Былое и думы (Часть 3)

В это время гостили во Владимире мой брат и К<етчер>. Мы с К<етчером> проводили целые ночи напролет, говоря, вспоминая, смеясь сквозь слез и до слез. Он был первый из наших, которого я увидел после отъезда из Москвы. От него я узнал хронику нашего круга, в чем перемены и какие вопросы занимают, какие лица прибыли, где те, которые оставили Москву, и проч. Переговоривши все, я рассказал о моих намерениях. Рассуждая, что и как следует сделать, К<етчер> заключил предложением, нелепость которого я оценил потом. Желая исчерпать все мирные пути, он хотел съездить к моему отцу, которого едва знал, и серьезно с ним поговорить. Я согласился.

К<етчер>, конечно, был способнее на все хорошее и на все худое, чем на дипломатические переговоры, особенно с моим отцом. Он имел в высшей степени все то, что должно было окончательно испортить дело. Он одним появлением своим наводил уныние и тревогу на всякого консерватора. Высокий ростом, с волосами странно разбросанными, без всякого единства прически, с резким лицом, напоминающим ряд членов Конвента 93 года, а всего более Мара, с тем же большим ртом, с тою же резкой чертой пренебрежения на губах и с тем же грустно и озлобленно печальным выражением; к этому следует прибавить очки, шляпу с широкими полями, чрезвычайную раздражительность, громкий голос, непривычку себя сдерживать и способность, по мере негодования, поднимать брови все выше и выше. К<етчер> был похож на Ларавинье в превосходном романе Ж. Санд "Орас", с примесью чего-то патфайндерского, робинзоновского. и еще чего-то чисто московского. Открытая, благородная натура с детства поставила его в прямую ссору с окружающим миром; он не скрывал это враждебное отношение и привык к нему. Несколькими годами старше нас, он беспрерывно бранился с нами и был всем недоволен, делал выговоры, (354) ссорился и покрывал все это добродушием ребенка. Слова его были грубы, но чувства нежны, и мы бездну прощали ему.

Представьте же именно его, этого последнего могикана, с лицом Мара, "друга народа", отправляющегося увещевать моего отца. Много раз потом я заставлял К<етчера> пересказывать их свидание, моего воображения недоставало, чтоб представить все оригинальное этого дипломатического вмешательства. Оно пришлось так невзначай, что старик не нашелся сначала, стал объяснять все глубокие соображения, почему он против моего брака, и потом уже, спохватившись, переменил тон и спросил К<етчера>, с какой он стати пришел к нему говорить о деле, до него вовсе не касающемся. Разговор принял характер желчевой. Дипломат, видя, что дело становится хуже, попробовал пугнуть старика моим здоровьем; но это уже было поздно, и свидание окончилось, как следовало ожидать, рядом язвительных колкостей со стороны моего отца и грубых выражений со стороны К<етчера>.

К<етчер> писал мне: "От старика ничего не жди". Этого-то и надо было. Но что было делать, как начать? Пока я обдумывал по десяти разных проектов в день и не решался, который предпочесть, брат мой собрался ехать в Москву.

Это было 1 марта 1838 года.

ГЛАВА XXIII

Третье марта и девятое мая 1838 года.

Утром я писал письма, когда я кончил, мы сели обедать. Я не ел, мы молчали, мне было невыносимо тяжело,- это было часу в пятом, в семь должны были прийти лошади. - Завтра после обеда он будет в Москве, а я... - и с каждой минутой пульс у меня бился сильнее.

- Послушайте, - сказал я наконец брату, глядя в тарелку, - довезите меня до Москвы?

Брат мой опустил вилку и смотрел на меня неуверенный, послышалось ему или нет. (355)

- Провезите меня через заставу как вашего слугу, больше мне ничего не нужно, согласны?

- Да я, - пожалуй, только знаешь, чтоб тебе потом...

Это уж было поздно, его "пожалуй" было у меня в крови, в мозгу. Мысль, едва мелькнувшая за минуту, была теперь неисторгаема.

- Что тут толковать, мало ли что может случиться - итак, вы берете меня?

- Отчего же - я, право, готов - только... Я вскочил из-за стола.

- Вы едете? - спросил Матвей, желая что-то сказать.

- Еду, - отвечал я так, что он ничего не прибавил. - Я послезавтра возвращусь, коли кто придет, скажи, что у меня болит голова и что я сплю, вечером зажги свечи и засим дай мне белья и сак.

Бубенчики позванивали на дворе.

- Вы готовы?

- Готов. Итак, в добрый час.

На другой день, в обеденную пору бубенчики перестали позванивать, мы были у подъезда К<Сетчера>. Я велел его вызвать. Неделю тому назад, когда он меня оставил во Владимире, о моем приезде не было даже предположения, а потому он так удивился, увидя меня, что сначала не сказал ни слова, а потом покатился со смеху, но вскоре принял озабоченный вид и повел меня к себе. Когда мы были в его комнате, он, тщательно запирая дверь на ключ, спросил меня:

- Что случилось?

- Ничего.

- Да ты зачем?

- Я не мог остаться во Владимире, я хочу видеть Natalie - вот и все, а ты должен это устроить, и сию же минуту, потому что завтра я должен быть дома.

К<етчер> смотрел мне в глаза и сильно поднял брови.

- Какая глупость, это черт знает что такое, без нужды, ничего не приготовивши, ехать. Что ты, писал, назначил время?

- Ничего не писал.

- Помилуй, братец, да что же мы с тобой сделаем? Это из рук вон, это белая горячка!

- В том-то все дело, что, не теряя ни минуты, надобно придумать, как и что. (356)

- Ты глуп, - сказал положительно К<етчер>, забирая еще выше бровями, - я был бы очень рад, чрезвычайно рад, если б ничего не удалось, был бы урок тебе.

- И довольно продолжительный, если попадусь. Слушай, когда будет темно, мы поедем к дому княгини, ты вызовешь кого-нибудь на улицу, из людей, я тебе скажу кого, - ну, потом увидим, что делать. Ладно, что ли?

- Ну, делать нечего, пойдем, а уж как бы мне хотелось, чтоб не удалось! Что же вчера не написал? - и К<етчер>, важно нахлобучив на себя свою шляпу с длинными полями, набросил черный плащ на красной подкладке.

- Ах ты, проклятый ворчун! - сказал я ему, выходя, и К<етчер>, от души смеясь, повторял: "Да разве это не курам на смех, не написал и приехал, - это из рук вон".

У К<етчера> нельзя было оставаться, он жил ужасно далеко и в этот день у его матери были гости. Он отправился со мной к одному гусарскому офицеру. К<етчер> его знал за благородного человека, он не был замешан в политические дела и, следственно, вне полицейского надзора. Офицер с длинными усами сидел за обедом, когда мы пришли; К<етчер> рассказал ему, в чем дело, офицер в ответ налил мне стакан красного вина и поблагодарил за доверие, потом отправился со мной в свою спальню, украшенную седлами и чепраками, так что можно было думать, что он спит верхом.

- Вот вам комната, - сказал он, - вас никто здесь не обеспокоит.

Потом он позвал денщика, гусара же, и велел ему ни под каким предлогом никого не пускать в эту комнату. Я снова очутился под охраной солдата, с той разницей, что в Крутицах жандарм меня караулил от всего мира, а тут гусар караулил весь мир от меня.

Когда совсем смерклось, мы отправились с К<етчером>. Сильно билось сердце, когда я снова увидел знакомые, родные улицы, места, домы, которых я не видал около четырех лет... Кузнецкий мост, Тверской бульвар... вот и дом Огарева, ему нахлобучили какой-то огромный герб, он чужой уж; в нижнем этаже, где мы так юно жили, жил портной... вот Поварская - дух занимается, в мезонине, в угловом окне, горит свечка, это ее комната, (357) она пишет ко мне, она думает обо мне, свеча так весело горит, так мне горит.

Пока мы придумывали, как лучше вызвать кого-нибудь, нам навстречу бежит один из молодых официантов княгини.

- Аркадий, - сказал я, поравнявшись. Он меня не узнал. - Что с тобой, сказал я, - своих не узнаешь?

- Да это вы-с? - вскрикнул он. Я приложил палец к губам и сказал:

- Хочешь ли ты мне сослужить дружескую службу, доставь немедленно, через Сашу или Костеньку, как можно скорей, вот эту записочку, понимаешь? Мы будем ждать ответ в переулке за углом, и ни полслова никому о том, что ты меня видел в Москве.

- Будьте покойны, все обделаем вмиг, - отвечал Аркадий и пустился рысью домой.

Около получаса ходили мы взад и вперед по переулку, прежде чем вышла, торопясь и оглядываясь, небольшая худенькая старушка, та самая бойкая горничная, которая в 1812 году у французских солдат просила для меня "манже"; с детства мы звали ее Костенькой. Старушка взяла меня обеими руками за лицо и расцеловала.

- Так-то ты и прилетел, - говорила она, - ах ты, буйная голова, и когда ты это уймешься, беспутный ты мой, и барышню так испугал, что чуть в обморок не упала.

- Что же записочка, есть у вас?

- Есть, есть, ишь -какой нетерпеливый! - и она мне подала лоскуток бумаги.

Дрожащей рукой, карандашом были написаны несколько слов: "Боже мой, неужели это правда - ты здесь, завтра в шестом часу утра я буду тебя ждать, не верю, не верю! Неужели это не сон?"

Гусар снова меня отдал на сохранение денщику. В пять часов с половиной я стоял, прислонившись к фонарному столбу, и ждал К<етчера>, взошедшего в калитку княгининого дома. Я и не попробую передать того, что происходило во мне, пока я ждал у столба; такие мгновения остаются потому личной тайной, что они немы;

К<етчер> махал мне рукой. Я взошел в калитку, мальчик, который успел вырасти, провожал меня, знакомо улыбаясь. И вот я в передней, в которую некогда входил зевая, а теперь готов был пасть на колена и це(358)ловать каждую доску пола. Аркадий привел меня в гостиную и вышел. Я, утомленный, бросился на диван, сердце билось так сильно, что мне было больно, и, сверх того, мне было страшно. Я растягиваю рассказ, чтоб дольше остаться с этими воспоминаниями, хотя и вижу, что слово их плохо берет.

Она взошла, вся в белом, ослепительно прекрасна; три года разлуки и вынесенная борьба окончили черты и выражение.

- Это ты, - сказала она своим тихим, кротким голосом.

Мы сели на диван и молчали.

Выражение счастия в ее глазах доходило до страдания. Должно быть, чувство радости, доведенное до высшей степени, смешивается с выражением боли, потому что и она мне сказала: "Какой у тебя измученный вид".

Я держал ее руку, на другую она облокотилась, и нам нечего было друг другу сказать... короткие фразы, два-три воспоминания, слова из писем, пустые замечания об Аркадии, о гусаре, о Костеньке.

Потом взошла нянюшка, говоря, что пора, и я встал, не возражая, и она меня не останавливала-... такая полнота была в душе. Больше, меньше, короче, дольше, еще - все это исчезало перед полнотой настоящего...

Когда мы были за заставой, К<етчер> спросил:

- Что же у вас, решено что-нибудь?

- Ничего.

- Да ты говорил с ней?

- Об этом ни слова.

- Она согласна?

- Я не спрашивал, - разумеется, согласна.

- Ты, ей-богу, поступаешь, как дитя или как сумасшедший,- заметил К<етчер>, повышая брови и пожимая с негодованием плечами.

- Я ей напишу, потом тебе, а теперь прощай! Ну-тка по всем по трем!

На дворе была оттепель, рыхлый снег местами чернел, бесконечная белая поляна лежала с обеих сторон, деревеньки мелькали с своим дымом, потом взошел месяц и иначе осветил все; я был один с ямщиком и все смотрел и все был там с нею, и дорога, и месяц, и поляны как-то смешивались с княгининой гостиной. И странно, я помнил каждое слово нянюшки, Аркадия, даже (359) горничной, проводившей меня до ворот, но что я говорил с нею, что она мне говорила, не помнил!

Два месяца прошли в беспрерывных хлопотах, надобно было занять денег, достать метрическое свидетельство; оказалось, что княгиня его взяла. Один из друзей достал всеми неправдами другое из консистории - платя, кланяясь, потчуя квартальных и писарей.

Когда все было готово, мы поехали, то есть я и Матвей.

На рассвете 8 мая мы были на последней ямской станции перед Москвой. Ямщики пошли за лошадями. Погода была душная, дождь капал, казалось, будет гроза, я не вышел из кибитки и торопил ямщика. Кто-то странным голосом, тонким, плаксивым, протяжным, говорил возле. Я обернулся и увидел девочку лет шестнадцати, бледную, худую, в лохмотьях и с распущенными волосами, она просила милостыню. Я дал ей мелкую серебряную монету; она захохотала, увидя ее, но, вместо того, чтоб идти прочь, влезла на облучок кибитки, повернулась ко мне и стала бормотать полусвязные речи, глядя мне прямо в лицо; ее взгляд был мутен, жалок, пряди волос падали на лицо. Болезненное лицо ее, непонятная болтовня вместе с утренним освещением наводили на меня какую-то нервную робость.

- Это у нас так, юродивая, то есть дурочка,-заметил ямщик. - И куда ты лезешь, вот стягну, так узнаешь! Ей-богу, стягну, озорница эдакая!

- Что ты брбнишься, что я те сделла - вот барин-то серебряной пятачок дал, а что я тебе сделла?

- Ну, дал, так и убирайся к своим чертям в лес.

- Возьми меня с собой, - прибавила девочка, жалобно глядя на меня, - ну, право, возьми...

- В Москве показывать за деньги: чудо, мол, юдо, рак морской, - заметил ямщик, - ну, слезай, что ли, трогаем.

Девочка не думала идти, а все жалобно смотрела; я просил ямщика не обижать ее, он взял ее тихо в охапку и поставил на землю. Она расплакалась, и я готов был плакать с нею.

Зачем это существо попалось мне именно в этот день, именно при въезде в Москву? Я вспомнил "Безумную" Козлова, и ее он встретил под Москвой. (360)

Мы поехали, воздух был полон электричества, неприятно тяжел и тепел. Синяя туча, опускавшаяся серыми клочьями до земли, медленно тащилась ими по полям, и вдруг зигзаг молнии прорезал ее своими уступами вкось - ударил гром и Дождь полился ливнем. Мы были верстах в десяти от Рогожской заставы, да еще Москвой приходилось с час ехать до Девичьего поля. Мы приехали к А<страковым>, где меня должен был ожидать К<етчер>, решительно без сухой нитки на теле.

К<етчера> не было налицо. Он был у изголовья умирающей женщины, Е. Д. Левашовой. Женщина эта принадлежала к тем удивительным явлениям русской жизни, которые мирят с нею, которых все существование- подвиг, никому не ведомый, кроме небольшого круга друзей. Сколько слез утерла она, сколько внесла утешений не в одну разбитую душу, сколько юных существований поддержала она и сколько сама страдала "Она изошла любовью", - сказал мне Чаадаев, один из ближайших друзей ее, посвятивший ей свое знаменитое письмо о России.

К<етчер> не мог ее оставить и писал, что около девяти часов приедет. Меня встревожила эта весть. Человек, объятый сильной страстью, - страшный эгоист; я в отсутствии К<етчера> видел одну задержку... когда же пробило девять часов, раздался благовест к поздней обедне и прошло еще четверть часа, мною овладело лихорадочное беспокойство и малодушное отчаяние... Половина десятого - нет, он не будет; больной, верно, хуже, что мне делать? Оставаться в Москве не могу, одно неосторожное слово горничной, нянюшки в доме княгини откроет все. Ехать назад было возможно, но я чувствовал, что у меня не было силы ехать назад.

В три четверти десятого явился К<етчер> в соломенной шляпе, с измятым лицом человека, не спавшего целую ночь. Я бросился к нему и, обнимая его, осыпал упреками. К<етчер>, нахмурившись, посмотрел на меня и спросил:

- Разве получаса не достаточно, чтобы дойти от А<страковых> до Поварской? Мы бы тут болтали с тобой целый час, ну, оно как ни приятно, а я из-за этого не решился прежде, чем было нужно, оставить умирающую -женщину. Левашова, прибавил он, - посылает (361) вам свое приветствие, она благословила меня на успех своей умирающей рукой и дала мне на случай нужды теплую шаль.

Привет умирающей был для меня необыкновенно дорог. Теплая шаль была очень нужна ночью, и я не успел ее поблагодарить, ни пожать ее руки... она вскоре скончалась.

К<етчер>и А<страков> отправились. К<етчер> должен был ехать за заставу с Natalie, А<страков> - воротиться, чтобы сказать мне, все ли успешно и что делать. Я остался ждать с его милой, прекрасной женой; она сама недавно вышла замуж; страстная, огненная натура, она принимала самое горячее участие в нашем деле; она старалась с притворной веселостью уверить меня, что все пойдет превосходно, а сама была до того снедаема беспокойством, что беспрестанно менялась в лице. Мы с ней сели у окна, разговор не шел; мы были похожи на детей, посаженных за вину в пустую комнату. Так прошли часа два.

В мире нет ничего разрушительнее, невыносимее, как бездействие и ожидание в такие минуты. Друзья делают большую ошибку, снимая с плеч главного пациента всю ношу. Выдумать надобно занятия для него, если их нет, задавить физической работой, рассеять недосугом, хлопотами.

Наконец взошел А<страков>, мы бросились к нему.

- Все идет чудесно, они при мне ускакали! - кричал он нам со двора. Ступай сейчас за Рогожскую заставу, там у мостика увидишь лошадей недалеко Перова трахтира. С богом. Да перемени на полдороге извозчика, чтоб последний не знал, откуда ты.

Я пустился, как из лука стрела... Вот. и мостик недалеко от Перова; никого нет, да и по другую сторону мостик, и тоже никого нет. Я доехал до Измайловского зверинца, - никого; я отпустил извозчика и пошел пешком. Ходя взад и вперед, я наконец увидел на другой дороге какой-то экипаж; молодой красивый кучер стоял возле.

- Не проезжал ли здесь, - спросил я его, - барин высокий, в соломенной шляпе и не один - с барышней?

- Я никого не видал, - отвечал нехотя кучер.

- Да ты с кем здесь?

