Быть балериной. Частная жизнь танцовщиц Императорского театра

Утро в школе начиналось занятиями гимнастикой, развивающей силу и гибкость всего тела, после шли уроки танца. Пытаясь обучить детей ритму, Айседора начала с того, что предлагала им маршировать всем вместе, потом ритмично бегать, останавливаясь или подпрыгивая в определенные музыкальные моменты. Айседора водила детей на природу, показывая им изящные ветви деревьев, движение облаков, воспитанники попеременно представляли себя бабочкой или птичкой, весенней, летней или увядшей осенней травой, прорастающим зерном, тянущимся к солнцу, и, наконец, распустившимся росточком. Детям такие уроки нравились, и все они были влюблены в своих учительниц.

Меж тем, период восхваления Айседоры как музы танца внезапно сменился новым веянием: кто-то распустил слух, будто бы на спектаклях Дункан выздоравливают безнадежные больные, после чего в театральные залы, в которых она выступала, повелось приносить носилки с лежачими больными.

Гордон Крэг

В Берлине у Айседоры неожиданно завязался новый роман. Незнакомый молодой человек ворвался в артистическую уборную после спектакля, с порога обвинив Дункан в том, что та-де украла его идеи, начиная с движения и заканчивая прозрачным хитоном, голубыми занавесями и ее собственным идеальным телом. Это было уже слишком, и, сдерживаясь из последних сил, танцовщица сообщила незваному гостю, что и не думала воровать у него, да и вообще не имеет представления, с кем разговаривает, непрозрачно намекая, чтобы тот хотя бы представился.

Ответ сразу же обезоружил готовую к бою Дункан.

«Я сын Эллен Терри», – скромно улыбнулся Гордон Крэг, наблюдая, как изменяется выражение лица Айседоры. Она же, как грозная валькирия Брунгильда, вдруг обмякла в крохотном креслице, смущенно зардевшись и уставившись на молодого человека глазами влюбленной кошки. Сын Эллен Терри, мальчик с фотографии, в которого влюблялись девочки ее возраста – это была судьба!

Дора пригласила молодого человека поужинать у них дома. Ночью они засиделись в гостиной. На этот раз мать решила не стеречь уже достаточно взрослую дочь, да и репутация сына Эллен Терри подействовала как нельзя лучше. Она легкомысленно оставила свой пост, а наутро Айседора исчезла.

Айседора и Крэг отправились в местечко Потсдам, где сняли номер в гостинице, назвавшись супружеской парой. Понимая, что мать заставит ее вернуться домой, Айседора не писала ей, хотя похитивший ее авантюрист в буквальном смысле слова не имел за душой ни единого пенни, и после достаточно тучных, зажиточных лет, когда Айседора имела возможность питаться в самых лучших ресторанах, удовлетворяя любой свой гастрономический или иной каприз, теперь по милости судьбы она снова погружалась в нищету.

Через две недели Дора обратилась в полицию, требуя вернуть ей дочь. Узнав о распутном поведении Айседоры, несколько меценатов, добровольно жертвовавших небольшие суммы на ее школу, с отвращением отказались принимать какое-либо участие в предприятии, затеянном столь безнравственной особой. В результате Айседора забеременела и не посчитала нужным скрывать это от прессы. Замуж за Крэга она тоже не собиралась, хотя они и не порывали отношений. Вместо этого Айседора стала провозглашать принцип, согласно которому женщина имеет право самостоятельно решать, кого ей любить и от кого рожать. Это был вызов обществу – многие имели связи на стороне, но никто не афишировал их.

Вопрос из зала: «Как можно рожать от мужчины, не являющимся законным мужем? Он же бросит эту дуру, и она останется одна воспитывать своих детей?».

Айседора: «А как можно выходить замуж за столь подлого мужчину, который готов бросить собственного ребенка?».

Роды прошли трудно. Не привыкшая к боли, Айседора и не предполагала, как тяжело ей придется рожать, и уехала в деревню, где ей чудом отыскали врача. Новорожденной дали ирландское имя Дердре. С младенцем на руках, Айседора спешила устроить карьеру Крэга, для чего свела его с Элеонорой Дузе[257], для которой тот должен был нарисовать декорации к спектаклю по пьесе Ибсена «Росмерсгольм» во Флоренции.

Крэг не знал ни итальянского, ни французского, а Дузе не понимала по-английски. Кроме того, Крэг в любой момент мог запросто послать работодательницу куда подальше и в результате потерял бы шанс.

Генри Эдвард Гордон Крэг (1872–1966) – английский актер, театральный и оперный режиссер эпохи модернизма, крупнейший представитель символизма в театральном искусстве, художник

Места в поезде были, разумеется, самыми лучшими, но Айседора все равно чувствовала понятные в ее положении неудобства: ребенка она принципиально кормила грудью, не прибегая к услугам кормилиц, но вдруг молоко начало сворачиваться, что приносило немало страданий и Айседоре, и ее малышке. Пришлось прибегнуть к искусственному вскармливанию.

Крэг и Дузе сразу же возненавидели друг друга, и Айседоре приходилось употреблять весь свой дипломатический потенциал, чтобы они хотя бы не убили друг дружку до спектакля.