Быть честным перед Богом

Надо признаться, здесь, на Западе, тоже потихоньку развивается то, что в столь острой форме обнаружила революция в России: мы — я имею в виду христиан и секуляризованных неверующих — тоже перестаем понимать друг друга. Не удивительно, что само обсуждение книги “Быть честным перед Богом” оказалось столь трудным. Книгу неверно воспринимали и неверно пересказывали, идеи автора искажали и пропагандировали некорректным образом!

Но я хочу обратить ваше внимание на то, что проблемы д-ра Робинсона весьма патриотичны, хотя он упоминает в своей книге лишь двух отцов — св. Афанасия и св. Августина, да и тех мимоходом... Проблемы, поднятые Отцами более 1500 лет назад, в этой книге просто переоблачены в одежды XX века”.

В подтверждение В. Родзянко проводил параллели между некоторыми наиболее шокирующими высказываниями епископа Робинсона и утверждениями свв. Григория Нисского, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина и Григория Паламы.

“Что же? Можно ли назвать д-ра Робинсона безбожником? Святые отцы выносят другое суждение. Д-р Робинсон оказывается не только ортодоксальным, но даже более патриотичным, чем его оппоненты!..

Епископ Вулвичский сослужил великую службу всему христианству, ибо проблема, которую он поднял,— самая настоятельная, и его начальный ответ — самый правильный. Ибо он не только ясно показал, что один катафатический путь не может устоять против сегодняшних аргументов атеистов... Епископ принял в начале апофатическое направление Отцов — но, очевидно, даже не понимал этого”[315].

Всю ошибку Робинсона православный критик усматривал в непоследовательности, в недостаточной верности принципам восточного апофатического богословия, в коем о. Владимир видел лучший ответ и на современные вопрошания.

В дискуссии по докладу другой православный теолог, отец Георгий Флоровский, выразил, однако, решительное несогласие:

“Идеи Робинсона не имеют в своем происхождении никакого отношения ни к катафатике, ни к апофатике, а являются результатом омирщения и утраты ощущения священного, что свойственно крайним евангелистам, из кругов которых вышел епископ Робинсон”[316].

Настоящая публикация книги д-ра Робинсона на русском языке, конечно, запоздала — без малого на тридцать лет. Отшумели главные споры. И всё же можно с уверенностью сказать, что для читателей в России эта книга не утратила актуальности. Хотя бы потому, что эта небольшая по объему работа бесспорно стала уже “литературным памятником”, ключевым документом целой эпохи религиозно-общественной жизни на Западе. Кроме того, в русской, да и вообще в современной православной литературе большинство затронутых Джоном Робинсоном вопросов до сих пор не поднималось. Вопросы же эти едва ли могут не волновать нашего современника. Просто “благочестивый” стиль нашей церковной жизни не позволяет даже высказать их вслух. У нас нет традиции столь откровенного разговора о наших недоумениях. Ведь русский читатель до сих пор почти не знаком и с трудами великих предшественников Робинсона — Бонхёффера, Бультмана и Тиллиха, идеи которых популяризирует его книга.

Вернемся к судьбе Джона Робинсона, который, надо отметить, и во время самых захватывающих столкновений, спровоцированных его книгой, не прекращал своей повседневной епископской деятельности в Саутуоркском диоцезе. Близко знавший его каноник Эрик Джеймс вспоминает:

“Джон несомненно был человеком молитвы, святым человеком... Ни один из прихожан на совершаемых им богослужениях (особенно это касается Евхаристии) не усомнился бы, что перед ним — человек, всецело преданный вере. Многие из споров, что кипели вокруг него, утихли бы, если бы люди, находившие неприемлемыми его книги, имели возможность побывать на его службе”[317].

Продолжалась и работа епископа Вулвичского в области реформы пастырского метода, которая получала всё большее распространение и признание в Церкви Англии. Продолжалось чтение лекций, руководство семинарами и группами клириков и мирян, собиравшихся для “продумывания вслух” проблем современной теологии и христианской жизни. Робинсон участвовал также в работе группы библеистов-переводчиков, которая завершилась публикацией “Новой Английской Библии”. Но главным его устремлением остается миссионерское служение, обращенное к той необычайно широкой аудитории, которую он приобрел после блестящего успеха книги “Быть честным перед Богом”. Додумать и досказать всё то, чему он положил начало в этом “очень, очень предварительном исследовании”[318], епископ Робинсон пытается в целой серии работ, одна за другой опубликованных в течение ряда последующих лет: “Христианская нравственность сегодня” (1964), “Новая Реформация?” (1965), “Но в это я не могу поверить!” и “Вглубь, к Богу” (1967). Каждая из них представляет более зрелую и развернутую разработку материала соответствующих глав из “Быть честным перед Богом”.