Быстроногий олень. Книга 2

Гивэй не отозвался, он заснул, потому что не спал вот уже третью ночь, думая о разлуке с Олей. На лице его было все то же выражение умиротворенности и большого счастья. Юноше снилось, как будто кто-то невидимый, в ком он смутно угадывал самого себя, взял в руки его скрипку и начал играть. Это была чудесная музыка — нежная и прозрачная, как горный родник.

Но вот Гивэй уже высоко в небе. Самолет несет его плавно и в то же время стремительно быстро. Гивэй осматривается: внизу — города, села, нивы, реки, горы, моря. Самолет опускается почти к самой земле, затем снова взмывает к небу. У Гивэя захватывает дыхание. Где-то далеко за прозрачными облаками, пронизанными солнцем, ему улыбается Оля.

Внезапно наступает мрак, нарастает грохот. «Ага, — думает Гивэй, — это они — фашисты… Сейчас они будут падать… падать мертвыми!..»

— Эй, Гивэй! Смотри, самолет! — доносится до него чей-то голос.

— Это мой, мой самолет! — хочет ответить Гивэй и просыпается от повторного возгласа Анкоче.

Над поселком только что пролетел самолет, завернул и снова пошел почти над крышами домов на бреющем полете. Что-то мелькнуло в воздухе и ринулось вниз, как белая чайка. Самолет улетел. Гивэй подбежал к сброшенному с самолета туго увязанному пакету, взял в руки.

— Почта! — весело крикнул он старику. — Побегу в правление колхоза!..

— Ну, беги, потом расскажешь, добрые ли вести принес самолет, — ответил Анкоче, увлеченный работой.

Гивэй взглянул на свои часы и удивился: уже десять утра.

— Ай-яй! Так долго спал! Мне же к отъезду собираться! — пробормотал он и побежал к правлению колхоза…

Оля с трудом успокоила учеников, взволнованных пролетевшим самолетом. Когда она принялась за объяснение новой задачи, в класс, словно ветер, ворвался Гивэй. Лицо его было необыкновенно возбужденным.

— Оля! Ребята! Победа! Берлин взят! — закричал он, потрясая белым листком бумаги. — Фашисты сдались! Мир! Мир! Мир!..

Какое-то мгновение в классе стояла глубокая тишина.

— Победа! — тихо промолвила Оля, не в силах оторвать взгляда от бумаги, высока поднятой в руках Гивэя, и тут же закричала так, словно всю душу хотела вложить в этот крик:

— Победа! Ур-ра!..

Тишина взорвалась. С ликующими криками школьники соскочили со своих мест, гремя крышками парт. Некоторые из них взбирались на парты и кричали, топая ногами, хлопая в ладоши:

— Победа! Мир! Ур-ра!..

Гивэй бросился на улицу, все также потрясая над головой белым листком бумаги со сводкой Информбюро. Школьники, а за ними и Оля также устремились на улицу.

В поселке творилось что-то невероятное. Люди бежали от дома к дому, кричали, обнимались. Двое юношей схватились бороться, воинственно выкрикивая: «Гы-а! Гы-а!» Иляй зачем-то выпустил из питомника всех собак, и собаки, возбужденные радостью людей, бегали по поселку, звонко лаяли. Пытто залез на чердак своего дома и, победно помахав красным флагом, укрепил его над крыльцом. Его примеру последовали другие. Барабанщик пионерского отряда, Тотык, шагал через поселок и гулко выбивал марш. Рультын выстроил свою комсомольскую бригаду с карабинами в руках, взмахнул малахаем и выкрикнул, срывая голос:

— Огонь!

Грянул залп, за ним второй, третий, четвертый…

У правления колхоза собирались люди.

Растерянная, со слезами на глазах, Оля смотрела на все, что происходило вокруг, и тихо шептала:

— Победа! Витя, ты слышишь, родной мой. Твоя победа!

Откуда-то сзади появился Айгинто, крепко обнял и поцеловал Олю в щеку. Не успела она опомниться, как председатель уже бежал от нее и громко кричал:

— Рультын! Пытто! Нотат! Запрягайте самых быстрых собак, ветром мчитесь в тундру, зовите в поселок оленеводов из ближних стойбищ!

Вскоре из поселка вырвалось несколько упряжек. Над каждой из них на шесте пламенел красный флаг!

Через несколько часов из тундры в поселок уже мчались на оленях в бешеной гонке оленеводы. Подскакивали нарты. Заливались тонкие колокольчики.

— Ги! Ги! Ги! — выкрикивали наездники, взмахивая погонычами, как саблями.

С приездом оленеводов был проведен второй митинг. После митинга Иляй откуда-то вытащил чучело Гитлера, изготовленное для тренировок в штыковом бою, проводившихся в отделении всевобуча. Охотники и оленеводы со смехом и шутками устремились за Иляем.

— На костер! На костер волка Гитлера! — кричал Иляй, окруженный шумной толпой.

— На костер! — подхватили люди.

Вскоре в середине поселка пылал большой костер. Когда пламя было уже достаточно жарким, несколько мужчин подхватили чучело Гитлера и швырнули в огонь. Громкие, воинственные возгласы, смех разносились по поселку.

— Люди, разжигайте костры! Кипятите чай, варите мясо! Тащите на улицу медвежьи шкуры! — громко выкрикивал Айгинто. И вот уже не один, а десятки костров запылали в поселке. Женщины и дети тащат к кострам медвежьи, оленьи шкуры, чайники, котлы. Парни выставляют на ровной поляне призы для участников в спортивных состязаниях.

Горят костры! Гости и хозяева пьют чай, едят мясо. Голые по пояс юноши борются, показывают свою силу и ловкость.