Быстро падая

– Чейз! – задыхаясь, кричу его имя, а потом из меня вырывается целая серия недвусмысленных «да» и «о боже», когда все внутри сжимается и я с придушенным криком добираюсь до кульминации.

Чейз входит в меня еще несколько раз, стонет мне в шею и тоже доходит до кульминации.

Мою кожу покалывает. Все нервы, кажется, накалились до предела. Мы оба мокрые от пота и тяжело дышим.

Вернее, Чейз тяжело дышит, потому что я едва могу дышать, когда он лежит на мне так, как сейчас. Я прижимаюсь к его груди, и он со стоном скатывается с меня и остается на спине.

– Это… – начинает он, но не заканчивает фразу, будто не хватает слов.

– Ммм, – подтверждаю я, так как мне тоже их не хватает.

И на этот раз молчание не кажется нам чем-то неловким или неприятным. Потому что я не могла быть более расслабленной и, да, более счастливой, чем сейчас.

Через некоторое время Чейз поднимается и ненадолго исчезает в ванной, потом возвращается в постель и, не говоря ни слова, притягивает меня в свои объятия. Я не могу сдержать улыбку, когда прижимаюсь к нему – закинув на него руку и ногу, кладу голову ему на грудь. Сердце Чейза все еще учащенно бьется, но в одном только ощущении тепла, которое излучает его тело, есть что-то невероятно успокаивающее.

Несколько минут никто из нас не говорит ни слова, мы просто наслаждаемся близостью друг друга. Чейз играет с моим волосами, убирает их за ухо, и я удовлетворенно закрываю глаза.

– Хейли? – вдруг он спрашивает в темноте.

– Хм? – бурчу я, так как предпочла бы больше ничего не делать, а просто дремать в его объятиях – и как раз собираюсь это сделать.

– Сладких снов.

Я улыбаюсь.

– Спокойной ночи.

Глава 24

Чейз

Меня будит солнце. Застонав, я переворачиваюсь на спину, хватаю подушку и прижимаю ее к лицу, чтобы увернуться от яркого света. И только после этого замечаю, что к моему правому боку прижимается что-то теплое. Я не один. Все встает на свои места. Звонок из клиники. Противостояние с Шейном. Вечер на озере. Хейли. Снова Хейли.

Очень осторожно отодвигаю подушку в сторону и моргаю от дневного света, пока не могу разглядеть хоть что-то. Скомканные простыни. И наполовину скрытое под одеялом лицо с длинными темно-русыми волосами. Пульс начинает учащаться, когда каждая деталь прошлой ночи воскресает в памяти, и я даже не пытаюсь бороться с улыбкой, которая расползается по лицу. Хейли по-прежнему спит крепко. Одеяло немного сползло, обнажив ее грудь. Больше всего на свете мне хотелось бы склониться над ней, поцеловать и продолжить, с чего мы начали прошлой ночью, но это, к сожалению, должно подождать. У меня другие планы.

Молча встаю и иду в ванную, быстро принимаю душ, а потом собираю одежду, которая валяется на полу. Хейли спит, перевернувшись на другой бок. Она выглядит такой расслабленной, такой умиротворенной. Странно, что до сих пор я не замечал, какой напряженной она кажется днем. Прежде чем я успеваю протянуть к ней руку и заправить ей волосы за ухо или сделать что-то гораздо более глупое, что точно разбудило бы ее, я беру телефон и спускаюсь вниз.

Примерно через двадцать минут у меня есть все необходимое, и я несу это на подносе вверх по ступенькам. Когда я открываю дверь локтем, Хейли по-прежнему спит в постели. Острожно ставлю поднос на тумбочку и сажусь рядом. В этот момент она издает звук, похожий на тихое хныканье. Я застываю. Лицо ее исказилось, как будто ей больно. Осторожно кладу руку на плечо и слегка встряхиваю Хейли. Она вздрагивает и садится так резко, что я пугаюсь.

– Эй… – я предупреждающе поднимаю руки, но не уверен, что трогать ее в этот момент хорошая идея. – Все в порядке?

– …дурацкий сон, – бормочет она сонным голосом.

– Точно?

Ее слова звучат не очень убедительно. Хейли все еще выглядит очень напряженной и смотрит куда угодно, только не на меня. Осторожно поглаживаю большим пальцем ее щеку и чуть приподнимаю подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Если хочешь поговорить об этом…

Она незаметно качает головой.

– Все в порядке, – ее взгляд скользит по комнате и, наконец, останавливается на тумбочке. – Что это такое?

– Ах, это? – я равнодушно указываю на тарелки и чашки и встаю, чтобы поставить поднос на кровать. – Просто несколько блинчиков с кленовым сиропом и взбитыми сливками, а также тосты, только что обжаренный бекон, фрукты и латте макиато.

– Это мой любимый завтрак.

– Знаю. Ты упоминала об этом. И даже раздобыл вот это, – добавляю я, держа в руках небольшую пластиковую упаковку с клубничным джемом.

Вместо того чтобы наброситься на завтрак, как я надеялся, Хейли не шевелится, а смотрит на меня так, словно мы видимся впервые. Поскольку она больше ничего не говорит, во мне медленно нарастают сомнения. Возможно, это не ее любимый завтрак, и она просто пошутила. Или, может быть, не голодна, хотя я не могу себе этого представить после прошедшей ночи. С другой стороны, ей, похоже, только что приснился плохой сон. Возможно, Хейли нужно еще несколько минут, чтобы окончательно проснуться.