозиции, утвердившейся на съезде, Зиновьеву и Каменеву было предъявлено обвинение, которое они сами недавно предъявляли Троцкому — в том, что они хотят «поставить партию на колени». «Я бы хотел,— заявил Рыков,— чтобы установилось полное сознание у оппозиции, так же как и у всех членов партии, что… никогда и ни перед кем, ни перед Сталиным, ни перед Каменевым, ни перед кем-либо другим партия на коленях не стояла и не станет. (Аплодисменты. Голоса: «Правильно!» Голоса, направленные к ленинградской делегации: «Позор!»)» [559]

Вместе с тем, Рыков утверждал, что «общий интерес партии заключается в том, чтобы Сталина, Зиновьева, Рыкова, Каменева и всех нас запрячь в одну запряжку…» [560]. Аналогичные суждения высказал Томский. Отвечая на высказывания Каменева о недопустимости «культа вождя», он говорил: «…Мы всё время против этого боролись; система единоличных вождей не может существовать и её не будет, да, не будет» [561].

Ещё более энергично, чем Рыков, Томский отверг самую мысль о том, что итогом съезда могут быть какие-либо организационные выводы в отношении Каменева и Зиновьева. «Что, у нас людей много? Что, мы с ума сошли? Каменева и Зиновьева отстранить? Зачем? С какой стати? Что это такое? Оставьте вы эти разговорчики…» [562] Опасение ленинградцев, что съезд может завершиться организационными репрессиями против их лидеров, не менее решительно отверг и А. Андреев: «… Мы все ценим достаточно высоко и т. Каменева, и т. Зиновьева. Напрасно т. Лашевич убеждал нас в том, что мы стоим за то, чтобы сжить т. Каменева и т. Зиновьева со свету. Мы не мыслим себе даже, чтобы т. т. Каменев и Зиновьев не были в руководящем органе ЦК — Политбюро» [563].

Существенные изменения в эту, казалось бы, единодушную позицию большинства внёс в заключительном слове Сталин, бросивший недвусмысленную угрозу лидерам оппозиции. Перед ритуальными словами о необходимости сохранения единства партии и коллегиального руководства, Сталин заявил: «Мы против политики отсечения. Это не значит, что вождям позволено будет безнаказанно ломаться и садиться на голову. Нет, уж извините. Поклонов в отношении вождей не будет. (Возгласы: «Правильно!» Аплодисменты.) …Партия хочет единства, и она добьется его вместе с т. т. Каменевым и Зиновьевым, если они этого захотят, без них — если они этого не захотят. (Возгласы: «Правильно!» Аплодисменты.)» [564]

Изображая себя в качестве поборника партийного единства, а своих оппонентов — в качестве сторонников отсечения от руководства других лидеров партии, Сталин обвинил Каменева и Зиновьева в том, что они требуют жёстких мер не только против Троцкого, но и против Бухарина. «Чего, собственно, хотят от Бухарина? Они требуют крови тов. Бухарина… Крови Бухарина требуете? Не дадим вам его крови, так и знайте» [565].

Вовлечённый с самого начала и до конца во всё обостряющуюся полемику, принимавшую всё более личный характер, съезд не сумел сколько-нибудь серьёзно обсудить коренные вопросы социально-экономической стратегии партии.