Быть княгиней. На балу и в будуаре

Я вспоминаю, что однажды Чертков, бывший плохим игроком, рассердился на Императрицу, заставившую его проиграть. Ее Величество была оскорблена тем, как он бросил карты. Она не сказала ничего и прекратила игру. Это случилось как раз около того времени, когда обыкновенно расходились. Она встала и простилась с нами. Чертков остался уничтоженным. На следующий день было воскресенье. Обыкновенно в этот день бывал обед для всех, входивших в администрацию. Великий князь Павел и великая княгиня Мария приезжали из Павловска, замка, в котором они жили, находившегося в четырех верстах от Царского Села. Когда они не приходили, то был обед для избранных лиц под колоннадой. Я имела честь быть допущенной на эти обеды. После обедни и приема, когда Императрица удалялась в свои покои, маршал Двора, князь Барятинский, перечислял лиц, которые должны были иметь честь обедать с ней. Чертков, допущенный на все небольшие собрания, стоял в углу, крайне огорченный происшедшим накануне. Он почти не смел поднять глаза на того, кто должен был произнести над ним приговор. Но каково же было его удивление, когда он услышал свое имя. Он не шел, а бежал. Мы пришли к месту обеда. Ее Императорское Величество сидела в конце колоннады. Она встала, взяла Черткова под руку и молча обошла с ним кругом колоннады. Когда она возвратилась на прежнее место, она сказала ему по-русски: «Не стыдно ли вам думать, что я на вас сержусь? Разве вы забыли, что между друзьями ссоры остаются без последствий?» Никогда я не видела человека в таком волнении, в каком был он; он расплакался, беспрестанно повторяя: «О, матушка, что сказать тебе, как благодарить тебя за такие милости? Всегда готов умереть за тебя!»

А на вечерах в Царском Селе рядом со столом Императрицы стоял круглый стол. Принцесса Луиза, уже считавшаяся невестой великого князя, сидела там между своей сестрой и мной. Кроме нас там сидели м-ль Шувалова, теперь в замужестве Дитрихштейн[16], и племянницы графини Протасовой[17].

Императрица давала распоряжение принести нам карандаши, перья и бумагу. Мы рисовали или играли в секретер. Иногда Ее Величество опрашивала, что у нас выходило, и весело смеялась. Графиня Шувалова играла в карты с м-ль Протасовой, дежурными придворными и иногда с графиней Браницкой, которая по временам приезжала в Царское Село.

Дворец в Царском построен Императрицей Елизаветой I. Он обширен и красив, несмотря на свою готическую архитектуру. Императрица Екатерина прибавила для себя особое помещение в ее изысканном вкусе. Оно находилось за многочисленными залами в зеркалах и позолоте, отделявшими от апартаментов, занятых прежде великим князем Павлом, и за которыми находилось возвышение, где Императрица обыкновенно стояла обедню вместе с семьей и дамами ее свиты. Первая комната этого нового помещения была отделана живописью восковыми красками; в следующей комнате стены украшены были сибирской лазурью, а пол был сделан из красного дерева и перламутра. Большой кабинет рядом – весь из китайского лака, а если повернуть налево, находилась спальня, очень маленькая, но очень красивая, и кабинет с зеркалами, разделенными большими деревянными панно. Маленький кабинет служил входом в колоннаду, которая была вся видна в перспективе из двери.

На террасе, перед колоннадой, находился диван, обитый зеленым сафьяном, и стол. Ее Величество занималась там делами рано утром. Перед этой очень простой пристройкой находилась маленькая стена. Если обогнуть ее, то налево открывался прелестный газон, окаймленный прекрасными и душистыми цветами. Красивые комнаты примыкали к террасе с этой стороны. Налево барьер из гранита шел до самого сада, украшенный бронзовыми статуями, вылитыми по древним образцам в Императорской Академии.

Колоннада представляла из себя стеклянную галерею с мраморным полом. Она была окружена другой открытой галереей с рядом колонн, поддерживавших крышу; с нее открывался обширный вид. Колоннада возвышалась над двумя садами; старый парк, многолетние липы которого бросали тень на маленькие комнаты рядом с террасой, и английский сад с красивым озером посередине.

Это прекрасное помещение, занятое той, которая обладала всем, чтобы нравиться и вызывать привязанность, казалось волшебным. У Императрицы был особый дар облагораживать все, к чему она приближалась. Она сообщала смысл всему, и самый глупый человек переставал казаться таким около нее. Каждый оставлял ее довольным собой, потому что она умела говорить, не вызывая смущения и применяясь к разумению того, с кем она говорила.