- С господами. (362)

- Как их зовут?

- А вам на что?

- Экой ты, братец, какой, не было бы дела, так и не спрашивал бы.

Кучер посмотрел на меня испытующим взглядом и улыбнулся, вид мой, казалось, его лучше расположил в мою пользу.

- Коли дело есть, так имя сами должны знать, кого вам надо?

- Экой ты кремень какой, ну, надобно мне барина, которого К<етчером> зовут.

Кучер еще улыбнулся и, указывая пальцем на кладбище, сказал;

- Вот вдали-то, видите, чернеет, это самый он и есть, и барышня с ним, шляпки-то не взяли, так уже господин К<етчер> свою дали, благо соломенная.

И в этот раз мы встречались на кладбище!

...Она с легким криком бросилась мне на шею.

- И навсегда! -сказала она.

- Навсегда! - повторил я.

К<етчер> был тронут, слезы дрожали на его глазах, он взял наши руки и дрожащим голосом сказал:

- Друзья, будьте счастливы!

Мы обняли его. Это было наше действительное бракосочетание!

Мы были больше часу в особой комнате Перова трактира, а коляска с Матвеем еще не приезжала! К<етчер> хмурился. Нам и в голову не шла возможность несчастия, нам так хорошо было тут втроем и так дома, как будто мы и всё вместе были. Перед окнами была роща, снизу слышалась музыка и раздавался цыганский хор; день после грозы был прекрасный.

Полицейской погони со стороны княгини я не боялся, как К<етчер>; я знал, что она из спеси не замешает квартального в семейное дело. Сверх того, она ничего не предпринимала без Сенатора, ни Сенатор - без моего отца; отец мой никогда не согласился бы на то, чтоб полиция остановила меня в Москве или под Москвой, то есть чтоб меня отправили в Бобруйск или в Сибирь за нарушение высочайшей воли. Опасность могла только быть со стороны тайной полиции, но все было сделано так быстро, что ей трудно было знать; да если она что-нибудь и проведала, то кому же придет в голову, чтоб (363) человек, тайно возвратившийся из ссылки, который увозит свою невесту, спокойно сидел в Перовом трактире, где народ толчется с утра до ночи.

Явился, наконец, и Матвей с коляской.

- Еще бокал, - командовал К<етчер>, - ив путь!

И вот мы одни, то есть вдвоем, несемся по Владимирской дороге.

В Бунькове, пока меняли лошадей, мы взошли на постоялый двор. Старушка хозяйка пришла спросить, не надо ли чего подать, и, добродушно глядя на нас, сказала:

- Какая хозяюшка-то у тебя молоденькая да пригожая, - и оба-то вы, господь с вами, - парочка.

Мы покраснели до ушей, не смели взглянуть друг на друга и спросили чаю, чтоб скрыть смущение. На другой день часу в шестом мы приехали во Владимир. Время терять было нечего; я бросился, оставив у одного старого семейного чиновника невесту, узнать, все ли готово. Но кому же было готовить во Владимире?

Везде не без добрых людей. Во Владимире стоял тогда Сибирский уланский полк; я мало был знаком с офицерами, но, встречаясь довольно часто с одним из них в публичной библиотеке, я стал с ним кланяться; он был очень учтив и мил. С месяц спустя он признался мне, что знал меня и мою историю 1834 года, рассказал, что он сам из студентов Московского университета. Уезжая из Владимира и отыскивая, кому поручить разные хлопоты, я подумал об офицере, поехал к нему и прямо рассказал, в чем дело. Он, искренно тронутый моей доверенностью, пожал мне руку, все обещал и все исполнил.

Офицер ожидал меня во всей форме, с белыми отворотами, с кивером без чехла, с лядункой через плечо, со всякими шнурками. Он сообщил мне, что архиерей разрешил священнику венчать, но велел предварительно показать метрическое свидетельство. Я отдал офицеру свидетельство, а сам отправился к другому молодому человеку, тоже из Московского университета. Он служил свои два губернских года, по новому положению, в канцелярии губернатора и пропадал от скуки.

- Хотите быть шафером?

- У кого? (364)

- У меня.

- Как, у вас?

- Да, да, у меня!

- Очень рад! Когда?

- Сейчас.

Он думал, что я шучу, но когда я ему наскоро сказал, в чем дело, он вспрыгнул от радости. - Быть шафером на тайной свадьбе, хлопотать, может попасть под следствие, и все это в маленьком городе без. всяких рассеяний. Он тотчас обещал достать для меня карету, четверку лошадей и бросился к комоду смотреть, есть ли чистый белый жилет.

Ехавши от него, я встретил моего улана: он вез на коленах священника. Представьте себе пестрого, разнаряженного офицера на маленьких дрожках с дородным попом, украшенным большой, расчесанной бородой, в шелковой рясе, которая цеплялась за все ненужности уланской сбруи. Одна эта сцена могла бы обратить на себя внимание не только улицы, идущей от владимирских Золотых ворот, но и парижских бульваров или самой Режент-стрит. А улан и не подумал об этом, да и я подумал уже после. Священник ходил по домам с молебном, - это был Николин день, и мой кавалерист насилу где-то его поймал и взял в реквизицию. Мы поехали к архиерею.

Для того чтоб понять, в чем дело, надобно рассказать, как вообще архиерей мог быть замешан в него. За день до моего отъезда священник, согласившийся венчать, вдруг объявил, что без разрешения архиерея он венчать не станет, что он что-то слышал, что он боится. Сколько мы ни ораторствовали с уланом священник уперся и стоял на своем. Улан предложил попробовать их полкового попа. Священник этот, бритый, стриженый, в длинном, долгополом сертуке, в сапогах сверх штанов, смиренно куривший из солдатской трубчонки, хотя и был тронут некоторыми подробностями нашего предложения, ко венчать отказался, говоря, и притом на каком-то польско-белорусском наречии, что им строго-настрого заказано венчать "цивильных".

- А нам еще строже запрещено быть свидетелями и шаферами без позволения, заметил ему офицер, - а ведь вот я иду же. (365)

- Инное дело, пред Иезусом инное дело.

- Смелым владеет бог, - сказал я улану, - я еду сейчас к архиерею. Да кстати, зачем же вы не спросите позволения?

- Не нужно. Полковник скажет жене, а та разболтает. Да еще, пожалуй, он не позволит.

Владимирский архиерей Парфений был умный, суровый и грубый старик;, распорядительный и своеобычный, он равно мог быть губернатором или генералом, да еще, я думаю, генералом он был бы больше на месте, чем монахом; но случилось иначе, и он управлял своей епархией, как управлял бы дивизией на Кавказе. Я в нем вообще замечал гораздо больше свойств администратора, чем живого мертвеца. Он, впрочем, был больше человек крутой, чем злой; как все деловые люди, он понимал вопросы быстро, резко и бесился, когда ему толковали вздор или не понимали его. С такими людьми вообще гораздо легче объясняться, чем с людьми мягкими, но слабыми и нерешительными. По обыкновению всех губернских городов, я после приезда во Владимир зашел раз после обедни к архиерею. Он радушно меня принял, благословил и потчевал, семгой; потом пригласил когда-нибудь приехать посидеть вечером, потолковать, говоря, что у него слабеют глаза и он читать по вечерам не может. Я был раза два-три; он говорил о литературе, знал все новые русские книги, читал журналы, итак, мы с ним были как нельзя лучше. Тем не менее не без страха постучался я в его архипастырскую дверь.

День был жаркий. Преосвященный Парфений принял меня в саду. Он сидел под большой тенистой липой, сняв клобук и распустив свои седые волосы. Перед ним стоял без шляпы, на самом солнце, статный плешивый протопоп и читал вслух какую-то бумагу; лицо его было багрово, и крупные капли пота выступали на лбу, он щурился от ослепительной белизны бумаги, освещенной солнцем, - и ни он не смел подвинуться, ни архиерей ему не говорил, чтоб он отошел.

- Садитесь, - сказал он мне, благословляя, - мы сейчас кончим, это наши консисторские делишки. Читай, - прибавил он протопопу, и тот, обтершись синим платком и откашлянув в сторону, снова принялся за чтение. (366)

- Что скажите нового? - спросил меня Парфений, отдавая перо протопопу, который воспользовался сей верной оказией, чтоб поцеловать руку.

Я рассказал ему об отказе священника.

- У вас есть свидетельства?

Я показал губернаторское разрешение.

- Только-то?

- Только. Парфений улыбнулся.

- А со стороны невесты?

- Есть метрическое свидетельство, его привезут в день свадьбы.

- Когда свадьба?

- Через два дня.

- Что же, вы нашли дом?

- Нет еще.

- Ну, вот видите, - сказал мне Парфений. кладя палец за губу и растягивая себе рот, зацепивши им за щеку, одна из его любимых игрушек. - Вы человек умный и начитанный, ну, а старого воробья на мякине вам не провести. У вас тут что-то неладно; так вы, коли уже пожаловали ко мне, лучше расскажите мне ваше дело по совести, как на духу. Ну, я тогда прямо вам и скажу, что можно и чего нельзя, во всяком случае совет дам не к худу.

Мне казалось мое дело так чисто и право, что я рассказал ему все, разумеется не вступая в ненужные подробности. Старик слушал внимательно и часто смотрел мне в глаза. Оказалось, что он давнишний знакомый с княгиней и долею мог, стало быть, сам поверить истину моего рассказа.

- Понимаю, понимаю, - сказал он, когда я кончил. - Ну, дайте-ка я напишу от себя письмо к княгине.

- Будьте уверены, что все мирные средства ни к чему не поведут, капризы, ожесточение - все это зашло слишком далеко. Я вашему преосвященству все рассказал, так, как вы желали, теперь я прибавлю, если вы мне откажете в помощи, я буду принужден тайком, воровски, за деньги сделать то, что делаю теперь без шума, но прямо и открыто. Могу уверить вас в одном; ни тюрьма, ни новая ссылка меня не остановят. (367)

- Видишь, - сказал Парфений, вставая и потягиваясь, - прыткий какой, тебе все еще мало Перми-то, не укатали крутые горы. Что, я разве говорю, что запрещаю? Венчайся себе, пожалуй, противузаконного ничего нет; но лучше бы было семейно да кротко. Пришлите-ка ко мне вашего попа, уломаю его как-нибудь; ну, только одно помните: без документов со стороны невесты и не пробуйте. Так "ни тюрьма, ни ссылка" - ишь какие нынче, подумаешь, люди стали! Ну, господь с вами, в добрый час, а с княгиней-то вы меня поссорите.

Итак, в наш заговор, сверх улана, вступил высокопреосвященный Парфений, архиепископ владимирский и суздальский.

Когда я предварительно просил у губернатора дозволение, я вовсе не представлял моего брака тайным, это было вернейшее средство, чтоб никто не говорил, и чего же было естественнее приезда моей невесты во Владимир, когда я был лишен права из него выехать. Тоже естественно было и то, что в таком случае мы желали венчаться как можно скромнее.

Когда мы с священником приехали 9 мая к архиерею, нам послушник его объявил, что он с утра уехал в свой загородный дом и до ночи не будет. Был уже восьмой час вечера, после десяти венчать нельзя, следующий день была суббота. Что делать? Священник трусил. Мы взошли к иеромонаху, духовнику архиерея; монах пил чай с ромом и был в самом благодушном настроении. Я рассказал ему дело, он мне налил чашку чая и настоятельно требовал, чтоб я прибавил рому; потом он вынул огромные серебряные очки, прочитал свидетельство, повернул его, посмотрел с той стороны, где ничего не было написано, сложил и, отдавая священнику, сказал: "В наисовершеннейшем порядке". Священник все еще мялся. Я говорил отцу иеромонаху, что если я сегодня не обвенчаюсь, мне будет страшное расстройство.

- Что откладывать, - сказал иеромонах, - я доложу преосвященнейшему; повенчайте, отец Иоанн, повенчайте - во имя отца и сына и святого духа аминь!

Попу нечего было говорить, он поехал писать обыск, я поскакал за Natalie.

...Когда мы выезжали из Золотых ворот вдвоем, без чужих, солнце, до тех пор закрытое облаками, ослепительно осветило нас последними ярко-красными лучами, (368) да так торжественно и радостно, что мы сказали в одно слово: "Вот наши провожатые!" Я помню ее улыбку при этих словах и пожатье руки.

Маленькая ямская церковь, верстах в трех от города, была пуста, не было ни певчих, ни зажженных паникадил. Человек пять простых уланов взошли мимоходом и вышли. Старый дьячок пел тихим и слабым голосом, Матвей со слезами радости смотрел на нас, молодые шаферы стояли за нами с тяжелыми венцами, которыми перевенчали всех владимирских ямщиков. Дьячок подавал дрожащей рукой серебряный ковш единения... в церкви становилось темно, только несколько местных свеч горело. Все это было или казалось нам необыкновенно изящно именно своей простотой. Архиерей проехал мимо и, увидя отворенные двери в церкви, остановился и послал спросить, что делается; священник, несколько побледневший, сам вышел к нему и через минуту возвратился с веселым видом и сказал нам:

- Высокопреосвященнейший посылает вам свое архипастырское благословение и велел сказать, что он молится о вас.

Когда мы ехали домой, весть о таинственном браке разнеслась по городу, дамы ждали на балконах, окна были открыты, я опустил стекла в карете и несколько досадовал, что сумерки мешали мне показать "молодую".

Дома мы выпили с шаферами и Матвеем две бутылки вина, шаферы посидели минут двадцать, и мы остались одни, и нам опять, как в Перове, это казалось так естественно, так просто, само собою понятно, что мы совсем не удивлялись, а потом месяцы целые не могли надивиться тому же.

У нас было три комнаты, мы сели в гостиной за небольшим столиком и, забывая усталь последних дней, проговорили часть ночи...

Толпа чужих на брачном пире мне всегда казалась чем-то грубым, неприличным, почти циническим; к чему это преждевременное снятие покрывала с любви, это посвящение людей посторонних, хладнокровных - в семейную тайну. Как должны оскорблять бедную девушку, выставленную всенародно в качестве невесты, все эти битые приветствия, тертые пошлости, тупые намеки... ни одно деликатное чувство не пощажено, роскошь брач(369)ного ложа, прелесть ночной одежды выставлены не только на удивление гостям, но всем праздношатающимся. А потом, первые дни начинающейся новой жизни, в которых дорога каждая минута, в которые следовало бы бежать куда-нибудь вдаль, в уединение, проводятся за бесконечными обедами, за утомительными балами, в толпе, точно на смех.

На другой день утром мы нашли в зале два куста роз и огромный букет. Милая, добрая Юлия Федоровна (жена губернатора), принимавшая горячее участие в нашем романе, прислала их. Я обнял и расцеловал губернаторского лакея, и потом мы поехали к ней самой. Так как приданое "молодой" состояло из двух платьев, одного дорожного и другого венчального, то она и отправилась в венчальном.

От Юлии Федоровны мы заехали к архиерею, старик сам повел нас в сад, сам нарезал букет цветов, рассказал Natalie, как я его стращал своей собственной гибелью, и в заключение советовал заниматься хозяйством.

- Умеете ли вы солить огурцы? - спросил он Natalie.

- Умею, - отвечала она, смеясь.

- Ох, плохо верится. А ведь это необходимо.

Вечером я написал письмо к моему отцу. Я просил его не сердиться на конченное дело и, "так как бог соединил нас", простить меня и присовокупить свое благословение. Отец мой обыкновенно писал мне несколько строк раз в неделю, он не ускорил ни одним днем ответа и не отдалил его, даже начало письма было, как всегда. "Письмо твое от 10 мая я третьего дня в пять часов с половиною получил и из него не без огорчения узнал, что бог тебя соединил с Наташей. Я воле божией ни в чем не перечу и слепо покоряюсь искушениям, которые он ниспосылает на меня. Но так как деньги мои, а ты не счел нужным сообразоваться с моей волей, то и объявляю тебе, что я к твоему прежнему окладу, тысяче рублей серебром в год, не прибавлю ни копейки".

Как мы смеялись от чистого сердца этому разделу духовной и светской власти!

А куда как надобно было прибавить! Деньги, которые я занял, выходили. У нас не было ничего, да ведь решительно ничего, ни одежды, ни белья, ни посуды. Мы сидели под арестом в маленькой квартире, потому (370) что не в чем было выйти. Матвей, из экономических видов, сделал отчаянный опыт превратиться в повара, но, кроме бифстека и котлет, он не умел ничего делать и потому держался больше вещей по натуре готовых, ветчины, соленой рыбы, молока, яиц, сыру и каких-то пряников с мятой, необычайно твердых и не первой молодости. Обед был -для нас -бесконечным источником смеха, иногда молоко подавалось сначала, это значило суп; иногда после всего, вместо десерта. За этими спартанскими трапезами мы вспоминали, улыбаясь, длинную процессию священнодействия обеденного стола у княгини и у моего отца, где полдюжина официантов бегала из угла в угол с чашками и блюдами, прикрывая торжественной mise en scene28, в сущности, очень незатейливый обед.

Так бедствовали мы и пробивались с год времени. Химик прислал десять тысяч ассигнациями, из них больше шести надобно было отдать долгу, остальные сделали большую помощь. Наконец, и отцу моему надоело брать нас, как крепость, голодом, он, не прибавляя к окладу, стал присылать денежные подарки, несмотря на то что я ни разу не заикнулся о деньгах после его знаменитого distinguo!29

Я принялся искать другую квартиру. За Лыбедью отдавался внаймы запущенный большой барский дом с садом. Он принадлежал вдове какого-то князя, проигравшегося в карты, и отдавался особенно дешево оттого, что был далек, неудобен, а главное, оттого, что княгиня выговаривала небольшую часть его, ничем не отделенную, для своего сына, баловня лет тринадцати, и для его прислуги., Никто не соглашался на это чересполосное владение; я тотчас согласился, меня прельстила вышина комнат, размер окон и большой тенистый сад. Но именно эта вышина и эти размеры пресмешно противуречили совершенному отсутствию всякой движимой собственности, всех вещей первой необходимости. Ключница княгини, добрая старушка, очень неравнодушная к Матвею, снабжала нас на свой страх то скатертью, то чашками, то простынями, то вилками и ножами. (371)

Какие светлые, безмятежные дни проводили мы в маленькой квартире в три комнаты у Золотых ворот и в огромном доме княгини!.. В нем была большая зала, едва меблированная, иногда нас брало такое ребячество, что мы бегали по ней, прыгали по стульям, зажигали свечи во всех канделабрах, прибитых к стене, и, осветив залу a giorno30, читали стихи. Матвей и горничная, молодая гречанка, участвовали во всем и дурачились не меньше нас.. Порядок "не торжествовал" в нашем доме.

