Были и былички

В перманентно подавленное состояние впадают пенсионеры, ностальгирующие по прежней жизни. Вспоминают радостное возбуждение, когда удавалось отхватить колбаски краковской или какого другого дефицита, разжиться свежим анекдотиком, втихомолку похихикать на кухне в узком кругу проверенных друзей над дряхлостью и чарующей тупостью очередного генсека. А какого накала достигало удовольствие достать запретную "порнушку" и убедиться, что секс в стране всё же есть. Теперь-то всё есть, да ветерану диссидентства часто нечем и почти всегда не на что от души даже поесть.

Тянет в меланхолию, а от неё к "уколоться и забыться" и нынешнюю малахольную молодёжь. Ни тебе целины и молодёжных строек долбаного коммунизма, ни памятного комсомольского задора в весёлых пирушках в ходе и в заключение регулярных субботников, ни дремотного елея обязаловки лекций о почему-то медленно текущем моменте из уст похожего на Филиппова из "Карнавальной ночи" лектора. Нет и самой той, засмотренной до дыр и колик в животе весёлой "ночи", осталась только Гурченко после капитальной реставрации.

Поблекли как-то прежние активные поставщики ферментов удовольствия: юмор и сатира. Вылезли из-под пресса цензуры и политической зашоренности, казалось, расцветай пышным цветом. Ан, нет, расслабуха получилась в оранжерейных условиях всеобщей гласности. Жванецкий памятником самому себе, великому, доживает,

Задорнов в зубоскальстве и ёрничестве погряз, Петросян семейным подрядом спасается, разве что Жириновский повеселит. Мало что-то раков по пять рублей, но больших, всё больше по трёшке, худеньких, с клешнями худосочными, некусачими.

А ведь как перестают вырабатываться гормоны радости, душа чахнет, от хандры мрачной в сонливость кидает, живот вздувается от скопления газов в кишечнике. Тело пухнет, переедает до запоров, болячками разными отвечает, виагры клянчит, а у женщин менструальный синдром развивается.

Соблазнов много стало, да всё больше от дьявола. А больше желаний

– больше обломов, мук душевных. Мудрый Эпикур, поняв ещё в кои веки эту механику, призывал человека хотеть поменьше, задачки себе ставить поскромнее, вот и радостей от их выполнения станет больше. А на худой конец можно вспомнить старинное русское психотерапевтическое средство. Сбежать от соблазнов да нервотрёпок городских, забраться в деревеньку, в глушь, принять на грудь, полнолуния дождаться, выйти на пригорок да завыть серым волком в полный голос. Вот душа и очистится, а жизнь снова сладкой покажется.

Честь

Рассказывают, что приключилось это давным-давно в Великобритании, то ли при Елизавете, то ли при какой другой королеве, но факт тот исторический место точно имел. Приехала как-то королева аглицкая в войска смотр произвести, а командующий большим подлизой был и как её увидел, так ладошкой глаза прикрыл и глаголет: "Красота твоя, ваше величество, затмевает солнце, ажник глазам моим лицезреть больно". А все солдаты округ тоже не лыком шиты, подхватились и ну хором кричать: "Йес, сэр!", то есть, правильную линию гнёшь, господин ты наш командующий, бабе, а тем паче королеве нашей любимой завсегда потрафить надобно.

А случилось так, что в свите королевской о ту пору посол оказался

Российской империи. И так ему по нраву пришлось, как командующий ручкой королеву поприветствовал, а солдатики "Есть!" (так ему на русское ухо послышалось) дружно грохнули, что он, долго не мешкая, то ли Петру, то ли какому другому царю-батюшке, кто тогда самодержавие на Руси правил, депешу с посыльным отрядил, а в депеше той всё и прописал. Мол, у местного народца красивый ритуал есть приветствовать начальство военное, ладошкой у лба помахивая, а нижний чин на слова командира громким "Есть!" отвечает.

Пётр Великий, или кто другой, тут же царский указ и учинил. Мол, мы тоже щи не лаптем хлебаем и вообще чуть не наполовину в Европе возлежим, а потому доблестному офицерству и солдатикам с прапорщиками вменить друг друга радостно привечать, правой дланью себя в висок тыкая. А как высший чин нижнему чего прикажет, так оному надлежит громко "Есть!" в ответ прокричать и при этом подобострастно глазами начальство кушать.

Вот и получилось у нас как в Англии, только там по-прежнему честь у лба отдают, а у нас пальцы к виску приставляют, мол, куда мне с моим серым веществом против вашества, а потому любому слову твому внемлю и со своим мнением "никак нет", ну то есть совсем не согласен. Вот, скажем, генерал какой с лампасами солдату брякнет: "А ну, марш ко мне на дачу картошку сажать, круглое катать, квадратное таскать!". А солдат наш животик тощий подтянет, в струну весь вытянется, глазами завращает да как гаркнет: "Есть, товарищ такой-то такой-то". И все вор о ны в округе "карр, карр" и врассыпную от страха перед удалью молодецкой.

Михайло

Я вот много думал, как это учёному нашему великому Михайле