Быть бардом непросто

Пожимаю плечами и иду в лавку. Название мне нравится. Надеюсь, и содержимое не разочарует. Да и жалко девчонку. Пусть погреется немного. Хотя я, конечно, надеялся, что в итоге от меня просто отстанут и снимут заклинание с моей шеи. Не вышло.

– Добро пожаловать! – Продавец поворачивается к двум вошедшим посетителям и с улыбкой обозревает мокрые замерзшие тушки, с которых так и льется вода. – Желаете умереть?

Киваю. Смерть – прекрасный выход из положения. Я понял, почему меня не отпускает депрессия. У меня забрали работу, меня не принял мир, даже Аид, и тот ушел. Рано или поздно моя душа должна была это осознать.

– Прекрасно! У нас широкий выбор самых разнообразных средств. Что желаете? Смерть от удовольствия? От боли? От удушья?

– А есть что-нибудь для разрыва сердца? – Печально смотрю на улыбчивое существо, которое явно только наполовину человек. Вторая половина была менее красива и наградила полукровку бородавками, стальными мышцами, круглым животом и невысоким ростом.

– Сердца?

– Оно не вынесет больше ни дня этой боли. Я хочу умереть. – Мои уши опускаются. Неужели он не видит, как мне плохо, как тяжело… влачить свое никчемное существование.

На минуту продавец задумывается, потом хлопает себя по лбу и произносит:

– Как же я забыл, могу предложить вам эксклюзивный товар! – Он достает что-то из-под прилавка.

Изучаю черный ошейник со стальными шипами.

– Что это?

– И вот это.

Следом за ошейником на прилавок ложатся черная кожаная жилетка, длинный хлыст, штаны из кожи левиафана, которая поглощает свет, как ночное небо огонь звезд. И высокие сапоги со стальными мысами и обитыми сталью каблуками. На таких не подкрадешься. Тем более что все, начиная с жилетки и заканчивая сапогами, покрывает бесчисленное число заклепок, шипов, молний и каких-то непонятных значков алого цвета. То ли черепа, то ли пламя.

– Мне кажется, размер как раз ваш. Я, конечно, понимаю, что это не совсем то, что вы просили. Но уж больно подходит… по размеру. А заказчик все равно так и не смог его забрать.

– Почему?

– Умер.

В моих глазах просыпается легкая толика интереса.

– От чего?

– От разрыва сердца, – не теряется продавец. – Более того, я слышал, что все, кто пытался это носить, умирали самым мучительным образом. Это проклятый костюм!

Интерес крепнет, я подхожу ближе и деловито шевелю ушами, дотрагиваюсь до черной кожи и чувствую, насколько она тонкая и мягкая. Явно сидеть будет как влитая.

– Точно проклятый?

– Точно-точно. Да и стоит-то всего десять золотых!

Мрачно смотрю на улыбающегося дельца. Он издевается?

– Для самоубийства как-то дороговато.

– А вам не все равно? На том свете деньги не нужны.

– Ты там был?

– Э-э-э… нет.

– Тогда не говори о том, о чем не знаешь ровным счетом ничего. – Отворачиваюсь и иду обратно к двери, оставляя на полу мокрые следы сапог. – Это мне не подходит.

Рей идет следом, чихает и хлюпает носом. Задумчиво на нее смотрю.

– А есть что-нибудь вот для нее? Теплое.

– Это лавка самоубийц, а не магазин одежды.

– Тогда мы возьмем это. – Рывком снимаю с витрины большой и толстый плед, которым это окно прикрывали днем.

– Но… он старый! И ужасно грязный.

Набрасываю плед на плечи Рей и старательно закутываю в него девочку. Она удивленно наблюдает за мной, но молчит. Веревкой, которой плед крепился к краям окна, обернув несколько раз, подвязываю его вокруг тонкой талии ребенка.

– Вот так намного лучше. И на голову набросить можно. Теперь не заболеешь.

– Спасибо.

Киваю и открываю дверь.

– Эй, а деньги?

Медленно оборачиваюсь.

Продавец осекается и нервно улыбается:

– А, все равно я его выбросить хотел. Заходите еще!

Разворачиваюсь и выхожу. Рей семенит следом. Может, и зайду как-нибудь. А может, и нет…

– Где ты был?

Камин разожжен, над ним в котелке булькает похлебка. Недовольный Аид сидит на матрасе и хмуро на меня смотрит.

Вытираю нос и подталкиваю Рей к огню. Ребенок садится на другой матрас и довольно вытягивает к камину озябшие ноги.

– Гулял.

– Оно и заметно. На тебе нет ни одной сухой нитки.

– Боишься, что помру от воспаления легких?

Улыбаюсь, но светлый и бровью не ведет в ответ. Сидит злой и явно хочет сказать мне все, что он обо мне думает. Странно… я полагал, что он не вернется.

– Почему ты вернулся?

– Не понял? Я здесь, кажется, живу. Более того, именно я снял эту халупу.

– Я думал, что ты не вернешься. Я же тебя едва не убил.

– Чуть-чуть не считается. Держи.

Ловлю, не глядя, брошенный в мою сторону мешочек. Внутри что-то звякает. Деньги? Так и есть. Пять золотых.

– Ты кого-то убил? Или просто ограбил?

А вот теперь он зол по-настоящему. Это читается в его глазах.

– Знаешь, я все больше понимаю, почему мой народ ненавидит твой.

– Интересно. Поделишься?

– Ну если судить по тебе – вы все моральные уроды.

Улыбаюсь, обнажаю клыки и сжимаю рукоять меча. Сейчас мы подеремся. Главное – не убить его случайно.

Но эльф, как ни странно, встает, подходит к котелку и начинает разливать свою бурду по тарелкам.

– Чего застыл? Сейчас будем есть. Небось опять весь день не ел и Рей не кормил.