И со всем этим ребячеством жизнь наша была полна глубокой серьезности. Заброшенные в маленьком городке, тихом и мирном, мы вполне были отданы друг другу. Изредка приходила весть о ком-нибудь из друзей, несколько слов горячей симпатии - и потом опять одни, совершенно одни. Но в этом одиночестве грудь наша не была замкнута счастием, а, напротив, была больше, чем когда-либо, раскрыта всем интересам; мы много жили тогда и во все стороны, думали и читали, отдавались всему и снова сосредоточивались на нашей любви; мы сверяли наши думы и мечты и с удивлением видели, как бесконечно шло наше сочувствие, как во всех тончайших, пропадающих изгибах и разветвлениях чувств и мыслей, вкусов и антипатий все было родное, созвучное. Только в том и была разница, что Natalie вносила в наш союз элемент тихий, кроткий, грациозный, элемент молодой девушки со всей поэзией любящей женщины, а я - живую деятельность, мое semper in motu31, беспредельную любовь да, сверх того, путаницу серьезных идей, смеха, опасных мыслей и кучу несбыточных проектов.

"...Мои желания остановились. Мне было довольно, - я жил в настоящем, ничего не ждал от завтрашнего дня, беззаботно верил, что он и не возьмет ничего. Личная жизнь не могла больше дать, это был предел; всякое изменение должно было с какой-нибудь стороны уменьшить его.

Весною приехал Огарев из своей ссылки на -несколько дней. Он был тогда во всей силе своего развития; вскоре приходилось и ему пройти скорбным испытанием; минутами он будто чувствовал, что беда возле, (372) но еще мог отворачиваться и принимать за мечту занесенную руку судьбы. Я и сам думал тогда, что эти тучи разнесутся; беззаботность свойственна всему молодому и не лишенному сил, в ней выражается доверие к жизни, к себе. Чувство полного обладания своей судьбой усыпляет нас... а темные силы, а черные люди влекут, не говоря ни слова, на край пропасти.

И хорошо, что человек или не подозревает, или умеет не видать, забыть. Полного счастия нет с тревогой; полное счастие покойно, как море во время летней ти шины. Тревога дает свое болезненное, лихорадочное упоение, которое нравится, как ожидание карты, но это далеко от чувства гармонического, бесконечного мира. А потому, сон или нет, но я ужасно высоко ценю это доверие к жизни, пока жизнь не возразила на него, не разбудила... мрут же китайцы из-за грубого упоения опиумом..."

Так оканчивал я эту главу в 1853 году, так окончу ее и теперь.

ГЛАВА XXIV

13 июня 1839 года.

Раз, длинным зимним вечером в конце 1838, сидели мы, как всегда, одни, читали и не читали, говорили и молчали и молча продолжали говорить. На дворе сильно морозило, и в комнате было совсем не тепло. Наташа чувствовала себя нездоровой и лежала на диване, покрывшись мантильей, я сидел возле на полу; чтение не налаживалось, она была рассеянна, думала о другом, ее что-то занимало, она менялась в лице.

- Александр, - сказала она, - у меня есть тайна, поди сюда поближе, я тебе скажу на ухо, или нет - отгадай.

Я отгадал, но потребовал, чтоб она сказала ее, мне хотелось, слышать от нее эту новость; она сказала мне, и мы взглянули друг на друга в каком-то волнении и с слезами на глазах.

...Как человеческая грудь богата на ощущение счастия, на радость, лишь бы люди умели им отдаваться, (373) не развлекаясь пустяками. Настоящему мешает обыкновенно внешняя тревога, пустые заботы, раздражительная строптивость, весь этот сор, который к полудню жизни наносит суета суетств и глупое устройство нашего обихода. Мы тратим, пропускаем сквозь пальцы лучшие минуты, как будто их и невесть сколько в запасе. Мы обыкновенно думаем о завтрашнем дне, о будущем годе в то время, как надобно обеими руками уцепиться за чашу, налитую через край, которую протягивает сама жизнь, не прошенная, с обычной щедростью своей, - и пить и пить, пока чаша ие перешла в другие руки. Природа долго потчевать и предлагать не любит.

Что, кажется, можно было бы прибавить к нашему счастью, а между тем весть о будущем младенце раскрыла новые, совсем неведанные нами области сердца, упоений, тревог и надежд.

Несколько испуганная и встревоженная любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего; семья начинается с детей. Новый элемент вступает в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он счастливый незнакомец, с какой любовью его встречают у порога жизни!

А тут мучительное беспокойство - родится ли он живым, или нет? Столько несчастных случаев. Доктор улыбается на вопросы - "он ничего не смыслит или не хочет говорить"; от посторонних все еще скрыто; не у кого спросить - да и совестно.

Но вот младенец подает знаки жизни; я не знаю выше и религиознее чувства, как то, которое наполняет душу при осязании первых движений будущей жизни, рвущейся наружу, расправляющей свои не готовые мышцы, это первое рукоположение, которым отец благословляет на бытие грядущего пришельца и уступает ему долю своей жизни.

"Моя жена, - сказал мне раз один французский буржуа, - моя жена, - он осмотрелся и, .видя, что ни дам, ни детей нет, прибавил вполслуха: беременна".

Действительно, путаница всех нравственных понятий такова, что беременность считается чем-то неприличным; (374) требуя от человека безусловного уважения к матери, какова бы она ни была, завешивают тайну рождения не из чувства уважения, внутренней скромности - а из при-, личия. Все это - идеальное распутство, монашеский разврат, проклятое заклание плоти; все это - несчастный дуализм, в котором нас тянут, как магдебургские полушария, в две разные стороны, Жан Деруан, несмотря на свой социализм, намекает в "Almanach des femmes"32, что со временем дети будут родиться иначе. Как иначе? - Так, как ангелы родятся. - Ну, оно и ясно.

Честь и слава нашему. учителю, старому реалисту Гёте: он осмелился рядом с непорочными девами романтизма поставить беременную женщину и не побоялся своими могучими стихами изваять изменившуюся форму будущей матери, сравнивая ее с гибкими членами будущей женщины.

Действительно, женщина, несущая вместе с памятью былого упоенья весь крест любви, все бремя ее, жертвующая красотой, временем, страданием, питающая своей грудью, - один из самых изящных и трогательных образов.

В римских элегиях, в "Ткачихе", в Гретхен и ее отчаянной молитве Гёте выразил все торжественное, чем природа окружает созревающий плод, и все тернии, которыми венчает общество этот сосуд будущего.

Бедные матери, скрывающие, как позор, следы любви, как грубо и безжалостно гонит их мир и гонит в то время, когда женщине так нужен покой и привет, дико отравляя ей те незаменимые минуты полноты, в которые жизнь, слабея, склоняется под избытком счастия...

...С ужасом открывается мало-помалу тайна, несчастная мать сперва старается убедиться, что ей только показалось, но вскоре сомнение невозможно; отчаянием и слезами сопровождает она всякое движение младенца, она хотела бы остановить тайную работу жизни, вести ее назад, она ждет несчастья, как милосердия, как прощения, а неотвратимая природа идет своим путем, - она здорова, молода!

Заставить, чтоб мать желала смерти своего ребенка, а иногда и больше сделать из нее его палача, а потом ее казнить нашим палачом или покрыть ее позором, (375) если сердце женщины возьмет верх, - какое умное и нравственное устройство!

И кто взвесил, кто подумал о том, что и что было в этом сердце, пока мать переходила страшную тропу от любви до страха, от страха до отчаяния, от отчаяния до преступления, до безумия, потому что детоубийство есть физиологическая нелепость. Ведь были же и у нее минуты забвения, в которые она страстно любила своего будущего малютку, и тем больше, что его существование была тайна между ними двумя; было же время, в которое она мечтала об его маленькой ножке, об его молочной улыбке, целовала его во сне, находила в нем сходство с кем-то, который был ей так дорог...

"Да чувствуют ли они это? конечно, есть несчастные жертвы... но... но другие, но вообще?"

Мудрено, кажется, пасть далее этих летучих мышей, шныряющих в ночное время середь тумана и слякоти по лондонским улицам, этих жертв неразвития, бедности и голода, которыми общество обороняет честных женщин от излишней страстности их поклонников... конечно, в них всего труднее предположить след материнских чувств. Не правда ли?

Позвольте же мне рассказать вам небольшое происшествие, случившееся со мною. Года три тому назад я встретился с одной красивой и молодой девушкой. Она принадлежала к почетному гражданству разврата, то есть не "делала" демократически "тротуар", а буржуазно жила на содержании у какого-то купца. Это было на публичном бале; приятель, бывший со мною, знал ее и пригласил выпить с нами на хорах бутылку вина; она, разумеется, приняла приглашение. Это было существо веселое, беззаботное и, наверное, как Лаура в "Каменном госте" Пушкина, никогда не заботившаяся о том, что там, где-то далеко, в Париже, холодно, слушая, как сторож в Мадриде кричит "ясно"... Допивши последний бокал, она снова бросилась в тяжелый вихрь английских танцев, и я потерял ее из виду.

Нынешней зимой, в ненастный вечер, я пробирался через улицу под аркаду в Пель-Мель, спасаясь от усилившегося дождя; под фонарем за аркой стояла, вероятно ожидая добычи и дрожа от холода, бедно одетая женщина. Черты ее показались мне знакомыми, она (376) взглянула на меня, отвернулась и хотела спрятаться, но я успел узнать ее.

- Что с вами сделалось? - спросил я ее с участием.

Яркий пурпур покрывал ее исхудалые щеки, стыд ли это был, или чахотка, не знаю, только, казалось, не румяны; она в два года с половиной состарелась на десять.

- Я была долго больна и очень несчастна, - она с видом сильной горести указала мне взглядом на свое изношенное платье.

- Да где же ваш друг?

- Убит в Крыму.

- Да ведь он был какой-то купец? Она смешалась и вместо ответа сказала:

- Я и теперь еще очень больна, да к тому же работы совсем нет. А что, я очень переменилась? - спросила она вдруг, с смущением глядя на меня.

- Очень, тогда вы были похожи на девочку, а теперь я готов держать пари, что у вас есть свои дети. Она побагровела и с каким-то ужасом спросила:

- Отчего же вы это узнали?

- Да, видите, узнал. Теперь расскажите-ка мне, что с вами в самом деле было?

- Ничего, ну только вы правы, - у меня есть маленький... если б вы знали, - и при этих словах лицо ее оживилось, - какой славный, как он хорош, даже соседи, все, удивляются ему. А тот-то женился на богатой и уехал на материк. Малютка родился после. Он-то и причина моему положению. Сначала были деньги, я всего накупила ему в самых больших магазейных, а тут пошло хуже да хуже, я все снесла "на крючок"; мне советовали отдать малютку в деревню; оно, точно, было бы лучше - да не могу; я посмотрю на него, посмотрю - нет, лучше вместе умирать; хотела места искать, с ребенком не берут. Я воротилась к матери, она ничего, добрая, простила меня, любит маленького, ласкает его; да вот пятый месяц как отнялись ноги; что доктору переплатили и в аптеку, а тут, сами знаете, нынешний год уголь, хлеб - все дорого: приходится умирать с голоду. Вот я, - она приостановилась, - ведь, конечно, лучше б броситься в Темзу, чем... да малютку-то жаль, на кого же я его оставлю, ведь уж он очень, очень мил!

Я дал ей что-то и, сверх того, вынул шиллинг и сказал: (377)

- А на это купите что-нибудь вашему малютке.

Она с радостью взяла монету, подержала ее в руке и, вдруг отдавая мне ее назад, прибавила с печальной улыбкой:

- Уж если вы так добры, купите ему тут где-нибудь в лавке сами что-нибудь, игрушку какую-нибудь - ведь этому бедному малютке, с тех пор как он родился,; никто еще не подарил ничего.

Я с умилением взглянул на эту потерянную женщину и дружески пожал ей руку.

Охотники до реабилитации всех этих дам с камелиями и с жемчугами лучше бы сделали, если б оставили в покое бархатные мебели и будуары рококо и взглянули бы поближе на несчастный, зябнущий, голодный разврат, - разврат роковой, который насильно влечет свою жертву по пути гибели и не дает ни опомниться, ни раскаяться. Ветошники чаще в уличных канавах находят драгоценные камни, чем подбирая блестки мишурного платья.

Это мне напомнило бедного умного переводчика "Фауста", Жерар-де-Нерваля, который застрелился в прошлом году. Он в последнее время дней по пяти, по шести не бывал дома. Открыли, наконец, что он проводит время в самых черных харчевнях возле застав, вроде Поль Нике, что он там перезнакомился с ворами и со всякой сволочью, поит их, играет с ними в карты и иногда спит под их защитой. Его прежние приятели стали его уговаривать, стыдить. Нерваль, добродушно защищаясь, раз сказал им: "Послушайте, друзья мои, у вас страшные предрассудки; уверяю вас, что общество этих людей вовсе не хуже всех остальных, в которых я бывал". Его подозревали в сумасшествии; после этого, я думаю, подозрение перешло в достоверность!

Роковой день приближался, все становилось страшнее и страшнее. Я смотрел на доктора и на таинственное лицо бабушки с подобострастием. Ни Наташа, ни я, ни наша молодая горничная не смыслили ничего; по счастию, к нам из Москвы приехала, по просьбе моего отца, на это время одна пожилая дама, умная, практическая и распорядительная. Прасковья Андреевна, видя нашу беспомощность, взяла .самодержавно бразды правления, я повиновался, как негр. (378)

Раз ночью слышу, чья-то рука коснулась меня, открываю глаза, Прасковья Андреевна стоит передо мной в ночном чепце и кофте, со свечой в руках, она велит послать за доктором и за бабушкой. Я обмер, точно будто эта новость была для меня совсем неожиданна. Так бы, кажется, выпил опиума, повернулся бы на другой бок и проспал бы опасность... но делать было нечего, я оделся дрожащими руками и бросился будить Матвея.

Десять раз выбегал я в сени из спальни, чтоб прислушаться, не едет ли издали экипаж: все было тихо, едва-едва утренний ветер шелестил в саду, в теплом июньском воздухе; птицы начинали петь, алая заря слегка подкрашивала лист, и я снова торопился в спальню, теребил добрую Прасковью Андреевну глупыми вопросами, судорожно жал руки Наташе, не знал, что делать, дрожал и был в жару... но вот дрожки простучали по мосту через Лыбедь, - слава богу, вовремя!

В одиннадцать часов утра я вздрогнул, как от сильного электрического удара, громкий крик новорожденного коснулся моего уха, "Мальчик!" - кричала мне Прасковья Андреевна, идучи к корыту, - я хотел было взять младенца с подушки, но не мог, так дрожали у меня руки. Мысль об опасности (которая часто тут только начинается), сжимавшая грудь, разом исчезла, буйная радость овладела сердцем, будто в нем звон во все колокола, праздников праздник! Наташа улыбалась мне, улыбалась малютке, плакала, смеялась, и только прерывающееся, спазматическое дыханье, слабые глаза и смертная бледность напоминали о недавнем мучении, о вынесенной борьбе.

Потом я оставил комнату, я не мог больше вынести, взошел к себе и бросился на диван, совершенно обессиленный, и с полчаса пролежал без определенной мысли, без определенного чувства, в какой-то боли счастья.

Это измученно-восторженное лицо, эту радость, летающую вместе с началом смерти около юного чела родильницы, я узнал потом в Фан-Дейковой мадонне в римской галерее Корсики. Младенец только что родился, его подносят к матери, изнеможенная, без кровинки в лице, слабая и томная, она улыбнулась и остановила на малютке взгляд усталый и исполненный бесконечной любви. (379)

Надобно признаться, дева-родильница совсем не идет в холостую религию христианства. С нею невольно врывается жизнь, любовь, кротость - в вечные похороны, в страшный суд и в другие ужасы церковной теодицеи.

Оттого-то протестантизм и вытолкнул одну богородицу из своих сараев богослужения, из своих фабрик слова божия. Она действительно мешает христианскому чину, она не может отделаться от своей земной природы, она греет холодную церковь и, несмотря ни на что, остается женщиной, матерью. Естественными родами мстит она за неестественное зачатие и вырывает благословение своему чреву из уст монашеских, проклинающих все телесное.

Бонарроти и Рафаил поняли все это кистью.

В "Страшном суде" Сикстинской капеллы, в этой Варфоломеевской ночи на том свете, мы видим сына божия, идущего предводительствовать казнями; он уже поднял руку... он даст знак и пойдут пытки, мученья, раздастся страшная труба, затрещит всемирное аутодафе; но - женщина-мать, трепещущая и всех скорбящая, прижалась в ужасе к нему и умоляет его о грешниках; глядя на нее, может, он смягчится, забудет свое жесткое "женщина, что тебе до меня?" и не подаст знака.

Сикстинская мадонна - это Миньона после родов; она испугана небывалой судьбой, потеряна...

Was hat man dir, du armes Kind, getan?33

Внутренний мир ее разрушен, ее уверили, что ее сын - сын божий, что она богородица; она смотрит с какой-то нервной восторженностью, с магнетическим ясновидением, она будто говорит: "Возьмите его, он не мой". Но в то же время прижимает его к себе так, что, если б можно, она убежала бы с ним куда-нибудь вдаль и стала бы просто ласкать, кормить грудью не спасителя мира, а своего сына. И все это оттого, что она женщина-мать и вовсе не сестра всем Изидам, Реям и прочим богам женского пола.

Оттого-то ей и было так легко победить холодную Афродиту, эту Нинону Ленкло Олимпа, о детях которой никто не заботится; Мария с ребенком на руках, с кротко потупленными на него глазами, окруженная нимбом жен(380)ственности и святостью звания матери, ближе нашему сердцу, нежели ее златовласая соперница.

