Быть Джоном Ленноном

Работа над пластинкой «Rock’n’Roll» застопорилась, ибо внезапно исчез Фил Спектор, прихватив с собой уже записанные песни, и Джон растерялся. Он не представлял, что делать дальше. Ответ дал его друг и собутыльник Гарри Нилссон. Он тоже любил «золотую старину», и Леннон согласился выступить продюсером его пластинки — «Pussy Cats». Услышав о проекте, к ним прилетел Ринго, а следом и еще один ударник, Кит Мун.

В первый вечер записи у дверей студии, чего никто не ожидал, появились Пол и Линда. То был первый раз со времен разрыва Beatles, когда Джон и Пол были в одной комнате. И что теперь будет? Вселенский скандал? Ни в коем случае. Когда музыканты собираются вместе и разговоры смолкают или становятся неловкими, они делают то, что делают всегда. Они играют. В тот вечер, когда не было ни Ринго, ни Кита, Пол играл на ударных, а Джон подхватил гитару, и вскоре к ним присоединился Стиви Уандер, и они сыграли «джем» — «Midnight Special». Эту песню Джон и Пол не играли вместе со времен клуба «Кэверн». Лед в отношениях был сломан. В конце вечера Джон пригласил Пола и Линду навестить их в новом доме на пляже к северу от Санта-Моники, куда вместе с ними только что въехали Ринго, Нилссон и Мун. Да, и приезжайте завтра же!

Супруги Маккартни приехали, привезли с собой детей и отправились в тур по дому. Джон и Мэй показали всем свою спальню, в которой, как говорили, Мэрилин Монро развлекала то ли Роберта, то ли Джека Кеннеди, или, возможно, обоих, только в разное время, — никто не был уверен. Но Джон любил эти сплетни. После экскурсии Пол спустился к роялю и начал играть, как делал везде, где бы ни оказался. В то время он горел творческой лихорадкой — у него был успешный сингл, «Live And Let Die», и столь же успешный альбом, «Band On The Run». Если Джон и завидовал, а это, вероятно, было так, он этого не показал.

Перед уходом Пол преподнес бывшему партнеру сюрприз — отвел Джона в сторонку и сказал, что Йоко недавно была в Лондоне, где заняла место Леннона в совете директоров Apple и сказала: если муж хочет вернуться к ней, «ему придется потрудиться». Маккартни играл роль посредника между Джоном — и женщиной, которая так часто его разъяряла и поспособствовала распаду Beatles! Должно быть, Леннон подумал, что жизнь весьма иронична.

Как бы ни восхищался Джон голосом Гарри Нилссона, сессии шли не так хорошо, как он ожидал. Проблема была отчасти в том, что Гарри губил связки наркотой и пойлом и под конец начал кашлять кровью. Но дело было не только в этом. Гарри, Ринго и Кит Мун хотели каждую ночь устраивать вечеринки, и Мэй иногда казалось, что она живет в «приюте для умалишенных». Пол тоже назвал их образ жизни безумием.

Вскоре Джон начал понимать, что впереди пропасть. И раз он был продюсером пластинки, то он за нее и отвечал. «Я словно очнулся посреди всего этого и подумал: «Здесь что-то не так. Привести бы себя в порядок»». Он так и сделал, а потом отвез и Гарри, и пленки в Нью-Йорк и записал новые аранжировки.

Может, визит Пола, делавшего успешную сольную карьеру, вдохнул в Леннона дух прежнего соперничества, когда он увидел себя глазами Маккартни — старый друг, уходящий в никуда, выбрасывающий свой талант в современной стране лотофагов[157]? Или такой эффект оказали слухи о том, что Йоко задумалась о поиске адвоката по разводам?

Вернувшись в Нью-Йорк, он поселился в нескольких кварталах от «Дакоты», в отеле Pierre, куда к нему приехала Мэй. Вскоре Йоко предложила им переехать в «Дакоту» — в другие недавно освободившиеся апартаменты, — но Джон предпочел вместо этого снять квартиру для себя и Мэй на 52-й улице, в квартале Саттон-плейс.

Йоко была довольна. А когда он, ускользнув на ночь со случайной знакомой, попросил Йоко сказать Мэй, что переночует в «Дакоте», ее это позабавило. Странная выходила картина: жена лжет любовнице мужа, прикрывая его неверность любовнице.

Джон всегда любил Нью-Йорк и, вернувшись, вскоре отправился в студию творить новую пластинку. Он назвал ее «Walls and Bridges», а для конверта попросил тетушку Мими прислать ему несколько иллюстраций, которые нарисовал в школе, в одиннадцать лет. На одной была игра в футбол, а на другой — двое краснокожих индейцев в голливудском стиле на лошадях, скачущих к художнику. Прошлое никогда его не покидало. Стоило ему позвонить Мими, она всегда хотела узнать, когда снова его увидит. И он никогда не мог этого сказать. Проблема с визой все еще «решалась», и он не покидал США — а вдруг не пустят обратно? Он просил тетю приехать в гости, но та всегда отвечала, что «ноги ее не будет в стране, где у полиции пистолеты». Скорей всего, она просто упрямилась и не хотела ехать.