Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости

– А сколько это немецкое стоит? – зачем-то спросил Витька. Девушка назвала такую сумму, что он понял – надо пару дней работать на рынке и только в случае удачи можно такие деньги получить.

Вернувшись домой, он первым делом пошел к соседу и дал ему таблетку, воды. Показал сдачу и открыл шкаф, чтобы положить деньги на место. Наверное, он как-то неловко искал карман, но плащ сполз вниз, а под ним взгляду открылся парадный дедовский френч, сплошь увешанный орденами и медалями. В глаза будто огнем полыхнуло, захотелось зажмуриться. Витька некоторое время стоял как завороженный, потом торопливо прикрыл плащом геройские награды, положил на место оставшиеся деньги и пошел к себе. «Это ж надо, рядом живет воин-герой, а его даже в больницу не берут. И никто об этом не знает, – думал он, и вдруг его осенило. Но он то, Витька, знает. Ну что ж, что алкаш, сердце у всех одинаковое, болеть должно о ближних своих. От соседей ждать нечего, на базаре тоже таких денег не соберешь, а лекарство купить надо, аптекарша сказала, что хорошее, немецкое, – и тут же осекся в своих мыслях. – Дед как раз с немцами и воевал, а теперь на их медикаменты их победителя денег не хватает». Витька опять зашагал по квартире в поисках выхода из положения. Он зашел на кухню и тут же обнаружил выход: взгляд его упал на старинный самовар – семейную реликвию, стоящий на шкафу под самым потолком. Этот самовар давно просил продать знакомый мужик из соседнего дома, который иногда заходил к нему выпить, а деньги предлагал хорошие. Тогда Витька не соглашался, хотя самоваром не пользовался, но продавать память о родителях и дедах не желал. Но, видимо, время приспело, и он отправился узнать, дома ли покупатель. Тот сразу же пришел, выложил деньги и забрал самовар.

Витька явился в аптеку, будто совсем другой человек – уверенный и краткий в разговоре. «Девушка, мне дайте лекарство, которое вашей маме помогло. Вот деньги», – он выложил на прилавок означенную ранее сумму. По пути домой зашел в продуктовый, купил хлеба, молока и, немного подумав, взял курицу, картошку и вермишель, чтобы сварить соседу суп. Вспомнил, что мама всегда говорила – первое дело от простуды горячий куриный бульон. Безразлично минул прилавок со спиртными напитками, даже разноцветные бутылки с пивом не привлекли его внимание. Все мысли поглотила забота о соседе-фронтовике.

Поставив варить курицу, Витька занялся уборкой. Давненько он не готовил и не кушал дома, а уборкой совсем не занимался. Пока убирал на кухне, взмок от напряжения похмельных сил, но справился с задачей, хотя пришлось вынести гору грязи и мусора. К тому времени суп сварился. Накормив старика супом и дав дозу лекарства, Витька успокоился, покушал сам, а потом продолжил уборку территории. На следующий день он продолжил занятия по уходу за больным стариком, тот уже охотно разговаривал и рассказал свою историю. После ухода на пенсию и смерти жены он переехал жить в деревню, где купил дом. Жил огородом и садом, держал курочек и козу, но те благодатные земли приглянулись крупным бизнесменам и они по каким-то волчьим законам скупили все вокруг, вместе с домами, реками и лугами. Сюда его определил жить приемный сын, который и получил компенсацию за его дом и землю. Просто перевез сюда умирать. Грустно было слушать исповедь одинокого старика, но от его слов еще больше и неразумнее показалась Витьке его собственная неустроенность в жизни. Он посчитал деньги, вырученные от продажи самовара, и решил, что на пару недель хватит, а потом надо найти постоянную работу и завязать пить.

В конце недели, вечером к нему в дверь постучали. На пороге стоял Михалыч, бригадир артели, где Витька когда-то трудился. Он без приглашения вошел в дом, осмотрелся и сказал:

– Ты, я вижу, того, в порядке. Нам сварщики нужны позарез. Работы на сто лет, заработок стабильный. Обещаю. В понедельник приходи, – и он положил на стол визитку.

– Да я того… – начал было Витька, но Михалыч сразу уловил его мысль:

– Неделя на переподготовку, а там за работу. Голова есть, а руки навыки вспомнят.

– Михалыч, тут у меня сосед, фронтовик, болеет он, не могу его одного оставить, – вспомнил Витька.

– Пойдем, показывай своего героя, – чуть иронично приказал бригадир. Но когда Витька распахнул шкаф в комнате соседа и показал награды, Михалыч смачно выругался в адрес сразу всей медицины и схватился за телефон. После короткого разговора и уточнения адреса он сказал:

– Сейчас доктора приедут, осмотрят деда и заберут в нашу больницу лечить. У нас на фирме все свое и больница тоже. Будет жить дед. Не все еще на земле плохо, а мы в обиду тебя не дадим. Да, Витек, – и он так хлопнул Витьку по плечу, что тот даже присел. Он проводил Михалыча, опять зашел к соседу, чтобы подождать докторов, присел у его изголовья и подумал: «А правда ведь, не все так плохо на земле, если жить по-человечески».

Мы стали для них чужими

Елена Нимчук

Краснодар

Никогда не забуду