Мне кажется, что Пий IX и конклав очень последовательно объявили неестественное или, по их, незапятнанное зачатие богородицы. Мария, рожденная, как мы с вами, естественно заступается за людей, сочувствует нам; в ней прокралось живое примирение плоти и духа в религию. Если и она не по-людски родилась, между ней и нами нет ничего общего, ей не будет нас жаль, плоть еще раз проклята; церковь еще нужнее для спасения.

Жаль, что папа опоздал лет тысячу, это уж такая судьба Пия IX. Troppo tardi, Santo Padre, siete sempre e sempre - troppo tardi!34 (381)

Когда я писал эту часть "Былого и дум", у меня не было нашей прежней переписки. Я ее получил в 1856 году. Мне пришлось, перечитывая ее, поправить два-три места - не больше. Память тут мне не изменила. Хотелось бы мне приложить несколько писем Natalie - и с тем вместе какой-то страх останавливает меня, и я не решил вопрос, следует ли еще дальше разоблачать жизнь и не встретят ли строки, дорогие мне, холодную улыбку?

В бумагах Natalie я нашёл свои записки, писанные долею до тюрьмы, долею из Крутиц. Несколько из них я прилагаю к этой части. Может, они не покажутся лишними для людей, любящих следить за всходами личных судеб, может, они прочтут их с тем нервным любопытством, с которым мы смотрим в микроскоп на живое развитие организма.

135

15 августа 1832.

Любезнейшая Наталья Александровна! Сегодня день вашего рождения, с величайшим желанием хотелось бы мне поздравить вас лично, но, ей-богу, нет никакой возможности. Я виноват, что давно не был, но обстоятельства совершенно не позволили мне по желанию расположить временем. Надеюсь, что вы (382) простите мне, и желаю вам полного развития всех ваших талантов и всего запаса счастья, которым наделяет судьба души чистые.

Преданный вам А. Г.

2

5.или 6 июля 1833

Напрасно, Наталья Александровна, напрасно вы думаете, что я ограничусь одним письмом, - вот вам и другое .Чрезвычайно приятно писать к особам, с которыми есть сочувствие, их так мало, так мало, что и дести бумаги не изведешь в год.

Я кандидат, это правда, но золотую медаль дали не мне. Мне серебряная медаль - одна из трех!.

А. Г.

P. S. Сегодня акт, но я не был, ибо не хочу быть вторым при получении награды.

3

(В начале 1834.)

Natalie! Мы ждем вас с нетерпением к нам. М. надеется, что, несмотря на вчерашние угрозы Е. И., и Эмилия Михайловна наверное будет к нам. Итак, до свиданья.

Весь ваш А. Г.

4

10 декабря 1834, Крутицкие казармы.

Сейчас написал я к полковнику письмо, в котором просил о пропуске тебе, ответа еще нет. У вас это труднее будет обделать, я полагаюсь на маменьку. Тебе счастье насчет меня, ты была последний из моих друзей, которого я видел перед взятием (мы расстались с твердой надеждой увидеться скоро, в десятом часу, а в два я уже сидел в части), и ты первая опять меня увидишь. Зная тебя, я знаю, что это доставит тебе удовольствие, будь уверена, что и мне также. Ты для меня родная сестра.

О себе много мне нечего говорить, я обжился, привык быть колодником; самое грозное для меня это разлука с Огаревым, он мне необходим. Я его ни разу не видал - (383) то есть порядочно; но однажды я сидел один в горнице (в комиссии), допрос кончился, из моего окна видны были освещенные сени; подали дрожки, я бросился инстинктивно к окну, отворил форточку и видел, как сели плац-адъютант и с ним Огарев, дрожки укатились, и ему нельзя было меня заметить. Неужели нам суждена гибель, немая, глухая, о которой никто не узнает? Зачем же природа дала нам души, стремящиеся к деятельности, к славе? неужели это насмешка? Но нет, здесь в душе горит вера - сильная, живая. Есть провидение! Я читаю с восторгом четьи-минеи, - вот примеры самоотвержения, вот были люди!,

Ответ получил, он не весел - позволение пропустить не дают.

Прощай, помни и люби твоего брата.

5

31 декабря 1834.

Никогда не возьму я на себя той ответственности, которую ты мне даешь, никогда! У тебя есть много своего, зачем же ты так отдаешься в волю мою? Я хочу, чтоб ты сделала из себя то, что можешь из себя сделать, с своей стороны я берусь способствовать этому развитию, отнимать преграды.

Что касается до твоего положения, оно не так дурно для твоего развития, как ты воображаешь. Ты имеешь большой шаг над многими; ты, когда начала понимать себя, очутилась одна, одна во всем свете. Другие знали любовь отца и нежность матери, - у тебя их не было. Никто не хотел тобою заняться, ты была оставлена себе. Что же может быть лучше для развития? Благодари судьбу, что тобою никто не занимался, они тебя навеяли бы чужого, они согнули бы ребяческую душу, - теперь это поздно.

6

8 февраля 1835, Крутицкие казармы.

У тебя, говорят, мысль идти в монастырь; не жди от меня улыбки при этой мысли, я понимаю ее, но ее надобно взвесить очень и очень. Неужели мысль любви не вол(384)новала твою грудь? Монастырь - отчаяние; теперь нет монастырей для молитвы. Разве ты сомневаешься, что встретишь человека, который тебя будет любить, которого ты будешь любить? Я с радостью сожму его руку и твою. Он будет счастлив. Ежели же этот он не явится - иди в монастырь, это в мильон раз лучше пошлого замужества.

Я понимаю le ton dexaltation36 твоих записок - ты влюблена! Если ты мне напишешь, что любишь серьезно, я умолкну, - тут оканчивается власть брата. Но слова эти мне надобно, чтоб ты сказала. Знаешь ли ты, что такое обыкновенные люди? они, правда, могут составить счастье, - но твое ли счастье, Наташа? ты слишком мало ценишь себя! Лучше в монастырь, чем в толпу. Помни одно, что я говорю это, потому что я твой брат, потому что я горд за тебя и тобою!

От Огарева получил еще письмо, вот выписка:

"Lautre jous done je repassais dans ma memoire toute ma vie. Un bonheur, qui ne ma jamais trahi, cest ton amitie. De toutes rnes passions une seule, qui est restes intacte, cest mon amitie pour toi, car mon amitie est uue passion"37.

...В заключение еще слово. Если он тебя любит, что же тут мудреного? что же бы он был, если б не любил, видя тень внимания? Но я умоляю тебя, не говори ему с своей любви - долго, долго.

Прощай, твой брат Александр.

7

(Февраль 1835 г.), Крутицкие казармы.

Каких чудес на свете не видится, Nataliei Я, прежде чем получил последнюю твою записку, отвечал тебе на все вопросы. Я слышал, ты больна, грустна. Береги себя, пей с твердостью не столько горькую, сколько от(385)вратительную чашу, которую наполняют тебе благодетельные люди.

И вслед за тем на другом листочке:

(Март 1835 г.)

Наташа, друг мой, сестра, ради бога не унывай, презирай этих гнусных эгоистов, ты слишком снисходительна к ним, презирай их всех - они мерзавцы! ужасная была для меня минута, когда я читал твою записку к Emilie. Боже, в каком я положении, ну, что я могу сделать для тебя? Клянусь, что ни один брат не любит более сестру, как я тебя, - но что я могу сделать?

Я получил твою записку и доволен тобою. Забудь его, коли так, это был опыт, а ежели б любовь в самом деле, то она не так бы выразилась.

8

2 апреля (1835 г.). Крутицкие казармы.

По клочкам изодрано мое сердце, во все время тюрьмы я не был до того задавлен, стеснен, как теперь. Не ссылка этому причиной. Что мне Пермь или Москва, и Москва - Пермь! Слушай все до конца.

31 марта потребовали нас слушать сентенцию. Торжественный, дивный день. Там соединили двадцать человек, которые должны прямо оттуда быть разбросаны одни по казематам крепостей, другие - по дальним городам - все они провели девять месяцев в неволе. Шумно, весело сидели эти люди в большой зале. Когда я пришел, Соколовский, с усами и бородою, бросился мне на шею, а тут С<атин>; уже долго после меня привезли Огарева, все высыпало встретить его. Со слезами и улыбкой обнялись мы. Все воскресло в моей душе, я жил, я был юноша, я жал всем руку, - словом, это одна из счастливейших минут жизни, ни одной мрачной мысли. Наконец, нам прочли приговор38.

...Все было хорошо, но вчерашний день, - да будет он проклят! - сломил меня до последней жилы. Со мною содержится Оболенский. Когда нам прочли сентен(386)цию, я спросил дозволения у Цынского нам видеться, - мне, позволили. Возвратившись, я отправился к нему; между тем об этом дозволении забыли сказать полковнику. На другой день мерзавец офицер С. донес полковнику, и я, таким образом, замешал трех лучших офицеров, которые мне делали бог знает сколько одолжений; все они имели выговор и все наказаны и теперь должны, не сменяясь, дежурить три недели (а тут Святая). Васильева (жандарма) высекли розгами - и все через меня. Я грыз себе пальцы, плакал, бесился, и первая мысль, пришедшая мне в голову, было мщение. Я рассказал про офицера вещи, которые могут погубить его (он заезжал куда-то с арестантом), и вспомнил, что он бедный человек и отец семи детей; но должно ль щадить фискала, разве он щадил других?

9

10 апреля 1835, 9 часов.

За несколько часов до отъезда я еще пишу и пишу к тебе - к тебе будет последний звук отъезжающего. Тяжело чувство разлуки, и разлуки невольной, но такова судьба, которой я отдался; она влечет меня, и я покоряюсь. Когда ж мы увидимся? Где? все это темно, но ярко воспоминание твоей дружбы, изгнанник никогда не забудет свою прелестную сестру.

Может быть... но окончить нельзя, за мной пришли - итак, прощай надолго, но, ей-богу, не навсегда, я не могу думать сего.

Все это писано при жандармах.

На этой записке видны следы слез, и слово "может быть" подчеркнуто два раза ею. Natalie эту записку носила с собой несколько месяцев. (387)

ПРИЛОЖЕНИЯ

БРАТЬЯМ ПО РУСИ

Под сими строками покоится прах сорокалетней жизни, окончившейся прежде смерти.

Братья, примите память ее с миром!

Наконец, смятение и тревога, окружавшие меня, вызванные мною, утихают; людей становится меньше около меня, и так как нам не по дороге, я более и более остаюсь один.

Я не еду из Лондона. Некуда и незачем... Сюда прибило и бросило волнами, так безжалостно ломавшими, крутившими меня и все мне близкое... Здесь и приостановлюсь, чтоб "перевести дух и сколько-нибудь прийти в себя.

Не знаю, успею ли я, смогу ли воспользоваться этим временем, чтоб рассказать вам страшную историю последних лет моей жизни. Сделаю опыт.

Каждое слово об этом времени тяжело потрясает душу, снимает ее, как редкие и густые звуки погребального колокола, и между тем я хочу говорить об нем - не для того, чтоб от него отделаться, от моего прошедшего, чтоб покончить с ним, - нет, я им не поступлюсь ни за что на свете: у меня нет ничего, кроме его. Я благословил свои страдания, я примирился с ними; и я торжественно бы вышел из ряда испытаний, и не один, если б смерть не переехала мне дорогу. За пределами былого у меня нет ничего своего, личного. Я живу в нем, я живу, смертью, минувшим, - так иноки, постригаясь, теряли свою личность и жили созерцанием былого, исповедью совершившегося, молитвой об усопших, об их светлом (388) воскресении. Прошедшее живо во мне, я его продолжаю, я не хочу его заключить, а хочу говорить, потому что я один могу свидетельствовать об нем.

Исповедь моя нужна мне, вам она нужна, она нужна памяти, святой для меня, близкой для вас, она нужна моим детям.

Мы расстались с вами, любезные друзья, 21 января 1847 года.

Я был тогда во всей силе развития, моя предшествовавшая жизнь дала мне такие залоги и такие испытания, что я смело шел от вас с опрометчивой самонадеянностью, с надменным доверием к жизни. Я торопился оторваться от маленькой кучки людей, тесно сжившихся, близко подошедших друг к другу, связанных глубокой любовью и общим горем. Меня манила иная жизнь, даль, ширь, открытая борьба и вольная речь. Беспокойный дух мой искал арены, независимости; мне хотелось попробовать свои силы на свободе, порвавши все путы, связывавшие на Руси каждый шаг, каждое движение.

Я нашел все, чего искал, - да, сверх того, гибель, утрату всех благ и всех упований, удары из-за угла, лукавое предательство, святотатство, не останавливающееся ни перед чем, посягающее на все, и нравственное растление, о котором вы не имеете понятия...

Пятнадцать лет тому назад, будучи в ссылке, в одну из изящнейших самых поэтических эпох моей жизни, зимой или весной 1838 года, написал я легко, живо, шутя воспоминания из моей первой юности. Два отрывка, искаженные цензурою, были напечатаны. Остальное погибло; я сам долею сжег рукопись перед второю ссылкой, боясь, что она попадет в руки полиции и компрометирует моих друзей.

Между теми записками и этими строками прошла и совершилась целая жизнь, две жизни, с ужасным богатством счастья и бедствий. Тогда все дышало надеждой, все рвалось вперед, теперь одни воспоминания, один взгляд назад, - взгляд вперед переходит пределы жизни, он обращен на детей. Я иду спиной, как эти дан-товские тени, со свернутой головой, которым

il veder dinanzi era tolto39. (389)

Пятнадцать лет было довольно не только чтоб развить силы, чтоб исполнить самые смелые мечты, самые несбыточные надежды, с удивительной роскошью и полнотой, но и для того, чтоб сокрушить их, низвергая все, как карточный дом... частное и общее.

Продолжать "Записки молодого человека" я не хочу, да если б и хотел, не могу. Улыбка и излишняя развязность не идут к похоронам. Люди невольно понижают голос и становятся задумчивы в комнате, где стоит гроб незнакомого даже им покойника"

А. Герцен

2 ноября 1852, Лондон. 2 Barrow Hill Place, Primrose Road.

I

К ПЕРВОЙ ЧАСТИ

<ПРЕДИСЛОВИЕ>

В октябре месяце нынешнего года Герст и Блякет издали английский перевод моих "Записок". Успех был полнейший; не только все .свободомыслящие журналы и ревю поместили большие отрывки с самыми лестными отзывами (с особенной благодарностью вспоминаю я о статьях "The Athenaeum", "The Critic" и "Weekly Times"), но даже тайнобрачный орган пальмерстоновского и бонапартовского союза "Morning Post" забранил меня и советовал закрыть русскую типографию, если я хочу пользоваться уважением (кого? - их, - нисколько не хочу) "

Этот успех вместе с разбором немецкого перевода в нью-йоркских и немецких журналах решил мое сомнение - печатать или нет часть, предшествующую "Тюрьме и ссылке". В этой части мне приходилось больше говорить о себе, нежели в напечатанных, и не только о себе, но и о семейных делах. Это вещь трудная, не сама по себе, а потому, что по дороге невольно наталкиваешься на предрассудки, окружающие забором семейный очаг. Я не коснулся грубо ни одного воспоминания, не оскорбил ни одного истинного чувства, но я не хотел пожертвовать интересом, который имеет жизнь, искренно рассказанная, целомудренной лжи и коварному умалчиванию, (390)

Не знаю, стоит ли говорить о гнусных нападках, которым меня подвергла неосторожная проделка издателей, но чтоб не подумали, что я умолчал о них, скажу несколько слов. Издатели переводов, не имевшие никакого сношения со мной, смело поставили слово "Сибирь" в заглавии, Я протестовал. Это не помешало одному журналу напасть на меня. Я отвечал, рассказав дело. Он продолжал клевету - я не мог нагнуться до ответа. По счастью, я знаю, что в России не только между нашими друзьями, но между нашими врагами не найдется ни один человек, который бы заподозрил меня в намеренном обмане a la Barnum или подумал бы, что ссылка на чернильную работу была для меня добровольной службой.

И -р.

КО ВТОРОЙ ЧАСТИ

ВВЕДЕНИЕ <К/>ИЗДАНИЮ "ТЮРЬМЫ И ССЫЛКИ">

В конце 1852 года я жил в одном из лондонских захолустий, близ Примроз-Гилля, отделенный от всего мира далью, туманом и своей волей.

В Лондоне не было ни одного близкого мне человека. Были люди, которых я уважал, которые уважали меня, но близкого никого. Все подходившие, отходившие, встречавшиеся занимались одними общими интересами, делами всего человечества, по крайней мере делами целого народа, знакомства их были, так сказать, безличные. Месяцы проходили - и ни одного слова о том, о чем хотелось говорить.

...А между тем я тогда едва начинал приходить в себя, оправляться после ряда страшных событий, несчастий, ошибок. История последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет и истина.

Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других, все старое, полузабытое воскресало - отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, (391) тюрьма и ссылка40 - эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь.

Я не имел сил отогнать эти тени, - пусть они светлыми сенями, думалось мне, встречают в книге, как было на самом деле.

И я стал писать с начала; пока я писал две первые части, прошли несколько месяцев поспокойнее...

Цепкая живучесть человека всего более видна в невероятной силе рассеяния и себяоглушения. Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично; человек рассеивается, перебирая давно прошедшее, играя на собственном кладбище...

Лондон, 1 мая 1854 г.

Перевод

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для того, чтобы написать свои воспоминания, вовсе не нужно быть великим человеком или видавшим виды авантюристом, прославленным художником или государственным деятелем. Вполне достаточно быть просто человеком, у которого есть что рассказать и который может и хочет это сделать.

Жизнь обыкновенного человека тоже может вызвать интерес - если и не по отношению к личности, то по отношению к стране и эпохе, в которую эта личность жила. Мы любим проникать во внутренний мир другого человека, нам нравится коснуться самой чувствительной струны в чужом сердце и наблюдать его тайные содрогания, мы стремимся познать его сокровенные тайны, чтобы сравнивать, подтверждать, находить оправдание, утешение, доказательство сходства.

Мемуары, конечно, могут быть скучными, и жизнь, в них рассказанная, бедной и незначительной. Тогда не читать их - и это будет самым страшным приговором для книги. И в данном случае не может существовать (392) никакого специального руководства для писания мемуаров. Мемуары Бенвенуто Челлини интересны не потому, что он был великим художником, а потому, что он затрагивает в них в высшей степени интересные вопросы.

