Былина железных душ

– Ты продал ему наши земли! – продолжал Всесвятлир. – А всё затем, чтобы он убил жену Митрапирна, его сына-наследника, Земнородных сыновей и нас, победителей Идогурна. Всех своих соперников. Ты хотел объявить себя победителем змея, хотя сам сбежал, поджав хвост!

Тут некоторые дружинники засуетились, стали беспокойно переглядываться и перешептываться, иные обернулись назад и, увидев Кощевита, думали уже, на чью сторону становиться. «Стоять на месте!» – кричал им надрывно Стрезибор и косился на Кощевита. Тем временем Беленир, Всесвятлир и Явор посматривали на ладью о чёрных парусах: там суетливо бегали рабы и воины, некоторые спустились на лёд и тщились пробить его. Но не тут-то было! Слишком сильны были зимние чары морозного кузнеца, не по силам топорам да ломам было колдовство Трескуна, и как ни старались воины и слуги Кощевита, ничего у них не выходило. Как видно, и правда зачарован был лёд. Ведь прежде он ломился под копытами коня и ударами посоха, а нынче не поддавался железу. Кощевит терял терпение, и страх всё более и более поглощал его: он видел, что Стрезиборовы ратники, даже те, что были со своим князем во время сговора, вот-вот покинут его, лишь бы не прослыть предателями своей земли и не погибнуть напрасно, и не знал, что делать. Лоб его нахмурился, брови надвинулись на очи бледные, а руки сомкнулись в замок, и персты тощие уже сами собой хрустели.

И вот дружина Стрезибора отворотилась от своего воеводы и перешла на сторону Беленира и Явора. Ни один воин не остался со своим князем, а сам князёк встал на лёд поближе к ладье и усмехнулся.

– Вы меня бросили! – взвизгнул Стрезибор, упрекая своих ратников, и на сей раз в его голосе не было силы и величия, но звучало лишь отчаяние, хотя он не хотел его показать. – Я ваш князь, вернитесь, пока не поздно.

Дружина молчала, лишь некоторые виновато понурили головы.

– Проклятые предатели, – орал Стрезибор, будьте вы прокляты, ничтожные твари! У вас даже нет духу сказать мне в лицо, что вы меня предали.

– Ты сам предал их! – воскликнул Беленир. – А они, напротив, поступили правильно. Ты сошёл с ума.

– Сам ты с ума сошёл, не я, а ты, – вымолвил Стрезибор. – И дорога тебе на смерть, а к тебе, Кощевит, – и князь в отчаянии обернулся к чародею проклятому, – смерть сама придёт. Уже близится час, когда она высвободится из своего заточения!

– Ты ещё можешь перейти на нашу сторону, Стрезибор! – сказал Беленир, но северный князь даже не повернулся к нему, а продолжал смотреть на Кощевита.

– Ты не выполнил уговор, – рёк ему Кощевит, стиснув зубы. – Теперь ты не нужен мне, жалкий червь!

– Будь ты проклят, крушитель жизни! – ответил на то Стрезибор, почувствовав, как в нём подымаются силы богатырские. – В час сомнений и ужаса я поддался тебе и в том мой рок, но ты всё равно проиграл. Моя помощь отвернулась от тебя. И я рад. Сам бы я не смог отвернуться, но всё пошло к лучшему. Моя помощь сама отвернулась. Ты умрёшь! – и витязь, проснувшийся в Стрезиборе, плюнул в ладью о чёрных парусах.

– Замолкни! – сказал сверху Кощевит и, взяв свой посох, бросил его прямо в северного князя. Посох пронзил того в самое ретиво сердце и пригвоздил к узорчатому льду. Тотчас послышался страшный гортанный крик или визг, глаза Стрезибора окаменели, и он, скорчившись, испустил дух. На лёд хлынула кровь и вскоре окрасила его в багровый цвет. Витязи ужаснулись, иные закрыли лицо руками, и лишь только Явор неколебимо и твёрдо стоял, сжимая в ладони рукоять своего меча.

– В бой! – вдруг вскрикнул кто-то из дружины, увидав смерть своего бывшего князя. Все услыхали воинственный призыв и рванули к ладье, размахивая мечами железными, острыми копьями да тяжелыми палицами. В первых рядах понеслись Беленир и Всесвятлир с ратоборцами Стрезибора, а вслед за ними Явор со своими берегинами. Но только-только дружины, грохоча кольчугами да бряцая мечами, двинулись с места в них понеслись стрелы калёные да отравленные сулицы – воины Кощевита не для красоты стояли на чёрной ладье. Пролилась свежая кровь, а в холодном воздухе разнеслись новые крики, однако ряды воинов поредели не намного.