Были и небыли. Книга 2. Господа офицеры

Криденер по-прежнему пребывал на высоте возле деревни Гривица. Генерал-лейтенант Вельяминов слал раз за разом отчаянные донесения, что турки оказывают бешеное сопротивление и что не пора ли бросить в дело общий резерв. Резервов барон Вельяминову не давал, приказав всем посыльным отвечать одно и то же:

— Атаковать и взять редут.

Вельяминов беспрестанно атаковал, от Шаховского никаких сведений не поступало, Скобелева вообще никто в расчет не принимал, и Николай Павлович, притомившись, сидел в складном кресле, предоставив наблюдение за ходом битвы своему штабу. Хотя он и был весьма огорчен неудачей Вельяминова, но продолжал твердо верить, что все пока идет так, как он и предполагал, и остается лишь ждать, когда наконец дрогнут турки, сдадут укрепление и покатятся к Плевне под фланговый удар Шаховского. И он ждал, полузакрыв глаза и прикидывая, куда может устремиться Осман-паша, когда Вельяминов собьет его с Гривицких высот. Растерянный возглас офицера вывел его из состояния приятной истомы:

— Шаховской заходит правым плечом! Смотрите, господа, смотрите, что он делает!

Криденер вскочил с не подобающей его осанке, чину и темпераменту быстротой. Схватив услужливо протянутый бинокль, сквозь пороховые дымы и пыль разглядел темные массы войск, четко, как на маневрах, менявших фронт атаки под огнем противника.

— Что он, с ума, что ли, сошел? — сквозь зубы процедил он. — Менять диспозицию во время решающей фазы сражения…

— Он удаляется от войск Вельяминова, — сказал стоявший рядом Шнитников. — Обратите внимание, Николай Павлович, на это захождение правым плечом: образуется брешь, в которую тотчас же ринутся турки.

— Козлов! — окликнул Криденер своего адъютанта. — Немедленно перехватите Коломенский полк и заткните им дыру, которую создал Шаховской. Немедленно!

Князь Алексей Иванович своевременно получил известие, что в его распоряжение идут коломенцы. Захождение продолжалось, хотя турецкие батареи обрушили на его войска убийственный огонь и убыль была велика. Но Шаховской не терял уверенности в победе, в расчете на подходивший резерв бросив на подкрепление поредевших колонн все свои наличные силы. И послал записку Скобелеву:

«Коломенцы идут. Верю, что с их и божьей помощью доведу дело до конца. Держись, пособи пушками, сколь можешь, и — до встречи в Плевне!»

Скобелев читал эту записку, когда рядом разорвался снаряд. Осколки просвистели мимо, в двух местах прорвав распахнутый сюртук, комья земли больно ударили в грудь, горячая, удушливая волна сшибла генерала с падающего жеребца. Он сразу же вскочил на ноги, глянул на бившуюся в судорогах лошадь, достал револьвер и выстрелил ей в ухо.

— Коня!

— Целы, Михаил Дмитриевич? — испуганно спросил Млынов.

— Коня! — гаркнул Скобелев. — Живо!

Он отер грязное, в пороховой копоти лицо полой сюртука, вспомнил, что фуражку унесло взрывом, и оглянулся, ища, куда же ее занесло. Фуражки он так и не обнаружил, но близко заметил позицию, откуда вели огонь две пушки. Артиллеристы сноровисто и привычно работали, выравнивая орудия после каждого выстрела, а кто-то худощавый, быстро проверив прицелы, подавал отрывистые команды. Тяжко подпрыгивая, орудия извергали огонь и грохот, и все повторялось сначала. «А, мастеровой… — с натугой припомнил Скобелев встречу на дороге. — Мундир бережет. Как его?.. Васильков, что ли?..»

— Молодцы, артиллеристы! — крикнул он, направляясь к ним. — Не холодно тебе без мундира, Васильков?

— Не простужусь, — отозвался штабс-капитан: он весь был там, в прицелах, в орудиях, в смертельной дуэли с вражеской батареей. — Спокойней наводи, Воронков, спокойней. Заметил, откуда били?

— Точно так, вашбродь!

— Пли, Воронков!

Тяжело ухнуло орудие, и Васильков вместе с артиллеристами кинулся устанавливать его на место, тут же, еще в движении, торопясь выровнять прицел.

— Попали, ваше благородие, попали! — радостно заорал чумазый артиллерист. — Ну, господин унтер, быть тебе с крестом: глаз — ватерпас, знай наших!

— Еще раз по тому же месту! — крикнул Скобелев. — Бейте их, ребята, крестов не пожалею!

— Вместо советов лучше о зарядах побеспокойтесь, — не оглядываясь, огрызнулся командир. — Я последние запасы расстреливаю, скоро одна картечь останется.

— Это — генерал… — испуганно прошептал наводчик.

— Голубенко, наводи второе по разрыву, — строго приказал артиллерист и только после этого повернулся. — Виноват, ваше превосходительство, во время работы я на оглядку время не трачу, а советов вообще не терплю. Так что лучше потом взыщите, а сейчас не мешайте. Голубенко, сукин сын, влево заваливаешь!

— Потом взыщу, — согласился Скобелев. — Снарядов, говоришь, мало? Работай, капитан, снаряды будут.