"Право на те или иные слова" - это устаревшее выражение, относящееся к эпохе деградации интеллектуальной жизни, ко времени поэтов-лауреатов, докторов в шапочках, привилегированных философов, патентованных ученых мужей и других фарисеев академического мира. В те времена писательское искусство считалось таинством, доступным пониманию немногих избранников. "Официозный писатель" не только на бумаге, но и в жизни говорил напыщенным языком, выбирал самые неестественные обороты речи и пользовался наиболее редко употребляемыми словами, - словом, он то и дело проповедовал или воспевал.

Что касается нас, то мы говорим совершенно понятным языком. Мы понимаем писательское искусство как такое дело,, которым может заняться любой человек. Для этого не надо быть профессионалом, так как это самая обычная работа. Здесь по крайней мере нельзя подвергнуть сомнению "право на труд".

То, что не всякое произведение может найти читателей, - вопрос другого порядка.

Год назад, в Лондоне, я опубликовал на русском языке часть своих мемуаров под заглавием "Тюрьма и ссылка". Эта работа появилась тогда, когда война уже началась и когда связь с Россией стала более затруднительной. Потому я и не ожидал большого успеха. Но случилось иначе. В сентябре месяце "Revue des Deux Mondes" поместил пространные выдержки из моей книги с крайне лестным отзывом обо мне самом (хотя я не разделяю мнения рецензента). В январе появились другие выдержки (соответственно переведенные с русского языка), напечатанные в лондонском "Athenaeum". В то же время Гофман и Кампе опубликовали в Гамбурге немецкий перевод этой работы.

Это побудило меня издать еще один том.

В другом месте я скажу, какой глубокий интерес для меня лично представляют эти мемуары и с какой целью я начал их писать. Теперь я довольствуюсь лишь констатацией того факта, что в настоящее время нет такой страны, в которой мемуары были бы более полезны, чем (393) в России. Мы - благодаря цензуре очень мало привыкли к гласности.; Она пугает, удивляет и оскорбляет нас. Пора, наконец, имперским комедиантам из петербургской полиции узнать, что рано или поздно, но об их действиях, тайну которых так хорошо хранят тюрьмы, кандалы и могилы, станет всем известно и их позорные деяния будут разоблачены перед всем миром.

КОВТОРОМУ ИЗДАНИЮ "ТЮРЬМЫ И ССЫЛКИ">

Когда Н. Трюбнер просил у меня дозволения сделать второе издание моих сочинений, изданных в Лондоне, я потому исключил "Тюрьму и ссылку", что думал в скором времени начать полное издание моих воспоминаний под заглавием "Былое и думы"*

Но, несмотря на то, что скоро сказывается сказка, да не скоро делается дело, я увидел, что мой рассказ еще не так близок к полному изданию, как я думал. Между тем требования на "Тюрьму и ссылку" повторяются чаще и чаще. Книжка эта имеет свою относительную целость, свое единство, и я согласился на предложение г. Трюбнера.

Перечитывая ее, я добавил две-три подробности (мою встречу с Цехановичем и историю владимирского старосты...), но текст оставлен без значительных поправок. Я не разделяю шутя высказанного мнения Гейне, который говорил, что он очень доволен тем, что долго не печатал своих записок, потому что события доставляли ему случай проверить и исправить сказанное.

И -р.

21 апреля 1858. Путчей, близ Лондона.

К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

<ПРЕДИСЛОВИЕ>

Отрывок, печатаемый теперь, следует прямо за той частью, которая была особо издана под заглавием "Тюрьма и ссылка"; она была написана тогда же (1853), но я многое прибавил и дополнил.

Странная судьба моих "Записок": я хотел напечатать одну часть их, вместо того напечатал три и теперь еще печатаю четвертую. (394)

Один парижский рецензент, разбирая, впрочем, очень благосклонно ("La presse", 13 oct. 1856) третий томик немецкого перевода моих "Записок", изданных Гофманом и Кампе в Гамбурге, в котором я рассказываю о моем детстве, прибавляет шутя, что я повествую свою жизнь, как эпическую поэму: начал in medias res41 и потом возвратился к детству.

Это эпическое кокетство - совершенная случайность, и если кто-нибудь виноват в нем, то совсем не я, а скорее мои рецензенты и в том числе сам критик "Прессы". Если б они отрывки из моих "Записок" приняли строже, холоднее и, что еще хуже, пропустили бы их без всякого внимания, я долго не решился бы печатать еще и долго обдумывал бы, в каком порядке печатать.

Прием, сделанный им, увлек меня, и мне стало труднее не печатать, нежели печатать.

Я знаю, что большая часть успеха их принадлежит не мне, а предмету. Западные люди были рады еще раз заглянуть за кулисы русской жизни. Но, может, в сочувствии к моему рассказу доля принадлежит простой правде его. Эта награда была бы мне очень дорога, ее только я и желал.

Часть, печатаемая теперь, интимнее прежних; именно потому она имеет меньше интереса, меньше фактов; но мне было гораздо труднее ее писать... К ней я приступил с особенным страхом былого и печатаю ее с внутренним трепетом, не давая себе отчета зачем...

...Может быть, кому-нибудь из тех, которым была занимательна внешняя сторона моей жизни, будет занимательна и внутренняя. Ведь мы уже теперь старые знакомые...

И -р. Лондон, 21 ноября 1856.

Примечания к частям 1 -3

Н. П. Огареву

Впервые опубликовано в т. I "Былого и дум" (Лондон, 1861) на отдельной странице.

Стр. 25. Одной уже нет. - Имеется в виду Наталья Александровна Герцен.

<Предисловие>

Впервые опубликовано в "Полярной звезде" на 1861 г. (кн. VI) стр. 215-219.

Стр. 28. ...письма, писанные мелким шрифтом. - Имеются в виду письма от Н. А. Захарьиной.

...каких-нибудь четырех месяцев. - Период от 2 января (прибытие Герцена во Владимир) до начала мая (9 мая А. И. Герцен и Н. А. Захарьина обвенчались во Владимире) 1838 г.

Три тетрадки были написаны. - Речь идет о "Записках одного молодого человека".

...напечатал две тетрадки в "Отечественных записках" (первую и третью). "Записки одного молодого человека" были опубликованы в "Отечественных записках" за 1840 г. (кн. XII) и 1841 г. (кн. VIII).

Стр. 29. ...перечитывая... одному из друзей юности. - То есть Н. М. Сатину.

Стр. 30. ...наше ребячье Грютли на Воробьевых горах. - По преданию, на лугу Грютли, расположенном в швейцарском кантоне Ури, в 1307 г. представители кантонов Ури, Швица и Унтер-вальдена поклялись бороться за освобождение отечества. Союз трех кантонов положил начало существованию самостоятельного швейцарского государства. Герцен сравнивает эту легендарную (399) клятву с клятвой, данной им и Н. П. Огаревым на Воробьевых горах в Москве (см. гл. IV части I "Былого и дум").

...было не тридцать три года тому назад, а много - три! - О дате клятвы на Воробьевых горах см. в примеч. к стр. 94.

Таков остался наш союз... - Цитируются заключительные строки из стихотворения Н. П. Огарева "Искандеру" ("Я ехал по полю пустому").

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Главы I-VII впервые опубликованы в "Полярной звезде" на 1856 г. (кн. II).

Прибавление "А. Полежаев" впервые опубликовано в книге "Тюрьма и ссылка. Из записок Искандера", Лондон, 1854.

Г л а в а I

Стр. 31. Когда мы в памяти своей... - Отрывок из второй части поэмы Н. П. Огарева "Юмор".

Стр. 34. ...передан в истории барона Фен и в истории Михайловского-Данилевского. - Речь идет о книгах "Manuscrit de mil huit cent douze..." par le Baron Fain, t. deuxieme, Bruxelles, 1827, и "Описание Отечественной войны в 1812 году... сочиненное Михайловским-Данилевским", ч. III, СПб. 1839. .

Стр. 37. ...второе было без французских уланов... я был один., возле меня сидел пьяный жандарм. - Подразумевается отправление Герцена в ссылку в 1835 г. См. гл. XIII (часть II).

...один С. С. Шишков приезжал, по приказанию государя. - Вероятно, А. С. Шишков, в описываемый момент находившийся при Александре I в качестве государственного секретаря.

...старшего брата - П. А. Яковлева.

Стр. 38. ...брат моего отца - Л. А. Яковлев.

Стр. 39. ...участвовал на знаменитом празднике. - Имеется в виду празднество на Марсовом поле в Париже (14 июля 1790 г.)) в первую годовщину взятия Бастилии.

Стр. 41. ...у моего отца был другой сын - Е. И. Герцен.

У моего отца был еще брат, старший обоих - А. А. Яковлев.

Стр. 43. ...старший племянник моего отца - Д. П. Голохвастов.

Стр. 45. ..."при царе Ереме". - Имеется в виду Жером Бонапарт, брат Наполеона, король Вестфальский. (400)

Глава II

Стр. 50. Родственник наш - А. П. Кучин.

...Алексею Николаевичу - то есть Бахметеву.

Стр. 52. ...с высоты трезвого опьянения патера Метью осуждать пьянство. "Трезвым опьянением" Герцен иронически называет деятельность ирландского священника Т. Матью, проповедовавшего трезвость и занимавшегося с 1833 г. организацией обществ трезвости.

Стр. 56. ...прибегали к гнусному средству "частного дома" - В "частном доме" (полицейском участке) секли крепостных.

Стр. 62. ...французского "Репертуара". - Имеется в виду "Repertoire du theatre francais", 68 vol., P. 1823-1829.

...русского "Феатра". - Подразумевается "Российский феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений", 43 тома, СПб. 1786-1794.

Стр. 64. ...le recit de Theramene. - Имеется в виду монолог Те-рамена из трагедии Расина "Федра" (акт V, сцена VI).

Стр. 65. "Je crains Dieu, cher Abner... et rial point dautre crainte". Слова Иодая из трагедии Расина "Гофолия" (акт I, сцена I).

Стр. 68. Я тогда еще не знал, что каламбур этот принадлежит Беранже. - В стихотворении Беранже "Complainte dune de ces demoiselles a loccasion des affaires du temps" с сатирической целью изменена фамилия Wellington (Веллингтон) на Vilainton (Виллен-тон), что по-французски означает дурной тон (vilain - ton).

Глава III

Стр. 71-72. ...с падением министерства Голицына отдал головой Аракчееву своих прежних "братии о Христе и о внутреннем человеке".- Имеется в виду упразднение в 1824 г., благодаря проискам архимандрита Фотия и Аракчеева, министерства духовных дел и народного просвещения (учреждено в 1817 г.), возглавлявшегося князем А. Н. Голицыным, а также преследование партией Фотия сторонников Голицына, членов "Библейского общества", которому Александр I ранее покровительствовал.

Стр. 73. ...Люсиль Демулен... бродящая возле топора, ожидая свой черед. Жена Камилля Демулена, Люсиль Демулен, протестовала против смертного приговора мужу, вынесенного революционным трибуналом по требованию Робеспьера; была обвинена в соучастии и казнена 13 апреля 1794 г., спустя восемь дней после казни Демулена. (401)

...не могу удержаться, чтоб не сказать несколько слов об одной из этих героических историй. - Следующая за этим история декабриста В. П. Ивашева и его семьи передана Герценом не совсем точно. Подробности этой истории см. в книге: О. К. Буланова "Роман декабриста", М. 1925, где использован семейный архив В. П. Ивашева.

Единственный сын Ивашева. - В. П. Ивашев, сын П. Н. Ивашева.

...не было налицо брата Чернова, убившего на дуэли Новосильцева и убитого им. - Герцен имеет в виду дуэль между В. Д. Новосильцевым и К- П. Черновым, вступившимся за честь своей сестры. В результате дуэли, происходившей 10 сентября 1825 г., оба противника были смертельно ранены.

Отец Ивашева... передал свое имение незаконному сыну. - Подразумевается побочный брат матери В. П. Ивашева - В. А. Ивашевой - А. Е. Головинский, воспитанный ею вместе с ее детьми.

Стр. 75. ...читая в "Московских ведомостях" страшную новость 14 июля.-Дата казни декабристов-13 июля 1826 г. Правительственные документы о казни декабристов публиковались в "Московских ведомостях" в двадцатых числах июля 1826 г.

...смертная казнь de jure не существовала. - Указом Елизаветы Петровны от 30 сентября 1754 г. смертная казнь (в случае присуждения к ней) заменялась другим наказанием (каторжные работы, клеймение и т. п.). Екатерина П указом от 6 апреля 1775 г. подтверждала законность указа 1754 г., однако он истолковывался как не относящийся к общегосударственным (чрезвычайным) преступлениям (казнь Мировича, Пугачева). Вопрос о смертной казни в Россия был поставлен в 1823 г. в Государственном совете в связи с составлением проекта общего уложения. Некоторые члены совета толковали указ 1754 г. как отменивший смертную казнь за все преступления, в том числе и общегосударственные. Большинство же, ссылаясь на то, что в тексте указа 1754 г. речь шла только об общих преступлениях, и опираясь на практику Екатерины II, высказалось за то, что смертная казнь в отношении к общегосударственным преступлениям имеет юридическую силу. Этим воспользовался впоследствии Николай I при вынесении приговора по делу декабристов.

Стр. 76. Николай ввел смертную казнь... сначала беззаконно, а потом привенчал ее к своему своду. - По своду законов, опубликованному в 1832 г., смертная казнь устанавливалась за политические, карантинные и воинские (во время военных походов) преступления. (402)

Стр. 76. В Ватикане есть новая галерея. - Речь идет о Braccio Nuovo, построенной папой Пием VII в 1817-1822 гг.

Стр. 77. До 29 ноября 1830 года. - Дата начала польского восстания 1830-1831 гг.

Стр. 78. "Ода на свободу". - Ода "Вольность" Пушкина.

...я их переписывал тайком.., (а теперь печатаю явно!).-- В "Полярной звезде" на 1856 г., где впервые напечатана первая часть "Былого и дум", были также опубликованы: "Вольность", "Деревня", "Послание в Сибирь", "К Чаадаеву" Пушкина, "Гражданин" Рылеева и некоторые другие стихотворения.

..."развратные и плуты" взяли верх. - Имеется в виду контрреволюционный переворот 9 термидора (27 июля 1794 г.), когда к власти пришла контрреволюционная буржуазия.

Стр. 79. ...внучка старшего брата моего отца. - Т. П. Кучина (Пассек)1.

"Ахиллеса, Пелеева сына". - Цитата из первой строки "Илиады" в переводе Н. И. Гнедича.

Стр. 80. Матери. - Имеется в виду Н. П. Кучина.

Отец - П. И. Кучин.

Сын - А. П. Кучин.

Стр. 81. ...воспитаннице Смольного монастыря. - Подразумевается Ё. М. Тушнева (в замужестве Кучина)\

..."семинаристов в желтой шали". - Из "Евгения Онегина" А. С. Пушкина (глава третья, строфа XXVIII).

Стр. 82. ...Сегюрову всеобщую историю. - Речь идет о книге "Abrege de 1Histoire universelle ancienne et moderne, a 1usage de la jeunesse" par M. le comte de Segur, P., 1817 et arm. suiv., 44 vol.

...Анахарсисово путешествие. - Имеется в виду роман Бартелеми "Путешествие младшего Анахарсиса по Греции...", СПб. 1804-1809.

Стр. 83. "Брут или Фабриций". - Герцен цитирует строку из стихотворного памфлета Д. Давыдова "Современная песня".

Стр. 87. ...богемские леса. - Место действия драмы Ф. Шиллера "Разбойники".

В 1829 и 30 годах я писал философскую статью о Шиллеровом Валленштейне. Упоминаемая Герценом статья неизвестна.

Стр. 88. Деревья сада... - Цитата из второй части поэмы Н. П. Огарева "Юмор".

Стр. 89. ...отец продал его. - В 1835 г. имение Васильевское было продано Н. П. Голохвастову.

...мы жили в другой подмосковной - в селе Покровском. (403)

Глава IV

Стр. 91. ...дальнему родственнику моего отца. - То есть П. Б. Огареву.

И вот теперь в вечерний час... - Цитата из второй части поэмы Н. П. Огарева "Юмор". Многоточие заменяет пропущенные четыре с половиной строки.

Стр. 92. От Мёроса. - Греческий герой - тираноборец (по некоторым источникам - Дамон). Легенда о Дамоне и его друге Финтии послужила основой для баллады Ф. Шиллера "Порука". Из нее и приводится строка: "Чтоб город освободить от тирана".

...от Вильгельма Телля, поджидавшего на узкой дорожке в Кюснахте Фогта... - Из драмы Ф. Шиллера "Вильгельм Телль" (действ. IV, сцена III).

Стр. 94. ...присягнули... пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу. - Наиболее вероятная дата клятвы Герцена и Огарева на Воробьевых горах-1827 г.

Александр был тоже искренен, положивши первый камень храма. - Закладка храма Витберга на Воробьевых горах произошла 12 октября 1817 г.

...свихнутая нога Иакова была знамением того, что он боролся ночью с богом. - Имеется в виду библейский рассказ о борьбе Иакова с богом.

Стр. 94-95. "Выехал я... все было так синё, синё, а на душе темно, темно". - Цитата из письма Н. П. Огарева к Герцену от 7 июня 1833 г.

Стр. 95. ...также вдвоем, но не с Ником. - То есть не с Огаревым, а с Н. А. Герцен.

Портрет этот... взяла чужая женщина.- Речь идет об Е. В. Са-лиас де Турнемир.

Стр. 96. "Таков ли был я, расцветая?" - Из "Путешествия Онегина" А. С. Пушкина.

...смешон в тридцатилетнем человеке, как знаменитое "Bettina will schlafen". - Имеется в виду восклицание немецкой писательницы Беттины фон Арним.

Стр. 97. ..."старый дом". - То есть дом И. А. Яковлева (ныне не сохранившийся) в Б. Власьевском переулке в Москве. Здесь Герцен жил с 1824 по 1830 год.

