Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников

И рассказала следующее. Некоторое время назад, до него, сюда приходил такой же военный в орденах и медалях, в звании капитана, и так же взволнованно расспрашивал о семье Юсуповых, называя ее своей родной семьей. Сокрушаясь, не скрывая слез, капитан (а это был не кто иной, как Алексей Юсупов) преклонил колени, набрал в платочек горсть земли, положил за пазуху и ушел. Пройдя сквозь ужасы войны, он, вероятно, рассчитывал увидеть родных ему людей, чтобы с ними окунуться в мирную жизнь, но столкнулся с великой несправедливостью.

К сожалению, никаких сведений о дальнейшей судьбе Алексея и Оксаны ни у Ю. Коптева, ни у моего отца нет. Массовые репрессии 1944 года поломали тысячи и тысячи судеб, навсегда оторвав друг от друга близких людей.

Юрий Евгеньевич и Руслан Юсупов продолжают вместе работать в ставшей для них родной газете «Гумс». В прошлом году в Гудермесе был широко отмечен 80-летний юбилей Ю. Коптева. Он — почетный гражданин двух городов: Сталинграда и Гудермеса.

Но на этом история не завершается. Когда о ней после статьи Юрия Коптева в республиканской газете узнал широкий круг людей, родилась идея: послать эту статью в Москву, в редакцию передачи «Жди меня». Была надежда на то, что, услышав эту историю, либо Алексей, либо кто-то из его детей мог бы откликнуться и сообщить о себе.

Идея была реализована. Редактор передачи Татьяна Байдаева сообщила по телефону, что они очень заинтересовались и приглашают для съемок в Останкино Коптева и моего отца. Съемки состоялись. В этой передаче было три сюжета, три истории. Спустя месяц два сюжета были показаны по телевидению, где на экране мелькали и сидящие за столом герои «чеченской» истории. Но их выступления страна так и не услышала.

Участие в такой передаче давало возможность на всю страну показать истинное лицо чеченского народа, оболганное рядом центральных СМИ. Поездка выливалась в своеобразную миссию, о чем сообщили тогда местные газеты и телевидение. Можно сказать, что вся республика ждала появления в любимой всеми передаче своих посланцев. Но не дождалась.

Руслан периодически связывался с редактором передачи, в ответ звучали обещания: у нас, мол, свой график, свои подходы, ждите… И наконец была сказана правда. Все та же Татьяна Байдаева виновато сообщила о том, что в выступлениях посланцев Чечни оказалось больше политики, чем можно было позволить, и кассета с этой записью передана в архив.

Естественно, это вызвало большую досаду и негодование здесь, в Чечне. Уж в такой передаче, казалось, не должно было проявиться негативное отношение к чеченцам. Но, как говорят, «умом Россию не понять».

Вот так в Москве закончилась история нашей семьи, начавшаяся в Гудермесе. А ведь именно в Москве она могла получить не менее интересное продолжение с появлением новых людей и новых судеб. Может, где-то на российских просторах живет сейчас Алексей Юсупов и не знает, что снова мог бы стать членом нашей семьи? Видит Бог, наши сердца для этого открыты.

Мой прадедушка Абдул-Кадир Каимов

Заурбек Каимов, г. Грозный, школа № 57, 10-й класс

Тейп, или род Каимовых, был самым многочисленным в маленьком селе Рогун-Кажа[61]. Это село находится в нескольких километрах от районного центра, села Ножай-Юрт. Костяк рода Каимовых составляли три брата. Я хочу рассказать о моем прадедушке по отцовской линии.

Абдул-Кадир Каимов был настоящим человеком в истории.

Революция 1917 года застала его в своем родном ауле. Вести о свершившемся перевороте достигли и далекого горного аула, далекого от политики. Всю свою жизнь мой прадед говорил, что в его жизни самыми безмятежными и счастливыми были только 1918–1924 годы. Это объяснялось тем, что в это время он был юн и молод. В это время вайнахи жили свободно. Основными законами были адаты, которые и регулировали жизнь внутри аула, и решали внутритейповые вопросы. Были налажены отношения между горцами и терскими казаками. Вайнахи занимались хозяйством, образ жизни их устраивал.

Но грянуло новое время: время перемен. Шло новое покорение Кавказа. Основными декретами, принятыми на I Всероссийском съезде советов, были Декреты о мире и о земле. Мира хотели все, а земли требовали те, у кого ее никогда не было. У горцев мало земли, поэтому у них к ней такое трепетное отношение. Каждый чеченец знал, что другой земли нет и нигде не будет. Закон гор гласил, что нельзя отдавать свой клочок земли, но и нельзя зариться на соседский участок. Играя на этих человеческих чувствах, большевики сеяли хаос в обществе.

Миссионеры Советской России быстро находили «своих» людей, которые не работали и не хотели трудиться, праздно шатались в нищете. Эти люди были основой советов, которые продвигались в горах Чечни.

Мой прадедушка вспоминал, что Рогун-Кажа было утопающее в зелени горное село, земля родила все, что в нее было посеяно. В далекие 20-е годы он понимал, что к власти пришли люди, у которых нет Бога, им нечего было терять, даже совесть и честь.