Были и небылицы полигона

Конструкторы провели расчёты и изменили диаметры цилиндров ШПУ. Наши испытатели проверили опытным путём возможность переноса пневмооборудования с пускового устройства в отдельное защищённое помещение. После всех доработок был проведён успешный пуск, и тем самым была дана путёвка в жизнь шахтно-пусковым установкам. Как память об этих работах в степи остались насыпные курганы объекта «Маяк».

Прошло время. На основе опыта создания первой шахты (о чём писалось выше) на полигоне были построены и испытаны первые полномасштабные шахтные установки: комплекс «Двина» и комплекс «Чусовая».

Для них были созданы модернизированные ракеты Р-12У и Р-14У. Комплексы «Двина» и «Чусовая» были довольно сложными сооружениями. Эксплуатация их была нелёгкой. При работе на них снова остро встали вопросы техники безопасности. Пришлось разрабатывать наиболее оптимальные графики пусков ракет с этих комплексов из различных степеней готовности. К сожалению, освоение этих комплексов не прошло без жертв.

На комплексе «Двина» из-за неправильных действий оператора пульта дистанционного управления заправкой в шахту были выброшены пары окислителя (то есть пары концентрированной азотной кислоты). В шахте в это время находились люди без средств защиты. Часть людей погибла, часть – получила тяжёлые травмы.

В 1959 году началась подготовка к испытаниям новой ракеты ОКБ М. К. Янгеля. Это была ракета Р-14. В 1-м Управлении для этих работ был создан новый отдел. Начальником отдела назначен инженер-подполковник А. А. Курушин. Это был знающий инженер, спокойный выдержанный офицер. Он твердо проводил свою линию и в то же время умел прислушиваться к мнению подчинённых. Я был переведён в этот отдел и назначен старшим офицером (руководителем группы двигателистов).

К этому времени из старого состава двигателистов никого уже не осталось. Пришлось мне готовить к работе новых инженеров. Отдел усиленно готовился к испытаниям. Мы ездили на заводы-изготовители ракеты в целом и её основных составных частей. Там мы изучали конструкцию, знакомились с методиками испытаний. Участвовали в работах по прожигу ракеты в специальном испытательном центре.

В 1960 году начались полигонные испытания. Испытания шли ускоренным темпом. Проводились они фактически в один этап. Он же был и зачётным. Для проведения этих работ на полигоне была построена новая стартовая позиция. Эта ракета была дальнейшим шагом в развитии ракетной техники. Она значительно отличалась по габаритам от Р-12 и значительно превосходила её по дальности стрельбы.

Компоненты топлива были самовоспламеняющимися при соединении. В качестве горючего здесь был применён гептил. Окислителем был наш старый знакомый по Р-12 окислитель на базе азотной кислоты. Из-за гептила на борту ракеты потребовалось кроме сжатого воздуха иметь и сжатый азот.

В эксплуатации ракета была значительно сложнее, чем Р-12. Она требовала ещё более тщательного подхода к вопросам техники безопасности. Гептил является сильнейшим кровяным ядом. По своей токсичности он превосходит некоторые боевые отравляющие вещества. Агрессивность окислителя на базе азотной кислоты была нам известна ещё по ракете Р-12. Все работы с компонентами топлива личный состав проводил только в защитной одежде. Обязательно надо было иметь на рабочих местах два противогаза, один общевойсковой, второй – изолирующий.

Несмотря на все трудности и своеобразие работ с этой ракетой, испытания её у нас на полигоне проходили успешно.

Запомнился первый пуск этой ракеты. Мы, двигателисты, всегда последними перед пуском покидали ракету. Осматривали положение вентилей пневмощитка стартового, закрывали крышку его кожуха и направлялись в укрытие (бункер), из которого и проводилось управление пуском ракеты. Бункер представлял собой подземное укреплённое помещение, где располагалась пусковая аппаратура и где укрывался тот личный состав, который на момент пуска не покидал стартовую позицию.

На поверхности бункера были установлены бетонные надолбы. Предполагалось, что при падении ракеты на бункер ракета будет при соприкосновении с надолбами дробиться и удар по крыше бункера не будет сосредоточенным. Наблюдение из бункера осуществлялось через перископы. Ими пользовались руководители пуска и присутствующие при пуске старшие начальники.

Мы практиковали (хотя это и запрещалось) наблюдать за пуском с близкого расстояния, укрывшись в каком-то местном укрытии. Так и на этот раз. Мы (это два двигателиста) в бункер не спустились, остались на лестнице, ведущей вниз к защитной двери бункера.

Эффект был потрясающий. Сильнейший звук, пламя. Нас закидало кусками бетонного покрытия, вырванного газовой струёй со стартовой площадки при пуске ракеты. К счастью, до нас долетели куски бетона сравнительно малого размера. Когда всё утихло, мы вдруг увидели, что на второй лестнице (такой же, как и наша) прячется начальник полигона генерал В. И. Вознюк.