Стр. 97-98. Старый дом, старый друг! посетил я. - Стихотворение Н. П. Огарева "Старый дом". (404)

Г л а в а V

Стр. 100. ...Пушкин, посвятивший ему чудное послание. - Имеется в виду стихотворение "К вельможе".

...Державина за то, что написал оду на смерть его дяди князя Мещерского. Имеется в виду ода Г. Р. Державина "К Степану Васильевичу Перфильеву на смерть князя Александра Ивановича Мещерского".

Стр. 101. ...для женщины, которой волю он сломил... для больного, постоянно лежавшего под ножом оператора, для мальчика, из резвости которого он развил непокорность. - Подразумеваются. Л. И. Гааг, Е. И. Герцен, А. И. Герцен.

Стр. 103. ...пензенские крестьяне. - Речь идет о крепостных И. А. Яковлева из села Архангельского, Керенского уезда, Пензенской губернии.

Стр. 104. ...графиня Анна Алексеевна - А. А. Орлова-Чесменекая.

...книгу писал des finances. - Имеется в виду сочинение М. Ф. Орлова "О государственном кредите", М. 1833.

...Григория Ивановича - Ключарева.

Стр. 111. ...Шереметевского странноприимного дома. - Речь идет о благотворительном учреждении, состоявшем из богадельни для престарелых и увечных лиц, а также больницы, открытом в Москве графом Н. П. Шереметевым в 1810 г.

...издал "Мысли герцога де Ларошфуко". - Имеется в виду книга "Нравственные рассуждения герцога де да Рошфуко". Перев. с франц. Дм. Пименов, М. 1809.

...трактат "О женской красоте и прелести". - Имеется в виду книга "О сущности красоты и прелести". Перев. с франц. Дм. Пименов, М. 1818.

...Плутарх сравнивает героев. - Речь идет о книге Плутарха "Сравнительные жизнеописания славных мужей" (перев. с греч." ч. 1-13, СПб. 1814-1820).

Стр. 115. ...читал... Бурьенна, "Memorial de S.-te Helene" - Имеются в виду мемуары Бурьенна и книга Лас-Каза "Memorial de S.-te Helene". ("Воспоминания об острове св. Елены").

Г л а в а VI

Стр. 116. "О годы вольных, светлых дум". - Из первой части поэмы Н. П. Огарева "Юмор".

Я подписал бумагу. - Прошение о зачислении в Кремлевскую экспедицию. (405)

Стр. 117. ..."комитетские экзамены". - С 1809 по 1834 г. в университетах России в особых комитетах, состоявших из нескольких профессоров и преподавателей, чиновники, не имевшие высшего образования и желавшие получить чин коллежского асессора, сдавали экзамены по основным дисциплинам, изучавшимся на физико-математическом, словесном и нравственно-политическом (то есть юридическом) факультетах. Успешно сдавшие "комитетские" экзамены получали соответствующий аттестат, в котором указывалось, какие "оказал познания" экзаменовавшийся чиновник. Для подготовки к сдаче такого рода экзаменов при университетах были организованы вечерние курсы.

Начать мою жизнь этими каудинскими фуркулами науки - то есть поражением, разгромом. В Кавдинском ущелье в IV в. до н. э. римляне потерпели тяжелое поражение от самнитов.

Секретарь написал, и на другой день я уже сидел в амфитеатре физико-математической аудитории. - Прошение о выдаче свидетельства для поступления в университет Герцен подал в Кремлевскую экспедицию 19 августа 1829 г. 14 октября 1829 г. он был допущен к слушанию лекций.

Стр. 118. ...отдал Полежаева в солдаты за стихи, Костенецкого с товарищами за прозу, уничтожил Критских за бюст. - В приговоре по делу кружка Сунгурова, в пункте, касающемся группы его участников - Костенецкого, Антоновича, Кашевского, Кольрейфа и Кноблоха, - говорилось: "...найдены у трех последних Писанные ими бумаги с дерзкими мыслями противу правительства, а у Кноблоха с дерзкими выражениями против особы к. в. короля Прусского". В докладе следственной комиссии сообщалось: "Кольрейф, Кноблох и Кашевский излагали даже на бумаге дерзкие свои мысли" (см. Б. Эйхенбаум, Тайное общество Сунгурова, "Заветы", 1913 г., No 5, стр. 54, 58). По-видимому, Герцен имеет в вицу эти "бумаги", когда упоминает о прозе. В утвержденном Николаем I проекте приговора по делу братьев Критских читаем следующее: "Душников, Петр Критский и Попов произносили к портретам государя императора дерзкие и оскорбительные слова; притом Лушников был ожесточен до такой степени, что дерзнул иа портрете блаженныя памяти государя императора выколоть глаза" См. М. Л е м к е, Тайное общество братьев Критских, "Былое", 1906, No 6, стр. 50?. Известно также, что в ноябре 1826 г. был посажен в дом умалишенных юнкер Зубов за то, что "он с другими товарищами рубил бюст государя императора, приговаривая словами: "Так рубить будем тиранов отечества, всех царей русских" ,(см. "Красный архив", 1926, No 16, стр. 193, "Отголоски декабрьского восстания 1825 года"). Возможно, что Герцен смешивает дело (406) братьев Критских с делом Зубова, когда пишет не о портрете, а о бюсте.

Стр. 119. ...вместе с законом о пассах. - Очевидно, речь идет об указах Николая I о паспортах, изданных в 1844 г. и вводивших дальнейшие ограничения при выдаче паспортов для лиц, отъезжающих за границу. Так, на основании указа от 15 марта выдача заграничных паспортов сосредоточивалась в министерстве внутренних дел; заграничные паспорта выдавались только лицам, достигшим двадцатипятилетнего возраста; в случае поездки для лечения требовалось, кроме полицейского разрешения, медицинское свидетельство о болезни и т. п.

...о религиозной нетерпимости. - Герцен имеет в виду мероприятия Николая I, направленные против различных вероисповеданий во имя торжества официального православия: присоединение к официальной церкви униатов (1839), борьбу против старообрядчества, насильственное обращение в христианство волжских, уральских, кавказских и сибирских народностей.

Воспитательные домы... один из лучших памятников екатерининского времени. - По распоряжению Екатерины II в 1763 г. был открыт воспитательный дом в Москве и в 1770 г. - в Петербурге.

...мысль учреждения... воспитательных домов на доли процентов, которые ссудные банки получают от оборотов капиталами-.- Воспитательные дома вначале существовали только на благотворительные средства. Впоследствии для содержания их отчислялись незначительные ссуды в виде налога на привозные карты, небольшого процента доходов с театров, зрелищ.

...произвел высшие классы... в обер-офицерский институт. - На основании указа от 1837 г. учебные классы воспитательных домов переформировывались в институт для сирот обер-офицерского звания.

...он не велел в губернских заведениях... принимать новорожденных детей. Указом 1828 г. было запрещено содержание воспитательных домов по всей России за исключением Москвы и Петербурга.

Стр. 120. ...медицинское отделение... состояло из семинаристов и немцев. Как правило, на медицинское отделение, где нужно было знать латинский язык, поступали охотнее дети иностранцев, работавших в России преимущественно лекарями, аптекарями, преподавателями иностранных языков. Нехватка врачей (в основном в армии) вызвала ряд правительственных мер по увеличению контингента студентов-медиков. В университет ежегодно присылались воспитанники семинарий, которые целыми партиями зачислялись казеннокоштными студентами медицинского отделения. (407)

Франкёров курс. - Имеется в виду книга Франкёра, Курс чистой математики, перев. с франц., М. 1819.

Стр. 121. Он химик, он. ботаник. - Приведены неточно слова княгини Тугоуховской из комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума" (действ. III, явл. 21).

Стр. 123. ...речь Кювье о, геологических переворотах. - Герцен имеет в виду книгу "Discours sur les revolutions de la surface du globe..> par M. le Baron Guvier. P. 1826 ("Рассуждение о переворотах на поверхности земного шара", П. 1825).

...Де-Кандолеву растительную органографию. - Речь идет о книге "Organographie vegetale" par M-r Aug.-Pyr. de Candolle, tt. 1-2, P. 1827 ("Растительная органография" Де-Кандоля).

Меня возмущал его материализм. - Герцен имеет в виду естественно-научный материализм XVIII века, под влиянием которого сложились философские убеждения А. А. Яковлева ("Химика"}.

Стр. 128. ...тетрадки запрещенных стихов ходили из рук в руки. - На допросе следственной комиссии 24 июля 1834 г. Герцен показал: "Лет пять тому назад слышал я и получил стихи Пушкина "Ода на свободу", "Кинжал", Полежаева, не помню под каким заглавием от г. Паца, кандидата Московского императорского университета" (МОГИА, ф. 46, оп. I, д. No 142, л. 379).

...о маловской истории. - Маловская история произошла 16 марта 1831 г.

Малое был глупый, грубый и необразованный профессор - Студенты ненавидели Малова не только за грубость и глупость. Они видели в нем апологета самодержавия, рьяно защищавшего в своих лекциях крепостнические порядки.

Стр. 130. ...с попечительством князя Оболенского... оканчивается патриархальный период Московского университета,- А. П. Оболенский был попечителем Московского учебного округа с 1817 по 1825 год (до воцарения Николая I). Описываемый Герценом период впоследствии назывался "патриархальной" эпохой Московского университета.

Стр. 132. ...шесть человек, наказанных по маловскому делу, - Шестой наказанный (кроме называемых Герценом и его самого) - П. П. Каменский.

Стр. 133. ...и там я просидел не восемь дней. - В 1834 г., давая письменные показания следственной комиссии, Герцен удостоверил, что "был под арестом трое суток в 1831 году по известной истории против профессора Малова" (д. No 142, л. 367).

...до Гавриила Мягкова, читавшего самую жесткую науку в мире - тактику. Г. И. Мягков, автор книги "Опыт артиллерий(408)ской тактики", преподавал в Московском университете до 1833 г. военные науки. В архиве МГУ сохранилась ведомость успехов студентов физико-математического отделения за 1831-1832 учебный год, слушавших лекции Мягкова. Успехи всех слушателей, в том числе и Герцена, Мягков оценил как посредственные.

Стр. 134. Гумбольдт... был встречен в... заседании общества естествоиспытателей при университете. - Прием Гумбольдту в Московском обществе испытателей природы состоялся 26 октября 1829 г.

...император изволил дать Анну. - А. Гумбольдт был награжден орденом св. Анны первой степени указом от 1 ноября 1829 г.

...приказал не брать с него денег за материал и диплом: - Согласно существовавшим тогда законам, лица, пожалованные орденом, делали единовременный денежный взнос в орденский капитул.

Сан-Суси - дворец в Потсдаме, резиденция Фридриха II.

Стр. 135. ...Гумбольдту хотелось потолковать о наблюдениях над магнитной стрелкой. - В информации "Московских ведомостей" отмечалось, что в своем выступлении 26 октября А. Гумбольдт говорил о магнитных наблюдениях, сделанных им во время путешествия по Уралу.

Стр. 136. ...десять лет спустя, точно так же принимали Листа в московском обществе. - Лист посетил Россию в 1842, а также в 1843 и 1847 гг.

Стр. 136-137. ...воспетый не Глинкою, а самим Пушкиным в послании к Лукуллу, был министр народного просвещения С. С. (еще не граф) Уваров. Герцен имеет в виду стихотворение Пушкина "На выздоровление Лукулла", представляющее собой сатиру на С. С. Уварова. В момент описываемого посещения Москвы Уваров был товарищем министра народного просвещения.

Стр. 137. При Александре он писал либеральные брошюрки по-французски. Имеются в виду "Eloge funebre de Moreau", St.-P., 1813, "LEmpereur Alexandre et Buonaparte", St.-P., 1814, и др.

...переписывался с Гёте по-немецки. - Переписка Уварова с Гёте опубликована в статье: G. Schmid "Goethe und Uwarow und ihr Briefwechsel" ("Russische Revue", Bd. XXVIII, 2 Heft, St.-P., 1888, S. 131-174).

Где наш старец Лонжерон. - Неточная цитата из стихотворения В. А. Жуковского "Бородинская годовщина".

Стр. 138. ...декан - П. С. Щепкин.

Стр. 139. ...я представлял "Угара", а жена жандармского полковника "Марфу". - Имеется в виду пьеса А. А. Корсакова (409) "Марфа и Угар, или Лакейская война, комедия в одном действии, переделанная с французского из сочинений Дюбуа" (см. "Российский феатр", 5-е собр., т. VI); Марфу играла П. А. Замятнина, жена А. Г. Замятнина.

...явился на польском митинге в Лондоне. - Герцен вспоминает свое выступление на митинге (29 ноября 1853 г.) в честь двадцать третьей годовщины польского восстания.

Стр. 141. ...учить по его катехизису. - Имеется в виду составленный для учебных заведений в 1828 г. на основе "Христианского катехизиса православной кафолической восточной греко-российской церкви" Филарета (СПб. 1823) краткий катехизис под названием: "Начатки христианского учения, или Краткая священная история и краткий катехизис".

Проповедь Филарета на молебствии по случаю холеры. - Герцен имеет в виду "Слово по освящении храма и по принесении господу богу молитв о предохранении от губительной болезни. Говорено сентября 18 дня 1830 г.".

Митрополит... разослал новое слово... в котором пояснял... что Давид - это мы сами, погрязнувшие в грехах. - О рассылке по церквам "нового слова" сведений нет. По-видимому, речь идет о проповеди, произнесенной Филаретом 5 октября 1830 г., когда, обращаясь к царю, митрополит говорил: "Он не причиною нашего бедствия, как некогда был первою причиною бедствия Иерусалима и Израиля Давид".

Стр. 142. Я помню одного студента малороссиянина, кажется Фицхелаурова. Воспитанник гимназии войска Донского в Новочеркасске С. П. Фицхелауров с 1827 г. учился на медицинском факультете, по окончании которого (1831) был оставлен в университете на один год для изучения ветеринарной науки (Архив МГУ, Правление, 1-й стол, 1827, д. No 143, 1831, д. No 87);

Стр. 143. ...русскую царицу немецкого происхождения. - Речь идет о Екатерине II.

Но не пошла Москва моя. - Неточно приведенная цитата из "Евгения Онегина" А. С. Пушкина (глава седьмая, строфа XXXVII).

...фигура Карла X успела скрыться за туманами Голируда. - После Июльской революции Карл X бежал из Франции в Голи-руд - замок в Эдинбурге (Англия)".

...Бельгия вспыхнула. - Речь идет о революции 1830 г. в Бельгии.

...короля-гражданина. - Подразумевается Луи-Филипп Орлеанский, любивший щеголять титулом "короля-гражданина". (410)

Стр. 144. ...описание Гейне, услышавшего на Гельголанде. - Известие об Июльской революции застало Г. Гейне на острове Гельголанде. Герцен говорит о страницах из второй книги "Людвига Берне", где Гейне восторженно приветствует июльские события во Франции,

Neinl Es sind keine leere Traume. - Строка из стихотворения Гёте "Надежда", цитированная не совсем точно.

Стр. 145. В 1832 году пропал поляк. - Как указал ниже Гер цен, этот студент "пропал" за несколько месяцев до ареста лиц, привлеченных к так называемому делу Сунгурова (началось в мае 1831 г.), следовательно, указанный поляк мог быть арестован не в 1832, а в 1831 г. Материалы архива Московского университета позволяют сделать предположение, что пропавший поляк - Г. С. Шанявский (род. около 1808) - по окончании Минской гу" бернской гимназии в 1827 г. был принят казеннокоштным студентом на медицинское отделение Московского университета. В июне 1831 г., перед окончанием университета, Шанявский был арестован, а затем сослан в Сибирь.

А где Критские? ...На что их осудили? - О судьбе членов кружка Критских см. М. Л е м к е, Тайное общество братьев Критских, "Былое", 1906, No 6, стр. 41-57, а также Л. И. Насонкина, К вопросу о революционном движении студенчества Московского университета, "Вестник Московского университета", 1954, No 4, стр. 153^164.

Стр. 146. ...схвачено ночью несколько... студентов - называли Костенецкого, Кольрейфа, Антоновича и других. - Герцен называет фамилии студентов, арестованных в числе других лиц по делу кружка Н. П. Сунгурова. Ю. П. Кольрейф и П. А. Антонович были арестованы 20 июня 1831 г.; Я. И. Костенецкий, находившийся в отъезде (в подмосковном имении помещика Рахманова, близ г. Дмитрова), арестован несколько позже.

Все мы... ждали, что с ними будет. - Упомянутые Герценом студенты были сосланы рядовыми в военные части.

Нас было пятеро сначала - А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. И. Сазонов, Н. М. Сатин и А. Н. Савич.

Вадим, по наследству, ненавидел... самовластье. - Отец Вадима Лассека, Василий Васильевич Пассек, был человеком передовых для своего времени убеждений. При аресте в 1794 г. у него были обнаружены рукописные списки "Путешествия из Петербурга в Москву", а также ряд его собственных вольнолюбивых, антимонархических стихотворений, написанных под влиянием А. Н. Радищева, (411)

Стр. 148. ...другие руки и задержали его в Сибири. - Имеется в виду опекун Василия Васильевича Пассека, П. Б. Пассек, присвоивший его наследство. .

В начале 1826 года Пассеку было разрешено возвратиться в Россию. - Пассек получил разрешение на возвращение из Сибири Э конце 1824 г. Семья Пассек прибыла в Центральную Россию в 1825 г.

Стр. 149. В это время Николай праздновал свою коронацию. - Коронование Николая I в Москве состоялось 22 августа 1826 г.

Две старших сестры - О. В. и 3. В. Пассек.

Стр. 150. ...трое... окончили курс в университете - Д.. В. Пассек, В. В. Пассек, П. В. Пассек.

Старшие - Е. В. и Л. В. Пассек.

...один во флоте, другой в инженерах. - Во флоте - Л. В. Пассек. Д. В. Пассек служил в это время инженером путей сообщения.

...старушку мать - Е. И. Пассек.

Один -Д,. В. Пассек.

Вадим умер в феврале 1843 г. -- Вадим Пассек умер в октябре 1842 г.

Стр. 151. Товарищ попечителя - А. Н. Панин.

Стр. 152. ...это эполеты Полежаева. - Полежаев был произведен в офицеры лишь перед самой смертью.

