Быть бардом непросто

— Где ты шляешься? Принес что-нибудь поесть?

Аид уже развел костер и теперь сидит, опираясь спиной на ствол дерева и подбрасывая в огонь небольшие ветки. Федя суетится вокруг, изучая пламя огня и бурно ему радуясь.

Показываю Аиду свою добычу и широко улыбаюсь.

— Да вот, ходил, думал: может, просто сбежать от вас обоих. Больно вы шумные.

— Еда! Федя сам приготовит! Федя умеет! Дай!!!

Я уже на своем горьком опыте убедился — лучше отдать. Пару раз и меня молнией шарахнуло, а еще эта зараза кусается… больно, кстати.

— Держи.

Задумчиво изучаю Аида. Надо же, каким он тихим стал. А ведь в начале нашего знакомства доставал меня почище Федора.

— Готово!

Нам показывают нечто с клоками перьев, окровавленное и зверски разодранное на части.

— У него явный талант.

Федор в ответ гордо задирает мордочку и бросает в огонь все разом. Пламя вспыхивает, остатки перьев тут же обугливаются, а мясо противно воняет.

— Вот сам это и будешь есть.

Гоблин пожимает плечами и убегает куда-то в лес.

— Вот бы он не вернулся! — Страдальческий голос Аида просто льется бальзамом на мою душу.

— Спокойно, я знаю один секрет! — подмигиваю мученику дружбы.

— Какой?

— Как избавиться от мучений.

— Я не готов к самоубийству.

— Да ты что! Я же пацифист!

— А его — фиг убьешь. Я пытался придушить как-то ночью, но он проснулся, обозлился и врезал по мне таким разрядом…

— Я не про это.

— Тогда какие есть идеи? — Аид внимательно смотрит на меня.

Выдерживаю драматическую паузу, после чего торжественно произношу:

— Поселение гоблинов.

Тишина. Сидим и смотрим друг на друга.

— И? Мне что, нужно бурно радоваться этому?

— Да ну тебя. Я о другом. Существует последнее поселение гоблинов. Правда, я думал, что это миф, но, если этот выжил, почему бы еще нескольким не сохраниться?

— И ты знаешь, где оно?

— Да, теоретически.

— Хм. И что ты предлагаешь: отвести его к его родичам, а самим смыться?

— А что? Эта идея не лишена смысла. Ты доставишь Федю к его сородичам, там он найдет себе кучу новых друзей, заведет подружку и забудет про тебя.

— Класс. Вряд ли меня из этого поселения отпустят так просто. А я, знаешь ли, не собираюсь заводить еще кучу подобных друзей, одного-то еле переношу.

— Вот тут и начинается самое интересное. Я знаю, как снять чары дружбы и заставить его забыть о том, что вы друзья!

В пространстве повисают пять секунд потрясенной тишины.

— Я проклят… — говорит Аид тихо.

Странно, я думал, меня будут долго и мучительно пытать на тему: а какого лешего не сказал раньше? А он сидит, молчит. Не верит, что ли?

— Так вот, я скажу тебе, как снять чары, а ты отведешь гоблина в поселение и там оставишь его.

— Погоди. Но если ты снимешь чары — зачем мне куда-то тащиться?

— Чары так просто не снимешь. Тебе нужен как минимум еще один гоблин, чтобы перекинуть чары на него. Нет, нет, не надейся, на людей, эльфов и прочих живых существ они не перекидываются.

— Точно?

— Уверен.

— Хм… И где, говоришь, это поселение находится?

Довольно улыбаюсь, вырываю из тушки птицы последний клок перьев. Отлично, он попался на байку о проклятии. Теперь осталось избавиться от них обоих и жить себе дальше спокойно и счастливо.

— Я тебе расскажу, но чуть позже. Сначала надо дойти до города.

Эльф внимательно на меня смотрит. Потом тихо говорит: «Хорошо, я подожду».

ГЛАВА 16

Эту главу можно было бы начать с описания города, местных жителей и прочих достопримечательностей. Но, поверьте, описывать особо нечего. Узкая полоска синего неба над головой, бледные лица населения, каменные дома, вмурованные в скалы, и широкая прямая улица между ними вряд ли заслуживают восторженных эпитетов и отдельной страницы моих мемуаров. К слову, обычных домов здесь нет. Оно и понятно: кто захочет жить, зная, что в любую минуту крышу пробьет огромный булыжник и размажет хозяев по полу. Правильно, никто. А потому обе скалы похожи на муравейник: окна проходят рядами, которые расположены один над другим, и по ночам изнутри освещаются огоньками магических ламп. Выше всех живут бедняки. Почему? Просто все магазины и лавки расположены на первом уровне, вровень с землей, и их более богатые хозяева предпочитают жить непосредственно над своим детищем.

Кое-где жители Агреля все же пытались привнести в серую бытность романтику и уют. В итоге мостовую выложили разноцветными камнями, а в центре города в обеих скальных породах продолбили две огромные ниши, в недрах которых и таились новые дома и улицы старого города.

Последний штрих, запомнившийся мне в Агреле, — фонари, расположенные вдоль каменных стен, горят неярким, зато вечным голубоватым магическим огнем. Что ж, задумка неплохая — вот только исполнение хромает. По вечерам голубой свет придает и без того бледной коже горожан трупный оттенок; мостовая перестает быть разноцветной и одевается в сотни оттенков синего; да и витрины лавок и магазинов ночью выглядят как-то пугающе.

— Знаешь, — поправляю рюкзак и смотрю на шагающего рядом Аида с гоблином за спиной (тот научился цепляться за плечи и теперь большую часть времени просто висит на «друге»), — мне кажется, что им просто необходим хороший бард.