Быть Хокингом

Летом мы с детьми порой отправлялись на пикник в район обсерватории и посещали Стивена в его офисе в Институте астрономии. Пронзительные детские голоса оповещали Стивена о нашем прибытии, наполняя коридоры с мягкими коврами, подобно порывам весеннего ветра. Выражение лица Стивена, как всегда, было гораздо более красноречивым, чем произносимые слова; в таких случаях широкая улыбка озаряла его лицо, передавая ту радость, которую доставляли ему дети. Обсерватория, построенная в 1823 году в соответствии со своим назначением, с куполом в центре и жилыми частями здания для астрономов, была похожа на необычный и внушительный деревенский коттедж, окруженный ухоженными аллеями и садами, где нам предоставили небольшой огородик для выращивания собственных овощей и фруктов. В церковном дворике было идеальное место для роз и лилий, но мне не хотелось осквернять его почву посевами овощей. На участке рядом с обсерваторией дети с радостью принялись за дело: копали, сажали семена и наблюдали за их ростом, перемежая эти занятия с веселой болтовней. Осенью мы с гордостью набирали полные сумки фасоли, моркови и салата и несли все это в институт к Стивену, чтобы похвастаться ему, прежде чем направиться домой в авангарде его электромобиля.

Эти беззаботные дни, проведенные на границе между городом и деревней, давали нам возможность укрыться от возрастающей суматохи на улице Литл-Сент-Мэри. Когда случай привел нас сюда в 1965 году, улица была островком спокойствия. К началу 1970-х она стала превращаться в оживленную и опасную, которую многие использовали для проезда к Университетскому центру, Питерхаус-колледжу и отелю «Гарден-Хаус» на берегу реки. Частенько десятитонный грузовик по ошибке заезжал на нашу улицу, надеясь таким образом доставить свой груз в центр или отель, но застревал посередине улицы в месте сужения проезжей части. Затем грузовику приходилось задним ходом заезжать на Трампингтон-стрит, притираясь к фасадам наших домов и наполняя гостиные выхлопными газами.

Если днем это составляло главную проблему, то ночью нам не давали уснуть глухие содрогания ритмов поп-музыки, доносившиеся из так называемого музыкального салона Питерхаус-колледжа. Члены колледжа весьма дальновидно расположили свой музыкальный салон, в котором царила поп-музыка, вдали от других зданий колледжа, в комнате, выходящей на церковный двор. Возможно, они полагали, что сон мертвых ничем не потревожить. К сожалению, они не подумали о живых обитателях окрестностей, особенно пожилых и совсем юных, для которых ночные завывания, грохот и вибрация были невыносимы.

О предстоящей сходке в течение дня возвещал свист микрофонов, звуки настраиваемой гитары и звон одинокой цимбалы. В один из таких дней миссис Тэтчер кивнула в сторону Питерхауса: «Разве не изумительно, дорогая? Кажется, у них происходит thé dansant[88]».

Налицо была необходимость в новой кампании, на этот раз не связанной с проблемами инвалидов. Письма в адрес руководящего совета Питерхауса, отчаянные полуночные телефонные звонки швейцарам и даже самому главе колледжа приводили лишь к компромиссу, состоявшему в сокращении времени работы колонок на полную мощность и уменьшении громкости после полуночи.

Дорожное движение, представляющее реальную опасность для малышей – Роберта, Люси и Иниго, любивших кататься на трехколесных велосипедах по проезжей части и наносить визиты вежливости соседям, было более трудноразрешимой проблемой, требующей организованной кампании, демонстраций и града писем, большинство из которых не встречало дружелюбного ответа. Однако характер проблемы в корне изменился в связи с разрушительным пожаром 1972 года в «Гарден-Хаус», пару лет спустя после студенческой демонстрации протеста, обвинявшей отель в поддержке военного режима в Греции.

Когда пожар закончился, на месте семейных торжеств стоял дымящийся обугленный остов; вскоре возникли планы построить еще более грандиозный отель там, где был старый. Помимо архитектурных соображений, нас беспокоила перспектива возрастания транспортной нагрузки; поэтому все резиденты улицы единодушно воспротивились таким планам. Назревала жесткая конфронтация; со своей стороны, мы осознали, что их взаимоисключающие цели на самом деле не являются таковыми. Менеджеры хотели построить новый отель, а мы стремились запретить доступ автотранспорта на нашу улицу и восстановить на ней безопасность и покой; объединив усилия вместо того, чтобы бороться друг с другом, мы могли бы воплотить в жизнь обе цели. Таковым и был итог напряженных переговоров между жильцами и менеджерами, состоявшихся в доме номер девять под умелым председательством Тэтчеров.