Читаем Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника полностью

Вспоминает об этих обедах и поэт Петр Вейнберг: «В конце 1878 года у нескольких сотрудников (газеты „Биржевые ведомости“. – А. К.) возникла мысль собираться ежемесячно в каком-нибудь ресторане для редакционных дружеских обедов. Избран был для этой цели „Медведь“». Владелец ресторана Эрнест «специально для наших собраний приспособил и отделал подвальный этаж в своем ресторане и в этом изящном и просторном подземелье состоялся 1 октября 1878 г. первый редакционный обед. По моему предложению было постановлено, чтобы все приглашения, так сказать повестки на обед, писались стихами и чтобы приглашаемые, в свою очередь, отвечали не иначе как в стихотворной форме. <…> С 1 января 1879 г. „Биржевые Ведомости“ переименовались в „Молву“. Состав сотрудников и участников обедов остался тот же, и собрания наши продолжались регулярно до начала 1880 г.»[596]. В мемуарах Вейнберг опубликовал стихотворные приглашения (и свои тоже) и ответы участников обедов: Николая Курочкина, Павла Гайдебурова, Валентина Корша, Дмитрия Минаева, Александра Скабичевского, Константина Станюковича, Алексея Плещеева, Виктора Гаевского, князя Александра Урусова.

В 1880‐х годах стали модными небольшие «устричные ресторанчики» с кабинетами в районе Большой Конюшенной улицы, где поздними вечерами можно было застать поэта Алексея Апухтина и услышать его стихотворные импровизации[597].

«В последние десять лет XIX века среди беллетристов, живших в Петербурге, завелись „дононовские субботы“. В последнюю субботу каждого месяца решено было собираться в ресторане старого Донона у Певческого моста, – свидетельствует Петр Гнедич, – сходились, чтоб повидаться друг с другом, покалякать, вспомнить старину, поделиться последними новостями, помянуть непременно цензуру, и разойтись не позднее одиннадцатого часа. Организатора последующего обеда выбирали иногда баллотировкой», он занимался «рассылкою повесток, составлением меню и пр. Одно время эти обеды процветали. Собиралось от двадцати до сорока человек. Завелся „альбом обедающих“. В альбом этот заносили краткий протокол собрания, подписанный всеми участвующими, а затем вписывались экспромты, шутки, рисовались карикатуры и пр. Один из таких заполненных альбомов был передан его хранителем Д. Л. Мордовцевым[598] в Публичную библиотеку. <…> Обеды были очень скромны. <…> Шампанское появлялось очень редко. Дам на этих обедах никогда не было. Политика была совершенно чужда этих собраний. Даже было условие не касаться общественных вопросов, а отдыхать за живой беседой. <…> Памятником этих обедов остался „Пушкинский сборник“, изданный к столетнему юбилею великого поэта»[599].

Упомянутому выше Фидлеру принадлежат также три альбома под названием «Товарищеские обеды»[600], содержащие списки участников кружка «Товарищеские обеды» (1901–1908), их стихотворные экспромты, рисунки, различные записи, ноты, меню обедов, названия ресторанов, где собирались «обедающие беллетристы». Первый «товарищеский обед» состоялся в ресторане Палкина[601] 30 декабря 1901 года. «Какой кружок сейчас являет особенно прочные залоги жизненности и интересности, – это кружок „обедающих беллетристов“, т. е. литераторов, в определенные сроки собирающихся на общие обеды», – сообщала газета в 1905 году. Кружок объединял «все лучшие имена петербургской литературы»[602]. На юбилейном пятидесятом обеде в 1907 году присутствовало 60 членов кружка, среди них были и женщины-писательницы[603].

Повар и кулинар Иван Соколов открыл в 1903 году в центре города (Малая Морская улица, дом № 13/8; угол Гороховой улицы) ресторан «Вена» в память о трактире с одноименным названием, который располагался на этом месте в 1830‐х годах; позднее, в 1870‐х, там находился ресторан. Это заведение упоминает Семен Надсон в письме к Ивану Леонтьеву в 1885 году: «…помните, когда вы читали мне и Мережковскому отрывок из повести в излюбленной „Вене“»[604]; в ресторане обедал в компании Иван Бунин[605].

Литераторы, посетители «Вены», вспоминали:

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия