Быть честным перед Богом

Наибольшим успехом из ранних книг Робинсона пользовалась короткая экзегетическая работа “Тело: Исследование теологии апостола Павла”, вышедшая в свет в 1952 г. и переизданная еще пять раз. В ней ярко проявляется характерный для Робинсона тип новозаветной экзегезы, насквозь пропитанной пастырской озабоченностью:

“Павел, как и мы, исходит из факта вовлеченности человека в широкую солидарность исторического существования, которая посягает на его свободу определять свою судьбу и достигать ее истинного завершения. Это и есть “тело” греха и смерти, в которое он включен на всех уровнях своего бытия — физическом, политическом и даже космическом. Инкорпорированность человека в современном обществе выражает эту всеохватывающую солидарность. Главное искушение западного человека заключается в стремлении к спасению путем возвышения индивидуального вопреки всему коллективному, в стремлении к выходу из тела социоисторического существования. Отнюдь не в этом Павел видит суть христианского благовестия. Ибо тело не есть просто зло: оно сотворено Богом и для Бога. Солидарность — это Богом установленная структура, в которой должна быть прожита жизнь личности. Свобода человека — не в том, что он ничем не связан; его индивидуальность — не в отказе от социального бытия. Та и другая проистекают из его безусловной и неотчуждаемой ответственности перед Богом, которая не уничтожается солидарными связями тела. Только в нём и через него могут осуществиться истинная свобода и истинная индивидуальность. Последнее дело для христианина — цепляться за соломинку атомизирующего индивидуализма. В Библии для этого не находится никакого основания. Надежда христиан — не в бегстве от коллективизма, но в воскрешении тела, то есть в искуплении, преображении и конечном преодолении одной солидарности — другою. Таково Павлово благовестие новой корпоративности Тела Христова, порожденной искупительным актом, который Иисус совершил в теле Своей плоти, приняв смерть. Можно без преувеличения сказать, что концепция тела образует краеугольный камень теологии Павла”[302].

Более специальные экзегетические работы Робинсона вошли в сборник “Двенадцать новозаветных исследований” (1962). Интерес к “мирским” проблемам сквозит и в этих чисто академических, казалось бы, статьях. Но особенно он заметен в другом сборнике небольших работ “Быть Церковью в мире”, который вышел в 1960 г. Эта книга, несомненно, вдохновлена идеей Бонхёффера о “мирском христианстве” и представляет серию попыток теологически осмыслить проблемы, которые в те годы были “на слуху” у каждого: ядерная бомба и разоружение, расизм, границы государственной власти...

В Клэр-колледже раскрылся не только теологический, но и особенный литургический дар Джона Робинсона, высоко оцененный его прихожанами и сослужителями. Новый декан долго и любовно трудился над переустройством внутреннего убранства капеллы, разрабатывал вместе со студентами и преподавателями новые литургические тексты и структуры. Робинсон, на которого произвело большое впечатление “Литургическое движение”, развернувшееся в то время среди французских католиков, старался сделать всё возможное, чтобы евхаристия стала подлинно общинным делом с ясно осознанным участием всех членов конгрегации. Теологическое оживление богослужения в маленькой капелле Клэр-колледжа оказалось источником вдохновения для многих англиканских приходов, особенно после публикации книги Робинсона “Литургия, шагнувшая в жизнь” (1960), суммировавшей опыт локальной литургической реформы. Книга акцентировала необходимость меткого выявления сущностной связи литургии с миссией Церкви в окружающем обществе.

2

Успехи Джона Робинсона в 50-е годы были признаны не только в академических кругах. Церковная иерархия также обращает на него благосклонное внимание — об этом свидетельствуют престижные назначения одним из личных капелланов архиепископа Кентерберийского (1953) и проповедником Кентерберийского собора (1958). Однако когда в 1959 г. бывший бристольский священник Мервин Стоквуд, под руководством которого Джон делал первые шаги церковного служения, был назначен епископом Саутуоркским[303] и сразу же предложил Робинсона в качестве своего викарного епископа[304], в Ламбетском дворце возникло определенное замешательство. Архиепископ Джеффри Фишер опасался “недостаточной солидности” 40-летнего кембриджского теолога, который славился “смелостью без тормозов”, а вовсе не разумной умеренностью, всегда любезной церковному начальству. Но незаурядная настойчивость, проявленная Стоквудом, всё же увенчалась успехом. В сентябре 1959 г. Джон Робинсон был рукоположен во епископа Вулвичского.