Быстро падая

На другом конце провода снова раздается голос матери. Она не заметила своей ошибки. Она ничего не видит, ничего не чувствует. И даже не понимает, с кем разговаривает. Я вешаю трубку и встаю с кровати. Пульс ускоряется, как сумасшедший, все тело дрожит, мне холодно. Я делаю два шага. И жду. Секунды. Минуты. А может, часы.

Но она не перезванивает. Мама не перезвонит. Потому что ей все равно. Потому что она даже не понимает, почему я здесь. Потому что не имеет значения, буду я дома или нет.

Меня подташнивает, но я изо всех сил борюсь с этим. И вдруг все сомнения исчезают. Я больше не в конфликте с самой собой.

Трясущимися пальцами я пробегаю по сложенному листу бумаги на покрывале. В тот вечер я читала его бесконечное количество раз и хотела переписать, но сейчас понимаю, что и того, что есть, достаточно.

Я осторожно разглаживаю постельное белье, беру письмо и вкладываю в конверт. В последний раз смотрю на имя, затем оставляю его рядом с ноутбуком Джаспера. Чейз обязательно найдет письмо или получит другим способом, в этом я уверена. Самое позднее, когда Бет зайдет ко мне и обнаружит вещи. Я сделала почти все, что хотела этим летом – и даже больше. Я закончила рассказ про Эмико. Прочитала рукопись Джаспера и оставила ее распечатанный экземпляр на столе рядом с ноутбуком, ожидая, что Бет или кто-нибудь другой передаст ее его родителям. Я научилась быть смелой и преодолевать трудности. Я выполнила все свои обещания. Кэти. Джасперу. Себе.

Теперь не хватает только одного.

Я сворачиваю оставшуюся одежду и кладу ее в сумку рядом с бутылкой воды. Затем иду в ванную, беру зубную щетку и пасту – упаковываю и их тоже.

Вот и все.

Ничто в этой крохотной комнате не говорит о том, что я когда-то была здесь. Кровать заправлена, шторы раздвинуты. Теплый солнечный свет проникает внутрь, падает на расшатанный деревянный стол у окна. Пылинки парят в воздухе, словно в танце. День обещает быть прекрасным. Но меня уже тут не будет, чтобы в этом убедиться. Я и так слишком долго пробыла в этом городе. Слишком долго с людьми, ставшими для меня настоящими друзьями.

И кем-то большим. Гораздо большим.

Я поднимаю сумку с пола и беру с тумбочки ключ от машины. Бросив последний взгляд на комнату, подарившую мне столько воспоминаний, что я даже представить не могла, медленно закрываю за собой дверь. Я никогда не планировала здесь оставаться. Найти друзей. Влюбиться.

Закрыв глаза, я глубоко вздыхаю. Я знаю, что поступаю правильно, даже если сейчас так не кажется. Но я обещала Кэти, что мы увидимся этим летом. И я сдержу обещание.

Часть меня не хочет уезжать, не хочет покидать этот маленький городок и его жителей, которые стали мне дороги, но пора в путь.

Поэтому с тихим щелчком я запираю дверь.

И ухожу.

На улице я моргаю от солнечных лучей и надеваю черную шляпу. Предчувствие не обмануло меня. Это будет прекрасный последний день лета.

Я прощаюсь с Бет и благодарю ее за все, что она для меня сделала. За то, что приютила и дала работу, с помощью которой я смогла оплатить ремонт машины. За каждый стакан кофе, пончик, кусок пирога и завтрак. Не знаю, что бы я делала без нее. Она стала моим спасением. Но теперь я сама по себе.

По дороге к «хонде» я останавливаюсь перед почтовым ящиком. Конверт, адресованный родителям, который я ношу с собой уже почти три месяца, кажется тяжелым в моей руке, но это всего лишь три листа бумаги – бумаги, которая содержит все мои мысли и переживания.

Я глубоко вдыхаю. И очень медленно выдыхаю.

Проталкиваю письмо через щель ящика и отпускаю.

Теперь пути назад нет.

Чейз

Прошлой ночью я не сомкнул глаз. Я сделал то, что от меня потребовала Хейли, собрал свои вещи, сел в «додж» и поехал домой. Но о сне не было и речи. Не тогда, когда мои мысли снова и снова кружили вокруг одних и тех же вопросов.

Тем временем стало светать. Солнце взошло, впереди еще один летний день. Но пока Фервуд медленно оживает, а люди занимаются своей обычной, повседневной жизнью, я просто не могу успокоиться.

Я не могу и не хочу отпускать Хейли. Не так. Не зная, что она задумала. Не зная, встретимся ли мы снова. И уж точно не тогда, когда это тупое, близкое к паническому чувство во мне становится все сильнее с каждой минутой. Я понятия не имею, откуда оно появилось или что означает, но я точно знаю, что буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, если не сделаю это. Если не попытаюсь сделать это в последний раз.

Поэтому я поднимаюсь с кровати, в которой провалялся последние несколько часов, так и не уснув, пытаюсь немного взбодриться под холодным душем, и, прежде чем сесть в машину и уехать, пью кофе на кухне.

Может быть, она все еще там. Хейли не сказала, когда собирается уезжать, и почему-то я сомневаюсь, что она уехала сразу после того, как я ушел. Вернее, я надеюсь, что это не так.