...это прощение Кольрейфа. - Кольрейфа возвратили из ссыл-ки незадолго до его смерти.

Стр. 153. ...уважал его за его исторические изыскания о Москве. - Имеются в виду: "Описание царства Московского" (Прибавление к "Московским губернским ведомостям", 1841, No 7-15), "О состоянии Москвин Московской 1убернии в царствование Петра Великого" (там же, 1841, No 28) и др.

"Как знал он жизнь" - надпись на надгробном памятнике Д. В. Веневитинова, является заключительной строкой из его элегии "Поэт и друг".

Стр. 154. Старший брат Вадима - Е. В. Пассек.

Стр. 155. Имена наши уже были занесены в списки тайной полиции. - Огарев и Сатин с лета 1833 г. находились под секретным полицейским надзором за связь с сунгуровцами. В. декабре 1833 г. полицейские заметили Огарева с Соколовским, распевающих "Марсельезу" у подъезда Малого театра. Оболенский состоял под надзором полиции еще с 1832 г.

Стр. 156. ...вероятно, моего имени в письме не было. - Лесовский вызывал к себе А. Топорнина, И. Оболенского, Н. Огарева, И. Кольрейфа, Н. Станкевича, Я. Неверова, Н. Сатина, Н. Кетчера и Я- Почеку за переписку с Костенецким. Имя Герцена в (412) письме не было упомянуто (МОГИА, ф. 16r on. 31, св. 16, д. 49. ШЗЗ).

...Бестужеву дал крест за смерть. - Известие о награждении георгиевским крестом за храбрость, проявленную в боях на Кавказе, не застало А. А. Бестужева-Марлинского в живых.

Глава VII

Стр. 159. Я писал астрономическую диссертацию. - Речь идет о статье Герцена "Аналитическое изложение солнечной системы Коперника" (1833).

...птицы, состоящей при Минерве. - В древнеримской мифологии богиня мудрости Минерва изображалась обычно с совой (сим" вол мудрости) на шлеме или же у ног.

- Поздравляю вас, - сказал он мне, - вы - кандидат. - Выпускные экзамены проходили 22 июня 1833 г. Для получения степени кандидата необходимо было набрать по восьми дисциплинам минимум 28 баллов (при высшей оценке - "4" и низшей - "О"}. Герцен набрал 29 баллов: по ботанике, чистой математике, сельскому хозяйству и минералогии, зоологии, химии - "4", по физике, прикладной математике, астрономии - "3".

Стр. 160. "Экзамен кончился... пытка продолжалась от 9 утра до 9 вечера". - Герцен цитирует с незначительными изменениями выдержки из своего письма к Н. А. Захарьиной от 26 июня 1833 г.

"Сегодня акт... не хотел быть вторым при получении медали". - Несколько измененный Герценом текст приписки к его письму, адресованному Н. А. Захарьиной (от 5 или 6 июля 1833 г.).

Стр. 163. Он как-то удачно продал, помнится, рукопись "Хевери". - В. Соколовский собирался печатать тогда не драматическую поэму "Хеверь", а роман "Одна и две, или Любовь поэта". В цензурный комитет отдельные части этого романа относили Огарев, Сатин и Соколов (с 10 октября по 18 декабря 1833 г.). После этого в Москву приехал Соколовский и жил у Сатина до 22 января 1834 г. Таким образом, "праздник", о котором идет речь, был в конце декабря 1833 г, или в январе (до 22) 1834 г.

Стр. 165. ...Николай Михайловичеву Кузьме - слуге Н. М. Сатина.

Стр. 170. ...беранжеровскую застольную революцию. - В песнях Беранже 20-х годов в замаскированной шутливо-иронической форме в виде тостов за дружеским столом высказывались революционные, республиканские симпатии, сочетавшиеся с утверждением жизненных наслаждений. Отсюда, очевидно, и происходит выражение Герцена "беранжеровская застольная революция". (413)

Стр. 171. ...несторовской летописи. - Культ Нестора-летописца был распространен среди славянофилов.

...судить по кодексу Наполеона. - Сен-симонистов судили в 1832 г. по статье 291 Уголовного кодекса (введен в действие в 1811 г.), обвиняя в оскорблении общественной морали и нравов. Герцен имеет в виду филистерский, лицемерный характер буржуазного Уголовного кодекса, а также Гражданского кодекса, изданного в 1804 г. и переименованного в 1807 г. в Кодекс Наполеона.

...по орлеанской религии. - Период Июльской (орлеанской) монархии отличался крайней распущенностью нравов правящей финансовой аристократии. Вместе с тем июльские власти обвиняли сен-симонистов, пропагандировавших "новую религию" и равенство полов, в безнравственности и проповеди "общности жен".

Стр. 172. ...завешенную икону после революции 1830 года. - В период июльской монархии из зала суда удалялись распятия Христа, а иконы завешивались зеленым покрывалом.

Стр. 173. ...принялся за "Парашу Сибирячку". - Герцен говорит о переходе Н. А. Полевого в лагерь реакции после закрытия в 1834 г. "Московского телеграфа". "Параша Сибирячка" - одна из пьес, написанных Полевым в этот период.

Прибавление. А. Полежаев

Стр. 174. ..."разить врагов отечества", как Робеспьер после своего Fete-Dieu. - Во время якобинской диктатуры был введен 18 флореаля (7 мая 1794 г.) так называемый культ Верховного существа. Этот культ был объявлен новой "гражданской религией". В честь Верховного существа устраивалось празднество 20 прериаля (8 июня 1794 г.), о котором и говорит Герцен. Установление культа Верховного существа сопровождалось усилением террора против внутренних врагов.

Князь Ливен. - Пост министра народного просвещения в то время занимал не К. А. Ливен, а А. С. Шишков."

Стр. 176. Полежаева свезли в лагерь и отдали в солдаты. - 28 июля 1826 г. Полежаев был отправлен унтер-офицером в Бутырский полк.

Прошли три года... он бежал... - Побег из Бутырского полка Полежаев совершил в июне 1827 г.

Военный суд приговорил... прогнать сквозь строй. - За побег из Бутырского полка Полежаев был разжалован в рядовые "с лишением личного дворянства и без выслуги". Осенью 1837 г. за самовольную отлучку из полка Полежаев был наказан розгами. (414)

Без утешений. - Неточная цитата из стихотворения Полежаева "Провидение,".

Полежаева отправили на Кавказ. - В 1829 г. Полежаев был отправлен на Кавказ рядовым Московского пехотного полка.

Стр. 177. Он перепросился в карабинерный полк, стоявший в Москве. - В 1833 г. Московский полк, в котором служил Полежаев, был возвращен с Кавказа и расположился в г. Коврове, Владимирской губернии.

...издали его сочинения... при них хотели приложить его портрет в солдатской шинели. - Герцен имеет в виду издание: "Арфа. Стихотворение Александра Полежаева", М., в типографии В. Кирилова, 1838.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Главы VIII-XVIII впервые опубликованы в книге "Тюрьма и ссылка. Из записок Искандера", Лондон, 1854.

Глава VIII

Стр. 178. ...слушая наши смелые рассказы. - На следствии 1834 г. Герцен рассказывал следующее: "С знакомыми же моими имел разговоры о правительстве, осуждал некоторые учреждения и всего чаще стесненное состояние крестьян помещичьих, доказывая сие произволом налогов со стороны господ... и находя, что сие состояние вредит развитию промышленности" (д. No 142, л. 379).

Стр. 179. Это стоит корнелевского "quil mourut". - Эти слова произносит Гораций-отец - персонаж трагедии Корчеля "Гораций" (акт 3, сцена 6).

...забрал бумаги и увез Н. П. - Н. П. Огарев был арестован 9 июля 1834 г. 12 июля - освобожден на поруки отца, а 31 июля арестован вторично.

Стр. 180. ...познакомились мы с В. - Под инициалом В. скрывается В. П. Зубков.

Стр. 18J. Лафертово. - Речь идет о Лефортово.

Стр. 184. ...усиливавшегося сделаться ученым, теоретиком.- 2 сентября 1832 г. М. Ф. Орлов был избран почетным членом Московского общества испытателей природы. Став членом совета общества, он безуспешно добивался изменения устава общества в целях его демократизации, предлагал открыть в зале общества публичные чтения курсов естественных наук и пр. В ноябре 1836 г. в заседании общества Орлов сделал доклад "Некоторые философ-ские мысли о природе". (415)

...умер от ран на Кавказе. - Н. Н. Раевский-сын умер в 1843 г. в имении Красненькое, Воронежской губернии.

Стр. 165. ...пир 24 июня. - См. начало XII главы и примеч. к стр. 208.

...В Люцерне есть удивительный памятник; он сделан Тор-вальдсеном в дикой скале. - Герцен описывает памятник, воздвигнутый в 1821 г. по проекту Торвальдсена. Этот монумент посвящен памяти швейцарцев, павших во время защиты Тюильри (Париж) в 1792 г.

Стр. 186. Это было девятнадцатого июля 1834. - Герцен описывает встречу с Н. А. Захарьиной, происшедшую 20 июля 1834 г.

Глава IX

Стр. 187. ...вы поедете со мной. - Герцен был арестован ночью 21 июля 1834 г.

Стр. 188. Добросовестный. - Выборное лицо (род старшины), избиравшееся для разбора споров. Здесь идет речь о роли понятого.

Глава X

Стр. 195. Тем и кончился первый допрос. - Первому, допросу Герцен подвергся 24 июня 1834 г. Ему было задано пятнадцать вопросов, на которые он дал письменные ответы.

Стр. 196. Нельзя не согласиться с министром, который уверял капитана Копейкина. - Герцен имеет в виду эпизод из "Повести о капитане Ксшейкине" в "Мертвых душах" Н. В. Гоголя (т. I, гл. X).

Стр. 197. ...другой князь Голицын - А. Ф. Голицын.

Стр. 198. "...отчего же мужика и не посечь, мужика иногда надобно посечь!" - Слова Селифана Герцен цитирует не совсем точно (см. Н. В. Гоголь, "Мертвые души", т. I, гл. III).

Глава XI

Стр. 200. ...Крутицкий монастырь, превращенный в жандармские казармы. - В конце XVIII века Крутицкий монастырь был упразднен, а здания его были отведены под казармы.

Стр. 203. ...знаменитой актрисы. - Е. С. Семеновой.

Стр. 206. ...эмиссарами.-То есть уполномоченными образованного во время восстания 1830-1831 гг, польского правительства. (416)

Глава XII

Стр. 208. Голицын sen - С. М. Голицын.

Голицын jun - А. Ф. Голицын.

...давал своим приятелям праздник 24 июня 1834 года. - "Праздник" устраивал Е. П. Машковцев. "24 прошедшего месяца, - показал он на следствии 28 июля 1834 г., - узнавши, что я удостоен степени действительного студента, я пригласил к себе некоторых из своих товарищей на завтрак. Они привезли еще некоторых знакомых мне, но коих я не приглашал... Из бывших у меня гостей, кроме Уткина, - Сорокин, Киндяков, Убини, Масленников, Аркадий Машковцев, Оболенский, Иванов, Скаретка, Перемышлевский и еще теперь не припомню, принимал ли кто участие - утвердительно писать не могу" (д. No 142, лл. 317-318). Это подтвердили И. Оболенский и Н. Убини (там же, лл. 301, 325).

...известную песню Соколовского.--В несколько ином варианте песня В. И. Соколовского приведена в статье М. К- Лемке "Очерки жизни и деятельности Герцена, Огарева, и их друзей" (по неизданным источникам), "Мир божий", 1906, No 2, отд. первый, стр. 121- 122. Из материалов следствия по делу "О лицах, певших в Москве пасквильные песни", видно, что Соколовский не был сочинителем этой песни, а узнал ее по выходе из кадетского корпуса летом 1826 г. А. В. Уткин на следствии показал, что песню "Русский император" он узнал от А. И. Полежаева. Можно предположить, что Полежаев и был автором песни.

Стр. 209. Вечером. Скарятка вдруг вспомнил. - Спровоцированная Скареткой пирушка состоялась не в тот же вечер, а 8 июля 1834 г.

Через две недели арестовали нас. - Лица, упоминаемые Герценом ниже, были арестованы в разные дни. О датах ареста Гер-,цена и Огарева см. в примечаниях к стр. 179 и 187. Соколовский был арестован 19 или 20 июля в Петербурге.

Стр. 212. ...многотомное издание записок герцога Сен-Симона. - Имеется в виду книга "Подлинные воспоминания герцога Сен-Симона о царствовании Людовика XIV и эпохи регентства", ч. 1-21, Париж, 1829-1830, изд. в Париже на франц. языке.

Ведь это он писал о Петре I. - Речь идет о статье Герцена "Двадцать осьмое января" (1833).

Стр. 213. ...между нами четырьмя. - Имеются в виду А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. М. Сатин и И. А. Оболенский. (417)

Стр. 214. Опять история слесарши Пошлепкиной и ее мужа в "Ревизоре". -* Герцен сравнивает слова Шубинского с ханжеским поведением городничего в комедии Н. В. Гоголя "Ревизор" (см. действ. IV, явл. XI).

...собрали... двадцатого марта для слушания приговора. - Приговор был объявлен 31 марта 1835 г.

Стр. 219. Ибаев умер по-своему: он сделался мистиком. - Л. К. Ибаев получил образование в Морской первой артиллерийской бригаде, затем служил офицером в Белгородском уланском полку и, выйдя в отставку, приехал в Москву "для приискания должности и места". Вместе с Соколовским и Уткиным Ибаев был в 1835 г. заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда в 1838 г. был отправлен на службу в Пермь. В 1841 г. в Перми он выпустил небольшую книгу "Анатомический нож, или Взгляд на внутреннего человека", на которую в "Отечественных записках" (1842, т. XX, отд. VI, стр. 70-71), был дан резко отрицательный отзыв за ее мистический характер. Именно в то время в "Отечественных записках" сотрудничали Герцен и Огарев, которые не могли не знать об этой рецензии. Это, по-видимому, и дало основание Герцену назвать Ибаева мистиком.

Стр. 222. ...увиделись... 9 апреля 1835 г. - Это событие Герцен описал во "Второй встрече" (1836).

...Зачем же воспоминание об этом дне... напоминает так много страшного?.. Все прошло!.. - Герцен вспоминает похороны Н. А. Герцен в 1852 г.

Глава XIII

Стр. 223. Per me si va nella citta dolente. - Из "Божественной комедии" Данте ("Ад", песнь третья).

Стр. 227. ...quid timeas? Caesarem vehis! - По преданию, эти слова произнес Цезарь, желая подбодрить кормчего, испугавшегося бури и пытавшегося свернуть судно с ранее намеченного курса.

Стр. 230. ...другой сосланный, назначенный в Вятку. - И. А. Оболенский.

Стр. 231. Янтарь в устах его дымился.- Из поэмы А. С. Пушкина "Бахчисарайский фонтан".

Стр. 233. ...в pendant галереи полководцев 1812 года. - Речь идет о построенной в 1826 г. в Зимнем дворце (С.-Петербург) архитектором К. И. Росси "Галерее Отечественной войны 1812 г.". Стены галереи заполняют портреты генералов русской армии, участников Отечественной войны 1812 г. (418)

Глава XIV

Стр. 238. ...секретарем Канкрина. - К. Я. Тюфяев секретарем Канкрина не служил.

Стр. 242. ...Энкиева комета. - Комета, открытая Пенсом и названная именем немецкого астронома Энке, определившего ее орбиту.

Стр. 243. "La regina en aveva moltol" - У Пушкина: "perche la grande regina aveva molto..." ("потому что великая царица имела много..."г итал.).

Стр. 244. ...князь Е. Грузинский без притона беглых. - Помещик-деспот Е. В. Грузинский укрывал в своем нижегородском имении беглых крепостных, выдавая их за собственных.

Стр. 245. ..."вернулся алеутом", как говорит Грибоедов. - Из монолога Репетилова (см. "Горе от ума", действ. IV, явл. 4).

Стр. 247-248. ...оно велело везде завести комитеты. - На основании указа правительствующего сената и распоряжения министра внутренних дел от 25 января 1835 г. в губерниях образовывались статистические комитеты, на которые был возложен учет государственных имуществ. В Вятке статистический комитет начал работу в мае 1835 г.

Стр. 250. ...capacites, которые хотели ввести при Людовике-Филиппе в выборы. - Герцен имеет в виду проекты избирательной реформы, которые выдвигались во Франции в период 1840-1848 гг. В этих проектах, в частности, содержалось требование о предоставлении избирательного права лицам, имеющим ученую степень.

Стр. 251. С Канарского... поляки... иначе смотрят на русских.- Польский революционер Шимон Конарский стремился к сотрудничеству поляков с русскими в общей борьбе против царизма. Во время заключения Конарского в Виленской тюрьме (1838) тайной организацией русских офицеров во главе с Кузьминым-Караваевым была предпринята попытка его освободить.

Стр. 252. ...его "усердие" точно так же превозмогло бы все. - Герцен имеет в виду надпись на графском гербе, пожалованном Николаем I П. А. Клейнмихелю: "Усердие все превозмогает".

Глава XV

Стр. 256. ...пользуясь отсутствием Александра, бывшего в Вероне или Аахене. - В 1818 г. в немецком городе Аахене и в 1822 г. в Вероне (Италия) происходили конгрессы реакционного "Священного союза".

Стр. 266. В 1835 году святейший синод счел нужным поапо-стольствовать в Вятской губернии и обратить черемисов-язычников (419) в православие. Описываемые ниже Герценом события произошли в 1829-1830 гг. Непосредственным поводом для них послужило совершение обряда идолопоклоннического жертвоприношения (в Сернурской волости 3 декабря 1828 г.), на котором присутствовало до трех тысяч крещеных и некрещеных черемис (прежнее название народности мари).

Его звали Курбановским. - Филарет откомандировал миссионером в Вятскую губернию священника Александра Покровского. Герцен смешивает его с протоиереем Николаем Курбановским, который в числе других представителей местного духовенства, посланных по уездам, был миссионером в Яранском уезде.

Стр. 267. Апостолу-татарину правительство прислало владимирский крест. Девлет-Кильдеев был награжден бриллиантовым перстнем.

