Быстрые воды

Они направились в кухню, такую же уютную, как и вся квартира. Они достали из холодильника кое-какую еду, но Элен на самом деле не была голодна. По лондонскому времени был уже час ночи, и она плотно поела в самолете. Но она составила матери компанию, пока та ела салат. И к тому времени, как они проговорили еще полчаса, Элен успела совсем забыть о Чарльзе Вильямсе и о том, как он был напуган во время полета. Разговор с ним помог скоротать время в течение беспокойного окончания полета, но теперь она была дома с матерью и от души наслаждалась ее обществом.

Грейс проводила дочь в спальню для гостей, и они проговорили еще некоторое время, после чего она поцеловала Элен на ночь. Грейс была рада тому, что проведет с Элен целых десять дней, и она уже предвкушала их совместные неторопливые ужины. Элен почистила зубы и надела ночную сорочку, после чего отправила сообщение Джорджу, что она долетела нормально. И она заснула прежде, чем ее голова коснулась подушки.

* * *

А в своем номере в «Сохо Гранд» Чарльз послал последнее сообщение своей бывшей жене Джине перед тем, как лечь спать. Он надеялся, что она ответит ему утром. Его прилет не был запланированным; он решил лететь в последнюю минуту. Он понимал, что Джина не обязана отвечать ему, если ей этого не хочется, но ему нужно было только одно – увидеть своих девочек и провести с ними некоторое время. Как и всегда после полета, избежав авиакатастрофы, он чувствовал себя так, будто родился заново, и теперь хотел увидеть своих детей больше, чем когда-либо. Во время полета он был уверен, что погибнет, и теперь словно воскрес. По его убеждению, на этот раз судьба их пощадила. И теперь ему нужно было лишь связаться с Джиной и увидеть своих девочек. После того как они переехали в Нью-Йорк, он постоянно скучал по ним. Чарльз чувствовал себя так, словно Найджел украл у него не только жену, но и дочерей и всю его жизнь. И, несмотря на усталость и разницу во времени, он не мог заснуть еще несколько часов, тревожась о том, что Джина не звонит.

Глава 2

Проснувшись следующим утром в спальне для гостей в доме своей матери, Элен увидела, что снаружи дождь льет как из ведра. Когда она перебралась в Лондон и вышла замуж за Джорджа, ее мать продала квартиру на Парк-авеню, в которой Элен выросла. После этого Грейс переехала в южную часть города. Она очень любила необычную двухэтажную квартиру, которую нашла здесь и сама перестроила. Она располагалась в старом здании склада в Трайбека, который был переоборудован под апартаменты. Всего их было двадцать, и все они отличались друг от друга. А квартира Грейс была самой необычной. Все апартаменты в этом здании были проданы, и, как большинство квартир в Трайбека и в других престижных районах на юге, они стоили целое состояние. Грейс чувствовала себя как рыба в воде в оживленной атмосфере, царившей по соседству, где жили семьи с детьми или молодежь, и она с удовольствием любовалась видами на реку. Северо-восточная часть города теперь действовала на нее угнетающе, и Грейс бывала там как можно реже. Исключение она делала только для своего офиса, расположенного на углу Пятьдесят седьмой улицы и Парк-авеню. Но все, что ей было нужно для отдыха и личной жизни, находилось на юге, и Элен любила останавливаться у нее.

Элен вошла в кабинет, который ее мать использовала, когда время от времени работала дома, и застала Грейс за компьютером. Она проверяла почту и оплачивала кое-какие счета. Поскольку была суббота, на Грейс были джинсы, красный свитер и черные балетки. Она была стройной и очень подтянутой женщиной. Грейс много лет занималась йогой и продолжала эти занятия до сих пор. У нее была осанка балерины, и она говорила, что это следствие ее занятий балетом в юности, до того как она увлеклась йогой. Она пыталась заинтересовать йогой и Элен, правда, безуспешно. Грейс думала, что это пойдет ей на пользу и поможет расслабиться.

– Отвратительная погода, – заметила Элен, взглянув в окно, и опустилась в удобное кресло. – Что говорят про ураган? Он все еще направляется в нашу сторону?

В окно было видно, как стройные деревья гнутся под напором неистового ветра, но это не было чем-то необычным для гроз, которые случаются в конце лета.

– Более-менее, – туманно ответила Грейс, и было видно, что она совсем не обеспокоена. – И неважно, что они говорят сейчас, они все равно назовут это тропическим штормом еще до того, как он подойдет к нам.

У Грейс где-то в шкафу все еще хранилась особая сумка, в которую она сложила кое-какую одежду, лекарства и все, что могло ей понадобиться в случае эвакуации. Но предупреждения об ураганах в августе и сентябре все считали скорее досадным неудобством, чем серьезной угрозой.