Быть Героем

Грешить пришлось, как и предполагал Павел, в каком-то сарае, где было заготовлено сено. Страсть охватила Пашу, сдержаться он бы не смог, даже если бы вдруг захотел этого. В тусклом свете луны, едва пробивающимся сквозь щели, тело, истекающей половой истомой, селянки выглядело особенно желанным. И Паша взял его. Взял так, будто в последний раз. И сколь бы ни был короток миг плотской любви, в нем Павел утопил всю горечь последних дней, все свои переживания и усталость. А потом он просто уснул, крепко прижимая к себе случайную незнакомку. Она так и осталась незнакомкой для него, но ей он отдал всю нежность, которую только мог себе позволить в данный момент. Ему было абсолютно безразлично, кто она и как ее зовут. Она являла собой образ. Той женщины, ради которой мужчины вершат свои подвиги, словно дети, надеясь на похвалу. И женщины потакают этому, то ли ради забавы, то ли из реальной нужды человечества. Как бы то ни было, но Паша получил награду за свой подвиг.

Наутро незнакомки рядом не оказалось. Двойственные ощущения терзали Пашу, ему было обидно, что она ушла, ничего не сказав, ничего не спросив. С другой стороны, ему так было проще, ведь он боялся этих вопросов, да и самому спросить было нечего. Но все же. Оставил не он, оставили его, хоть и не было никаких причин, как и обязательств, остаться.

Паша постарался быстро справиться с нахлынувшей меланхолией и оделся. Из экипировки он брал с собой только меч и тот мирно почивал рядом, слегка провалившись в мягкое сено.

«И это славно»: подумал Паша, беря в руки ножны. Похмелья не было, чему Павел тоже был рад, ведь это был редкий случай, чтобы подняв бокал, он не перебрал.

В трактире его ждал Мигэль, который самостоятельно вернулся из деревни. Как выяснилось, тоже утром. Он, в отличие от Паши, умудрился потерять свой короткий меч. Где и при каких обстоятельствах, эльф предпочел не говорить, отмалчиваясь на задаваемые Павлом вопросы.

Меч все-таки принесли после. Две селянки ехидно улыбались, хихикали и что-то говорили эльфу. Тот, казалось, их понимал, но никак ответить не мог, играя роль немого слуги. Паша решил не вникать в подробности, все имели право на личную жизнь и отдых. «По крайней мере, сегодня»: подумал Павел, погружаясь в теплую воду, нагретую и залитую в небольшую ванну специально для него. Мыло у Павла было свое, взял он его целых пять кусков и продавать совсем не собирался, вспоминая, как неприятно было мыться без оного. Вообще, тут варили собственное мыло, но не все могли себе позволить такое же душистое, какое привез с собой Павел.

Пока вода не начала остывать, Паша отмокал, едва слышно двигая пальцами ног. Особенно важных мыслей в голове не возникало, лишь вяло протекали уже давно составленные предварительные планы по скорейшему проникновению в Княжество.

После помывки, уже полным сил и бодрости, Паша принялся собираться в дорогу. Эльф со всей ответственностью и старанием ему помогал, стараясь услужить Павлу. То ли он так изображал покорного слугу перед невидимыми зрителями, то ли ощущал вину, сродни той, что провинившийся младший брат ощущает перед старшим. И, как бы это ни было смешно, а все-таки старше был эльф, ведь Паше исполнялось через три месяца всего двадцать пять, если доверять местному календарю и не принимать во внимание все эти странные путешествия во времени.

Однако стараниям эльфа Паша препятствовать не стал, и даже наоборот, начал понукать им, будто сам проникся этой игрой в виноватого слугу. Ему даже удалось несколько разозлиться на Мигэля, что сыграло на руку обоим, так как их чрезмерно дружественные отношения вызывали подозрения у посторонних. Все-таки, со слугами обращались несколько иначе, нежели Павел обходился с эльфом. Теперь же прикрикивающий на работающего эльфа господин вызывал душевное удовлетворение у хозяина трактира, и он провожал их со свойственным ему радушием и некоторой грустью.

Следующий населенный пункт ожидался только через два дня пути. Деревушку называли Красной Горой, как сказал Фемел, связано это было с давно прошумевшей в тех местах битвой, когда один из холмов залило кровью так, что он весь окрасился ею. Еще в дне пути от Красной Горы лежал портовый город, в котором Паша планировал сесть на какое-нибудь судно, идущее с торговой миссией в Княжество. Там же он планировал потратить часть заработанного золота, планируя приобрести снаряжение для эльфа, и не только боевое. Все-таки у того не было ни собственной миски, ни кружки, ни даже ложки. И не все из этого у Паши было взято с запасом. А бросать эльфа не хотелось, ведь он так напоминал Яна, к тому же, в компании путешествовать всегда веселее. Паша чувствовал на себе какую-то ответственность, собственноручно взваленную на плечи. И раз уж присутствовала эта ответственность, то должна быть и забота о своем спутнике.