Были и былички

ДОСААФа. "Кто не работает, тот не ест" явно занесена на беду нашу вместе с лозунгом "свобода, равенство и братство".

У них плохому работнику мешают вы думаете что? Правильно, инструменты, а до танцора они не додумались, всё больше о любви размышляют. Она и слепа, и все возрасты ей покорны, любовь и смерть преград не знают, от любви, что от болезни, теряют сон и аппетит, сердцу не прикажешь и, конечно, чего хочет женщина, хочет

Бог…чувствуете, кое-что и мы, слава Богу, позаимствовали. Аналогом нашей несколько фривольной поговорке "На безрыбье и сам раком станешь" служит "В царстве слепых и король кривой". Им же принадлежит и высказывание "Народ заслуживает того правителя, которого имеет", правда, у нас к этому привычно добавляют "и который нас имеет". Такая вот специфика.

Интересно, что если у нас голь на выдумки хитра, то во Франции

"нужда и бабушку (опять бедная бабушка!) заставит рысью бегать".

Нашу поговорку "Милые бранятся, только тешатся" я бы дополнил французской "Удовольствие в семейной ссоре в возможности помириться". Очень мудро ими замечено: "Распустил сопли – воспользуйся платком". Наш Жванецкий тоже эту мысль (помните?) нащупал: "Испортил воздух, не стой в этом, выйди".

А вот как чисто по-французски переиначена наша пословица "Взялся за гуж, не говори, что не дюж" – "Коль достал винцо – надо пить".

Замените винцо на водочку и чем не наше? А вообще-то много у нас общего в словесном фольклоре, видно, сказывается традиционное культурное тяготение. И у нас, и у них друзья наших друзей – наши друзья, только у французов ещё и враги наших врагов – наши друзья, наше "Чужое добро впрок нейдет" у них звучит как "От дьявола пришло, к дьяволу и ушло", у нас спасибом сыт не будешь, у них почти калька с этого: "Даже большим мерси кошелёк не наполнишь".

И завершаем мы дела одинаково – "Конец – делу венец" или по-французски: "La fin couronne l'oeuvre".

Приметы

Намедни пропускаю женщину у выхода из метро вперед, а она мне:

"Мужчина, позвольте вас со спины обойти, а то у меня кошёлка пустая, дурная примета". Я удивился: "Так это же к вёдрам относится да к попу". "Нет, – говорит дама, – я сама деревенская, знаю, что там вёдра, поп и дева непорочная, а здесь, в городе, ничего этого нет, так что взамен пустая сумка срабатывает".

И подумал я – крепко ещё сидит в человеке вера в приметы, даже я, москвич в пятом колене, не напрягаясь, с полсотни наберу. Первым моим учителем в этом деле была бабушка Марфа, к которой пацаном ходил с нашей дачи под Питером за парным молоком. У неё на каждый случай была своя примета. От нее и узнал, что сплёвывать надо только через левое плечо, потому как за ним дьявол маячит, а за правым – ангел-хранитель стоит. Чёрта вспоминать – к себе звать, а ногами под лавкой качать – чёрта тешить. Обознаться – к свадьбе, варежку потерять, зеркало разбить, соль просыпать – не к добру. Урожай рябины – к худому году, паук – к добрым вестям, дым прямым столбом – к вёдру, лягушки квакают – к грозе, ласточки низко парят – к сырой погоде, локоть чесать – на новом месте спать, собачий вой – на вечный покой.

Вообще-то баба Марфа слыла на селе ведьмой, но доброй и уважаемой, а ещё отменной знахаркой. Так что к ней народу, почитай, больше ходило со своими болячками, чем в построенную ещё барином кирпичную поликлинику (по-местному полуклинику). Барина тоже добром поминали, хоть и пустили ему в семнадцатом году "красного петуха" по указке "большаков" из Питера. Навсегда остался в памяти духмяный аромат её хатёнки, а горница, так вся была в травах. Над дверью из бревенчатых щелей свисала омела, как я потом узнал, от воров, и пришпиленная гвоздиком чесночная косичка – это от всякой нечисти. У порога лежал топор, которым была зарублена змея, – это от всех тёмных сил разом.

Стол всегда был завален охапками трав и полевых цветов, собранных в надлежащее время и в надлежащем месте. И у каждого стебелька своё предназначение. Зверобой, крапива, "мать и мачеха" – это от злых чар и бесовской силы, укроп ведьм отпугивает, чертополох – чертей, душица чистит лёгкие и кровь. Отдельной горочкой лежали цветики для приворотов, то есть для любовной магии. В приворотные зелья шли листья папоротника, жасмин, анютины глазки, валерьяна, даже латук.

Как ни странно, возбудителем любовных чувств баба Марфа считала и морковь, как я сейчас думаю, из-за фаллической формы этого овоща.

Как-то провела она меня в свой сад за хатой, утопающий в цветах, и про каждый цветочек что-то ласковое сказала об их языке. Всё уж не помню, но вот навскидку: вишня – чистота, красная гвоздика – страсть, жёлтая – печаль; боярышник – надежда, незабудка – на помин, магнолия – я вас хочу, мимоза – я вас стесняюсь, колокольчик – больно вы болтливы, нарцисс – мне на вас…, фиалка – скромность, ландыш – возвращение любви, пион – стыд и срам. А ещё помню совет бабы Марфы – при посадке плодового дерева плюнуть посмачнее в вырытую яму, тогда выращенные плоды будут лечебными и бороться с болезнями, которые саженец распознает в слюне.