...департамент государственных имуществ воровал... назначили следственную комиссию, которая разослала ревизоров по губерниям. - В мае 1836 г. по распоряжению Николая I были отправлены чиновники в Московскую, Курскую, Псковскую и Тамбовскую губернии для обревизования государственных имуществ. В Вятской губернии были проведены две ревизии в 1837 г,: одна (начата в конце мая 1837 г.) -коллежским советником Холодовским; другая - генерал-губернатором А. А. Корниловым по его прибытии в Вятку в августе месяце.

С этого началось введение нового управления государственными крестьянами. - В январе 1837 г. государственные имущества были переданы в ведение временного управления департаментом государственных имуществ во главе с П. Д. Киселевым. В декабре 1837 г. департамент государственных имуществ был упразднен и учреждено министерство государственных имуществ. Министр государственных имуществ П. Д. Киселев провел реформы, в. результате которых перестраивалось все управление государственными крестьянами (в том числе и местное). Реформы имели целью укрепление феодальных отношений в государственной деревне, повышение налоговой платежеспособности, дальнейшее "обуздание> государственных крестьян в связи со все усиливавшимися среди них стихийными восстаниями.

Стр. 270. ...о знаменитой истории картофельного бунта. - В Вятской губернии картофельные бунты происходили в 1834 и 1842 гг. Судя по рассказу Герцена (упоминание о распространении бунта н" только в Вятской, но и в Казанской губернии, "пушечной картечи и ружейных выстрелах", о поездке графа П. Д. Киселева), в "Былом и думах" речь идет о бунте 1842 г., который по своему размаху был наиболее значительным. (420)

Стр. 271. ...по флигельману. - Согласно уставу, учрежденному Павлом I, флигельман - унтер-офицер, стоявший перед фронтом подразделения, проделывал ружейные приемы, которые солдаты обязаны были в точности повторять.

Крестьяне Казанской и долею Вятской губернии. - Бунт захватил Казанскую, Пермскую и Вятскую губернии. В Вятской губернии крестьянские волнения были в нескольких волостях Нолинского, Слободского, Вятского и Глазовского уездов.

Стр. 272. ...Киселев проезжал по Козьмодемьянску во время суда.-Министр государственных имуществ П. Д. Киселев в 1842г. совершал поездку по северо-восточным губерниям.

Павел Дмитриевич - П. Д. Киселев.

Стр. 273. ...колчевский полицмейстер. - То есть хромой (от колчить хромать). Вятский полицмейстер был хром.

Глава XVI

Стр. 277. ...Александр издал манифест. - Имеется в виду манифест от 25 декабря 1812 г. "О построении в Москве церкви во имя Христа Спасителя в ознаменование благодарности к промыслу божию за спасение России от врагов".

Стр. 283. ...падение мистического министерства. - См. примеч. к стр. 71-72.

...насильственно отнятого у монастырей Екатериной. - Согласно манифесту Екатерины II, изданному в феврале 1764 г., церковные имения передавались государству. В конце царствования Екатерина II раздавала секуляризованные церковные земли своим фаворитам.

Лабзин сослан в Вологду. - Лабзин был сослан в 1822 г. в, г. Сенгилей, Симбирской губернии. В 1823 г. ему было разрешено поселиться в г. Симбирске.

Стр. 288. ...религиозная экзальтация писем. - От Н. А. Захарьиной.

...чувство раскаяния. - Герцен намекает на свое увлеченно П. П. Медведевой (см. "Былое и думы", часть III, гл. XXI).

Стр. 288. "В идее потерянного рая... история человечества!" - Герцен неточно цитирует письмо Н. П. Огарева от 7 июня 1833 г. (см. "Литературное наследство", т. 61, стр. 714).

...написал в социально-религиозном духе исторические сцены, которые тогда принимал за драмы. - Герцен говорит о своих драматических опытах "Из римских сцен" и "Вильям Пен", созданных в 1838-1839 гг. (421)

...всякий может писать пятистопным, ямбом без рифм, если сам Погодин писал им. - Нерифмованным пятистопным ямбом написана трагедия М. Погодина "Марфа, посадница новгородская".

В 1841 Белинский поместил в "Отечественных записках" длинный разговор о литературе. - Имеется в виду статья В. Г. Белинского "Русская литература в 1841 году", напечатанная в "Отечественных записках" за 1842 г., No 1.

Стр. 289. ...юноша - А. Е. Скворцов.

Глава XVII

Стр. 295. ...книгу Токвиля о демократии в Америке. - Имеется в виду "De la democratic en Amerique", par A. de Tocqueville, tt. 1-2, p., 1835.

Глава XVIII

Стр. 301. ...гостинице... с своей курицей "с рысью"... уксусом вместо бордо. - См. повесть "Тарантас" В. А. Соллогуба (гл. V).

...поручил мне с одним учителем гимназии заведовать "Губернскими ведомостями". - Герцен был редактором "Прибавлений" к "Владимирским губернским ведомостям". Учитель, о котором говорит Герцен, - Д. В. Небаба, был его соредактором.

...в Вятке поставил на ноги неофициальную часть "Ведомостей"... поместил... статейку... - "Вятские губернские ведомости" начали выходить в январе 1838 г. В это время Герцен уже находился во Владимире. Герцен напечатал в "Прибавлениях" к "Вятским губернским ведомостям" несколько заметок.

Стр. 302. "Губернские ведомости" были введены в 1837 году. - "Губернские ведомости" начали издаваться в 1838 г. в сорока двух губерниях России.

Блудов, известный... как сочинитель "Доклада следственной комиссии" после 14 декабря. - Д. Н. Блудов был назначен Николаем I в 1826 г. делопроизводителем Верховной следственной комиссии по делу декабристов.

...выслужившиеся "арзамасские гуси". - То есть бывшие члены литературного общества "Арзамас" (1815-1818).

Стр. 303. ...заменил земских заседателей становыми приставами. - На основании Положения о земской полиции, утвержденного в 1837 г., выборные должности земских заседателей упразднялись, вместо них был введен институт становых приставов. Становой пристав назначался губернатором и ведал станом (частью уезда). (422)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Главы XIX-XXIV впервые опубликованы в "Полярной звезде"" на 1857 г. (кн. III).

Глава XIX

Стр. 306. "Не ждите от меня длинных повествований... буду говорить... редко, редко, касаясь намеком или словом заповедных тайн своих".-Эпиграф взят Герценом из последней главы части II "Былого и дум" в издании 1854 г. ("Тюрьма и ссылка. Из записок Искандера", Лондон). В эпиграфе в несколько измененном и сокращенном виде приведены три заключительных абзаца этой главы.

Стр. 307. ...выдала замуж их сестер. - Подразумеваются М. А. Яковлева (в замужестве Хованская) и Е. А. Яковлева (в замужестве Голохвастова).

Стр. 309. две дочери - Н. Ф. и Е. Ф. Хованские.

Стр. 312. последней дочери.-Имеется в виду Н. Ф. Хованская (в замужестве Насакина).

..."компаньонка" - М. С. Макашина.

Стр. 313. ...Старая француженка - m-me Matthey.

Глава XX

В главах XX и XXI Герцен приводит большое количество писем Н. А. Захарьиной, ныне хранящихся в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина.

Стр. 314. Ребенок - Н. А. Захарьина.

Стр. 316. "Вот тайна: дней моих весною" - из поэмы И. Козлова "Чернец" (ч. IV).

Стр. 318. ...сын какой-то вдовы-попадьи. - Речь идет о П. С. Ключареве и Т. И. Ключаревой.

Стр. 319. ...Сашей - Вырлиной.

Стр. 321. ...сохранилось несколько писем Саши. - Оригиналы цитируемых Герценом писем Саши Вырлиной нам неизвестны. В Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина хранятся шесть писем Саши Вырлиной, адресованных Н. А. Герцен и относящихся к 1838-1839 гг.

Стр. 322. ...русскую девушку - Э. М. Аксберг.

Стр. 324. ..."деву чужбины" Шиллера. - См. стихотворение Шиллера "Дева чужбины".

Это было в тюрьме. -Речь идет о свидании 9 апреля 1835 г. (423)

"...не в отеческом законе". - Из поэмы А. С. Пушкина "Граф Нулин".

Стр. 325. ...молодая девушка - Л. В. Пассек.

Стр. 327. "Кузина, помнишь Грандисона?" - цитата из "Евгения Онегина" А. С. Пушкина (глава седьмая, строфа XLI).

Г л а в а XXI

Стр. 331. Р.- П. П. Медведева.

Стр. 340. ...портрет. - Речь идет о портрете А. И. Герцена, написанном А. Л. Витбергом в конце сентября - начале октября 1836 г. Портрет был заказан А. И. Герценом ко дню рождения Н. А. Захарьиной и вручен ей его отцом 22 октября 1836 г.

...о браслете. - В своем письме к Н. А. Захарьиной от 3 марта 1837 г. Герцен сообщает, что получил от нее браслет.

Стр. 341. Паулина - Тромпетер.

...по делу филаретов. - Название польского тайного студенческого общества при Виленском университете в первой четверти XIX века. В 1822-1823 гг. молодежь, принадлежавшая к обществу, была арестована. Многие были посажены в тюрьмы, сосланы, отданы в солдаты.

Стр. 343. ..."-Das Madchen aus der Fremde". - Стихотворение Шиллера "Дева чужбины".

Стр. 345. Повесть вышла плоха. - Имеется в виду неоконченная повесть "Елена", которую Герцен писал в 1836-1838 гг.

Глава XXII

Стр. 345. ...двоюродный брат. - С. Л. Львов-Львицкий.

Стр. 348. С. - В оригинале письма Натальи Александровны - Свечина.

3. - А. И. Снаксарев.

...душа ее, живущая одним горем. - Намек на разрыв между Э. М. Аксберг и Н. М. Сатиным.

Стр. 352. ...к брату - А. А. Яковлеву ("Химику").

Стр. 354. Пускай себе поплачет - не совсем точная цитата из стихотворения М. Ю. Лермонтова "Завещание".

...более Мара - Марата.

...с примесью чего-то патфайндерского. - Имеется в виду герой романа Ф. Купера "Следопыт" ("The Pathfinder"). (424)

Глава XXIII

Стр. 355. Третье марта. - Дата первого свидания А. И. Герцена и Н. А. Захарьиной после разлуки.

...девятое мая. - Дата венчания Н. А. Захарьиной и А. И. Герцена.

Стр. 360. Один из друзей - Н. И. Астраков.

Стр. 361. Чаадаев... посвятивший ей свое знаменитое письмо о России. "Философическое письмо" Чаадаева посвящено С. Д. Пановой.

Глава XXIV

Стр. 373. 13 июня 1839 года. - День рождения первого сына Герцена Александра.

Стр. 375. В римских элегиях, в "Ткачихе". - Речь идет о цикле стихов Гёте "Римские элегии", а также стихотворения "Пряха", по памяти названном Герценом "Ткачиха".

...в Гретхен и ее отчаянной молитве. - См. "Фауст" Гёте (часть 1, сцена 18).

Стр. 378. Прасковья Андреевна - Эрн.

Стр. 380. Was hat man dir, du armes Kind, getan? - См. стихотворение Гёте "Миньона". Этим стихотворением открывается первая глава третьей книги произведения Гёте "Годы учения Вильгельма Мейстера".

Стр. 382. 15 августа 1832. - Дата неверна: записка писана 22 октября 1833 г.

Стр. 383. Е. И. - Е. И. Герцен.

Эмилия Михайловна - Аксберг.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Братьям на Руси

"Братьям на Руси" - самый ранний из известных нам текстов, связанных с "Былым и думами" - было написано как предисловие к мемуарам. Затем Герцен отказался от своего намерения, и этот текст при его жизни не был напечатан. "Братьям на Руси" впервые опубликовано в издании М. К- Лемке, т. VII, стр. 154-156.

Стр. 388. ...если б смерть не переехала мне дорогу. - Имеется в виду смерть Н. А. Герцен.

Стр. 389. Мы расстались с вами... 21 января 1847 года. - Гер-, цен с семьей выехал за границу 19 января 1847 г. (425)

...написал... воспоминания. - Имеется в виду ранняя редакция "Записок одного молодого человека" - автобиографическая повесть "О себе".

...il veder dinanzi era tolto. - Неточная цитата из "Божествен" ной комедии" Данте ("Ад", песнь XX).

К первой части <Предисловие>

Печатается по тексту "Полярной звезды" на 1856 год (кн. II), где было опубликовано впервые.

Ко второй части Введение <к/>изданию "Тюрьмы и ссылки">

Печатается по тексту "Тюрьмы и ссылки", Лондон, 1854. Предисловие (к англ, изданию "Тюрьмы и ссылки").

Английский текст предисловия был впервые напечатан в изда нни "My Exile in Siberia", London, 1855. Русский перевод был впервые опубликован в издании М. К- Лемке, т. VIII, стр. 586-587. В настоящем издании печатается новый перевод.

Ко второму изданию "Тюрьмы и ссылки">

Печатается по тексту второго издания "Тюрьмы и ссылки", Лондон, 1858, где было впервые опубликовано.

К третьей части <Предисловие>

Печатается по тексту "Полярной звезды" на 1857 год (кн. III}, где было впервые опубликовано.

_______________________

Первые три части печатаются по изданию Герцен А.И. Былое и думы. Части 1 3. - М.: ГИХЛ, 1958.

Назад в Мою библиотеку

В формате Word 97

1 вольнодумцев (франц.).

2 грузчиком (от франц. debardeur).

3 кое-как {франц.).

4 Плеврит (от франц. pteuresie).

5 В бумагах моих сохранились несколько писем Саши, писанных между 35 и 36 годами. Саша оставалась в Москве, а подруга ее была в деревне с княгиней; я не могу читать этого простого и восторженного лепета сердца без глубокого чувства. ""Неужели это правда, - пишет она, - что вы приедете? Ах, если б вы в самом .деле приехали, я не знаю, что со мною бы было. Ведь вы не. поверите, чтоб я так часто об вас думала, почти все мои желания, все мои мысли, все, все, все, в вас... Ах, Наталья Александровна, ведь как вы прекрасны, как милы, как высоки, как - но не могу уж выразить. Право, это не выученные слова, прямо из сердца..."

В другом письме она благодарит за то, что "барышня" часто пишет ей. "Это уж слишком, - говорит она, - впрочем, ведь это вы, вы", и заключает письмо словами: "Все мешают, обнимаю вас, мой ангел, со всею истинной, безмерной любовью. Благословите меня!" (Прим. А. И. Герцена.).

6 приказчицы (франц.).

7 налета (франц.).

8 Я очень хорошо знаю, сколько аффектации в французском переводе имен, но как быть - имя дело традиционное, как же его менять? К тому же все неславянские имена у нас как-то усечены, и менее звучны, - мы, воспитанные отчасти "не в отеческом законе", в нашу молодость "романизировали" имена, предержащие власти "славянизируют" их. С производством в чины и с приобретением силы при дворе меняются буквы в имени; так, например, граф Строгонов остался до конца дней Сергей Григорьевичем, но князь Голицын всегда назывался Сергий Михайлович. Последний пример производства по этой части мы заметили в известном по 14 декабрю генерале Ростовцове: во все царствование Николая Павловича он был Яков, так, как Яков Долгорукий, но с воцарения Александра II он сделался Иаков, так, как брат божий! (Прим. А. И.. Герцена.).

9 собственного понятия о чести (франц.).

10 пепельного цвета (франц).

11 желания нравиться (франц.).

12 из самого источника (лат.).

13 старался всячески угодить (франц.).

14 возбужден, взвинчен (от франц. etre monte).

15 Слишком поздно (итал.).

16 Разница между слогом писем Natalie и моим очень велика, особенно в начале переписки; потом он уравнивается и впоследствии делается сходен. В моих письмах рядом с истинным чувством - ломаные выражения, изысканные, эффектные слова, явное влияние школы Гюго и новых французских романистов. Ничего подобного в ее письмах, язык ее прост, поэтичен, истинен, на нем заметно одно влияние, влияние евангелия. Тогда я все еще старался писать свысока и писал дурно, потому что это не был мой язык. Жизнь в непрактических сферах и излишнее чтение долго не позволяют юноше естественно и просто говорить и писать; умственное совершеннолетие начинается для человека только тогда, когда его слог установли-вается и принимает свой последний склад. (Прим. А. И. Герцена.).

17 Зато "просвещенное" начальство определило в той же вятской гимназии известного ориенталиста, товарища Ковалевского и Мицкевича - Берниковского, сосланного по делу филаретов, учителем французского языка. (Прим. А. И. Герцена.).

18 прохладительным напитком (от нем. kalte Schale).

19 "Дева чужой страны" (нем.).

20 салатом с селедкой (от нем. Hering-Salat).

21 госпожи аптекарши (нем.).

22 аспида (от франц. aspic).

23 Какое сердце ты предал! (итал.)

24 семейный оратор (франц.).

25 сестра (франц.).

26 невмешательство (франц.).

27 сделанного не воротишь! (итал.)

28 постановкой (франц.).

29 различаю, провожу различие (лат.).

30 ярко, как днем (итал.).

31 всегда в движении (лат.).

32 "Альманах для женщин" (франц.).

33 Что с тобою сделали, бедное дитя? (нем.)

34 Слишком поздно, святой отец, вы всегда, всегда опаздываете! (итал.)

35 Записочки эти сохранились у Natalie, на многих написано ею несколько слов карандашом. Ни одного письма из писанных ею в тюрьму не могло у меня уцелеть. Я их должен был тотчас уничтожать. (Прим. А. Я. Герцена.)

36 восторженный, тон (франц.).

37 На днях я пробежал в памяти всю свою жизнь. Счастье, которое меня никогда не обманывало, - это твоя дружба. Из всех моих страстей единственная, которая осталась неизменной, это моя дружба к тебе, ибо моя дружба - страсть (франц.).

38 Пропускаю его. (Прим. А. И. Герцена.)

39 не дано было смотреть вперед (итал.).

40 Рассказ о "Тюрьме и ссылке" составляет вторую часть записок. В нем всего меньше речи обо мне, он мне показался именно потому занимательнее для публики. (Прим. А. И. Герцена.).

41 с сути дела (лат.).