Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

Изучение материала помогает построить в воображении такой мир, в котором ты чувствуешь себя легко, будто в собственной квартире. Автор должен чувствовать себя свободно в материале, иначе роман будет увечным

26.12.2017. Егор

Скажите, пожалуйста, а вы всё ещё не очень любите рассказы?

Моё отношение к рассказу не изменилось. Я — человек эпического склада мышления, а рассказ — из другого кластера, поэтому рассказ как формат мне не близок и не интересен. Однако я считаю, что рассказ — самое сложное дело в прозе, поскольку его суть отличается от сути прозы. Уловить суть рассказа очень трудно. Рассказ — не «сокращённый роман», не «маленький случай из жизни» и не развёрнутая метафора (иллюстрация). Он — нечто иное. Он ближе к поэзии, к музыке, к эскизу, чем к прозе с её повестями и романами. Из настоящего рассказа невозможно сделать фильм, настоящий рассказ невозможно увеличить до повести. Возьмите, например, «Рыбку-бананку» Сэлинджера. Её можно «перевоплотить» в рисунок, в мелодию или в стихотворение-ассоциацию, но кино не снять и в роман не раздуть: получится велосипед с паровым двигателем. Я не знаю, как устроено сознание тех людей, которые могут сочинить рассказ или стихотворение, поэтому и не пишу рассказов и стихов. Я воспринимаю мир иначе, более рационалистично: сюжет, герои, язык, идея. А в рассказе важно эфемерное впечатление.

07.01.2018. Егор

Вы абсолютно правы: вопрос о работе писателя не даёт понимания его творчества и произведений (а более того, не раскрывает никакой магической формулы «а как же мне написать свою книгу», которую пытаются найти все начинающие авторы). Кстати, из вашего ответа мне становится ясно, что вы человек прагматичный, холодный, расчётливый (стратег) во всём, что касается работы. Это помогает мне лучше понять вас как героя беседы. И тут же рождается продолжение вопроса: а не мешает ли вам эта расчётливость в работе и в жизни? Или всё же вам удаётся уравновесить в себе Иванова-прагматика и Иванова-мечтателя?

И чтобы уж докрутить тему: насколько сильно вы терзаетесь относительно написанного или Иванов-прагматик знает, что выдал очередной прекрасный текст, и вам не свойственны сомнения и упадки настроения? И какова ваша «награда художника»?

Став профессионалом, вы лично утратили свежесть и лёгкость письма? Осталось ли в вас «приятное возбуждение», когда вы садитесь за работу, или это уже расчётливое зрелое письмо — прагматизм в чистом виде? Скажите, пожалуйста, какие эмоции вы испытываете, работая теперь, и какие утратили из тех, что были раньше?

Человек я внутри себя весьма эмоциональный, хотя внешне сдержанный. А про свою работу предпочитаю говорить не «рассчитано» (в расчёте, действительно, есть и холод, и прагматизм, которые слабо увязываются с художественным творчеством), а «технично». Я очень уважаю технику.