Былое было лишь прологом

Вскакиваю на ноги и оглядываюсь. Никаких следов русско­го. Я опускаю взгляд на пистолет – и вижу клочья почерневшего пластика, прилипшего к моим пальцам в тех местах, где прежде была рукоять. Пистолет уничтожен. Ударник расплавлен и по­терял форму.

Какого дьявола?

Я стряхиваю пластик, как неприятное насекомое.

Наклонившись, поднимаю книгу и сквозь прозрачный пла­стик вижу, что это исчезнувший гримуар XV века, принадлежа­щий Чаббу. Сколько времени я находился без сознания? Я смо­трю на часы. Стандартный «магеллановский» образец с датчиком GPS. Но на стекле и циферблате я обнаруживаю почерневшую по краям дыру размером с отпечаток указательного пальца.

И тут я замечаю нечто странное.

Края дыры вывернуты наружу, словно взорвалось что-то вну­три. Значит, именно из-за этого я потерял сознание?

Я снимаю ремешок с часами и отбрасываю их в сторону, к бес­полезному пистолету.

В моем сознании роится множество вопросов, и я встряхи­ваю головой, чтобы избавиться от головокружения. Мне нужно подумать. Но прежде всего следует вернуться в замок. Кузнецов исчез. Либо ранен, однако сохранил подвижность и направил­ся обратно в замок за медицинской помощью, или не пострадал и возвращается обратно, чтобы опередить меня. Но, скорее всего, русский получил пулю. В противном случае он забрал бы книгу...

Некоторое время я раздумываю, не следует ли мне перепря­тать гримуар, но потом решаю не делать этого. Если я принесу столь ценный приз в замок, то произведу положительное впечат­ление. К счастью, я не разворачивал книгу. Значит, на ней нет мо­их отпечатков, но, если повезет, остались отпечатки Кузнецова.

ДУЭЛЬ 131

Я засовываю книгу за пояс килта за спиной и направляюсь об­ратно к дороге, на ходу стряхивая со свитера траву. Вскоре вы­бираюсь на дорогу, но та изменилась. Она больше не мощеная, а земляная. Я перепутал направление? Меня предупреждали, что в вересковых пустошах такое часто случается...

Я не слишком быстро бегу по дороге, и влажный килт коло­тит меня по ногам. В течение получаса мне удается не сбавлять темп, но я нигде не вижу следов Кузнецова. Мог ли он полу­чить серьезное ранение, забрести куда-то в сторону от дороги и упасть? Очень скоро я узнаю. Увеличив скорость и стерев пот со лба, я бегу дальше.

Впереди появляется замок Ардсмур.

Но его громада выглядит как-то иначе. Большие факелы у во­рот исчезли вместе с мощеной подъездной дорожкой. Сам замок выглядит не слишком привлекательно, вокруг валяются облом­ки каменной кладки, в стенах зияют дыры, одна из башен рух­нула... Ничего подобного я вчера не видел.

Ворота замка распахиваются.

Инстинкт заставляет меня покинуть дорогу и спрятаться за колючим кустарником, откуда я наблюдаю за происходящим, оставаясь невидимым. Сначала до меня доносятся далекий скрип и стук, потом они становятся громче, и я вижу запряженный ло­шадьми фургон, за которым бредет группа оборванных мужчин в грязных рубашках и портках.

Большинство из них закованы в кандалы.

Заключенные.

Потом появляются солдаты в красных мундирах, у каждого на плече мушкет. Солдаты выглядят почти такими же оборван­ными и немытыми, как заключенные. Их покрытая грязью алая форма выцвела, ее множество раз штопали. До меня долетает по­рыв ветра, и я чувствую отвратительную вонь людей, которые живут в своей одежде, никогда не моются и не пользуются даже тряпками, чтобы вытирать задницы. Мое чувство времени иска­зилось, и я в немом ошеломлении наблюдаю за странным спек­таклем. Сначала у меня возникает мысль о том, что это истори­ческая реконструкция, но я сразу ее отбрасываю, и ее место за­нимает еще более невероятное предположение.

Фургон проезжает мимо, группа заключенных проходит по дороге вслед за ним настолько близко от меня, что я слышу об­

131 ЛИ ЧАЙЛД

рывки разговоров. Это не английский или любой другой извест­ный мне язык. Беспристрастный комментатор, сидящий у меня в сознании, которое уже окончательно прояснилось, чьему голо­су я давно научился доверять, говорит мне, что это может быть гэльский язык¹.

Один из заключенных сбивается с шага, спотыкается и пада­ет в грязь.

Высокий рыжий мужчина в кандалах, сложением напомина­ющий дуб, подбегает к упавшему пленнику. Все остальные также собираются вокруг них, солдаты устало переглядываются и сжи­мают в руках мушкеты. Еще одна рабочая команда – если я все правильно понимаю – медленно выходит из ворот замка. Она выглядит столь же ужасно, как и первая, если не хуже.

Рыжий великан-заключенный поднимается на ноги, крестит­ся и кричит солдатам:

– Этот человек мертв.

По-английски, с шотландским акцентом.

Солдаты немного расслабляются, одновременно выражая не­удовольствие, словно это неприятность, с которой они сталкива­ются постоянно. Один из них подходит, чтобы проверить, лени­во пару раз пинает тело сапогом и отступает назад.

– Уберите его с дороги.

Мне кажется, что рыжему великану приказ не нравится. Он на фут выше низкорослого солдата и делает к нему шаг, тот ис­пуганно отступает и опускает ружье. Нет, не ружье.

Мушкет.