Быть ближе к тебе

Туда, где, казалось, все снова вернется на круги своя, наложит свой отпечаток и я опять окажусь заложницей положения.

Нет, Стрелецкий не стал плюшевым зайчиком и не растекся розовой лужицей перед моими ногами. Но его поведение кардинально изменилось.

Я больше не чувствовала агрессии в его словах, перестала трястись как осиновый лист при каждом пристальном взгляде и уже не вздрагивала от неожиданного появления Егора за моей спиной.

Единственное, что вызывало у меня опасение, — это то, что с каждым днем моя зависимость от этого мужчины росла с геометрической прогрессией.

Стрелецкий стал для меня воздухом, кислородом, целой вселенной, и я гнала от себя мысли о том, что будет со мной, если вдруг всплывут какие-то неприятные подробности из прошлого и из заботливого супруга он превратится в прежнего равнодушного палача.

Наверное, это единственное, что портило наш отдых, придавая нотку горечи отношениям. Однако надежда на счастливое совместное будущее была сильнее.

В последний вечер перед отъездом я вышла на балкон подышать свежим воздухом. Солнце уже закатилось, и небо на горизонте было расписано яркими лиловыми вперемешку с красными и желтыми росчерками.

Воздух пах морем. Тоской. Откуда-то вкусно тянуло шашлыком.

Я опустилась в удобное плетеное кресло, замирая и наслаждаясь этой неспешностью, что окружала меня. Позволила себе расслабиться, в последний раз наслаждаясь моментом.

— О чем думаешь? — неожиданно раздался голос Егора.

Он отсутствовал сегодня почти весь день, улаживая последние рабочие моменты, и я не ожидала его увидеть раньше наступления темноты.

Встал у меня за спиной, положив руки на плечи, и легонько начал их массировать.

— О том, что не хочу возвращаться.

— Почему?

— Боюсь, — честно призналась я.

Егор ничего не ответил. Стянул резинку с моих волос, раскидал их по плечам и зарылся пальцами, мягко надавливая на нужные точки.

Мы долго молчали, любуясь закатом, погрузившись каждый в свои мысли. Просто наслаждаясь тишиной.

Я даже успела забыть тему разговора, как Егор внезапно выдохнул:

— Тебе плохо рядом со мной? — заставляя растеряться и тем самым снова затянуть паузу.

— Нет.

— Ты сказала, что боишься, — вкрадчиво напомнил он.

— Дело не в этом.

— А в чем?

Я задумалась, не зная, как объяснить ему свои страхи. Как донести так, чтобы понял и при этом не возникло новых сомнений?

Как не разрушить тот хрупкий мостик доверия, что только-только наладился между нами?

— Я слишком счастлива. Мне страшно, что в один момент все резко может закончиться. Вернется к исходной точке. А я… не уверена, что выдержу.

Я встала с кресла, вглядываясь в стремительно темнеющий горизонт. Вцепилась руками в край балкона, вдыхая полной грудью морской воздух.

Завтра мы вернемся назад.

Домой.

Где нет ласкового шума волн, нет таких ярких звезд на небе, нет этого чувства безграничного спокойствия и внутреннего равновесия.

— Хочешь правду? — заставил меня оглянуться Егор. — У меня тоже неспокойно на душе.

Я даже удивленно вздернула бровь. Есть что-то такое, что способно выдернуть этого сильного мужчину из зоны комфорта и заставить нервничать?

— Почему? — настал мой черед недоумевать.

Егор подошел ближе. В сумраке его глаза отливали темной синевой.

Протянул руку, убирая непокорную прядь волос с моего лица. Разглядывая каждую черточку с такой пристальностью, словно собирался писать портрет по памяти.

— Мне иногда кажется, что я могу повторить судьбу своего отца.

— В чем? — не поняла я.

— Он так и не смог никого полюбить и впустить в свою жизнь после предательства матери. И я, чувствую, не смогу… — Он резко убрал руку, словно обжегся.

Спрятал в карман, отступая.

А я вдруг ощутила, как сразу похолодало вокруг, как изменилась атмосфера рядом. И между нами пролегла невидимая пропасть.

— Не надо, — мотнула головой. — У твоих родителей была своя история.

— Но я, оказывается, такой же собственник. Может, даже хуже. Мне нужно знать, где ты и с кем проводишь каждую минуту времени, с кем общаешься, даже кому улыбаешься. Когда я увидел, как на тебя пялится тот дрыщ из кафе…

— Блогер? — вспомнила я встречу с Мариной и ее другом.

— Мне захотелось там же ему его костыли переломать и на настоящие заменить.

Я улыбнулась невольно. Признание Егора бальзамом легло на измученную душу, согревая и возвращая в зону комфорта.

— Ты не похож на отца, ты — другой.

— Думаешь? И тебя не пугает моя патологическая ревность?

— Нет. Мне нечего скрывать. И не нужен никто, кроме тебя.

— Уверена? — криво усмехнулся Стрелецкий, все еще продолжая держаться от меня на расстоянии. — У тебя все еще есть выбор. И время сделать выводы.

Я шагнула ему навстречу, обнимая за шею и вдыхая любимый запах. Уткнулась носом в плечо и тихо прошептала:

— Спасибо за откровенность. За право выбора. Но свое решение не изменю. И в нем я уверена на все двести. Триста. Тысячу процентов! Понимаешь? — Я почувствовала, как сильнее застучало его сердце, как сбилось дыхание после услышанного, и добавила тихо: — Только ты…

Вечер продолжал зажигать новые звезды. Впереди нас ждала горячая ночь, а утром — рейс домой.