Быстрее империй (СИ)

Подкинув мысль с обходом тлинкитов, Тропинин отыграл у меня очко, и это благоприятно сказалось на наших отношениях. Парень стал раскован, общителен. Иногда к неудовольствию старых товарищей даже пытался вмешиваться в дела. И не всегда безуспешно. Своими патриотическими заморочками он привнёс в мои планы необходимую стратегию. Придал им, как он выразился, «геополитическое оформление». Если я раньше хотел просто опередить испанцев, англичан и их отбившиеся колонии, пробежаться как бэттер по базам, сделать своего рода трипл, то Лёшка выдвинул иную концепцию. Суть её заключалась в том, чтобы вовсе изолировать конкурентов от Тихоокеанского побережья.

— Выигрыш гонки сам по себе не даст нужного результата, — убеждал Тропинин. — Что с того, что ты придёшь первым и застолбишь участок? Толпа переселенцев рано ли поздно захлестнёт твои жалкие городки. Нам всё одно не удастся перебросить в Америку миллионы людей. А вот если перекрыть американцам и англичанам выходы к океану, то поток можно будет замедлить.

По случаю небольшого теплого дождика мы засели в казёнке. Тусклый свет из оконца освещал стол, на котором были разложены карты.

— Как бы не так, — возражал я. — Когда в Калифорнии запахло золотом, туда народ быстренько набежал. Ни пустыни их не задержали, ни индейцы, ни мормоны.

— Да, но для начала им приходилось огибать Горн или пробираться длинной дорогой через Орегон. Вокруг двух Америк много не наплаваешься, а Орегонскую дорогу нужно просто вовремя запечатать. В любом случае надо стремиться достигнуть естественных границ. Скалистые горы, пустыни Большого бассейна и есть такие границы.

— Естественные границы дело такое… — ворчал я и шуршал картами. — Они до поры естественные. А потом какой-нибудь сосед заявит о не менее естественном своём праве на выход к океану. А потом о праве иметь незамерзающую гавань, или праве на покровительство единородцам или единоверцам. Таких причин можно выдумать сколько угодно, но все они будут декорацией единственного естественного права — права сильного.

Я попытался определить наше местоположение, но не преуспел. Широту Окунев брал с большим допуском, а по линии берега невозможно оказалось отделить одну землю от другой. Мы были где-то в районе островов Королевы Шарлотты или возможно ещё не прошли остров Принца Уэльского. Была опасность наткнутся носом на скалы, потому что обе земли сильно выдавались в океан.

— Но я согласен с тобой, — добавил я, после раздумий. — Нам требуются удобные границы. Удобные для удержания и для постановки задачи. Наметить правильную цель — половина успеха.

Цель уже вырисовывалась передо мной. И её очертания совсем не напоминали труднодоступные скалы и безводные пустыни. Чем больше я думал о Ванкувере, тем больше нравился мне этот остров. Я уже всерьёз подумывал, чтобы и столицу «моей Америки» основать именно там. Остров велик. Его протяжённость четыре с лишним сотни вёрст. Простора вполне хватило бы для размещения средней руки государства. Не случайно англичане в моем времени обустроили его на свой лад, точно создавая копию Британии на противоположном конце света. Вот где можно по-настоящему развернуться!

Видимо я вообще свалял дурака, отправляясь по традиционному пути завоеваний. Следовало, наверное, отправиться на Ванкувер прямо из Охотска. Семь тысяч вёрст, от силы два месяца плавания — и мы в самом сердце Америки. Переход сложный, зато единственный. А северные просторы никуда бы не делись. Промышленники добрались бы до них и без моего участия.

— Почему бы в таком случае сразу не пойти в Калифорнию? — вопрошал Тропинин. — Мы бы застолбили южную границу, а затем понемногу двигались бы навстречу зверобоям.

Почему бы? Я мог назвать тысячу причин. И первая из них заключается в том, что планирование по карте до добра не доводит. Карты обманчивы, они скрывают реальные расстояния и масштабы.

— По Калифорнии бродят испанцы, а к стычке с ними нужно основательно подготовиться, — ответил я. — Не спугнуть конкурентов раньше времени. Но главное даже не в этом. Ты часто слышал в новостях о Ванкувере?

— Там не так давно проходила Олимпиада. Не на острове, правда, а в городе.

— Вот как? Летняя?

— Да нет, вроде бы зимняя.

— Ну хорошо. А кроме олимпиады?

— Не припомню.