Быть может…

– Не… Мы тут, в леске, заночуем. Вот ребята, говорят, устали… – пробормотал пожилой водитель, берясь за баранку.

– Давай с нами, девки, не пожалеете! – скалил зубы молодой, стоя на подножке. – Мы вам…

Но девчонки, пулей выскочив из машины, уже неслись что есть духу по шоссе, не дослушав настойчивого приглашения парня. Фуры свернули в лес, и наступила непроглядная тьма. Вдоль шоссе стояли хмурые ели и нашептывали что-то жутковатое. Наконец глаза освоились в темноте и убедились, что машинных фар – ни встречных, ни поперечных – нигде не видно. Накрапывал мелкий осенний дождик. Ну не стоять же на месте? Совсем околеешь! Девчонки, словно зайцы, поскакали по дороге, пытаясь согреться, и от страха во все горло вопили песни. Часа через полтора добрались до автостанции.

Никакого здания автовокзала, где они намеревались подремать в тепле до утра, на окраине Владимира не оказалось. Только диспетчерская будка. В ней же и касса с окошечком. Вокруг – ни души. Скоро двенадцать. До утра не простоишь на улице, да и страшно. Вон, собаки везде лают… Девчонки забарабанили в окошечко, из которого пробивался свет.

– Чего надо? До утра уже ничего не будет, не стучите!

– Тетенька, пустите, пожалуйста, погреться! Мы замерзли-и-и, – заныли девчонки, готовые разреветься по-настоящему.

– Не положено! – прозвучал грозный ответ.

Девчонки, будто нахохлившиеся воробышки, обреченно прислонились к будке, спасаясь от дождя, и прижались друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Вдруг окошко приоткрылось:

– Вы чего тут? Думала, ушли уж. Одни, што ль? Ну, заходите скорее. Ох, промокли-то… Одежку кладите к печке. Я думала, вы с парнями, так боялась пускать… Щас вам кипятку принесу, согреетесь.

Женщина вышла в другую комнатушку и вскоре вернулась с чайником, подушкой и стареньким одеялом.

– Вот, ляжете тут на сундуке, а утром рано я вас выпровожу, пока никто не видит. А то попадет мне – здесь же касса еще.

Так сладко им нигде и никогда не спалось! Рано утром, хлебнув хозяйкиного чая и поблагодарив добросердечную женщину, они отправились в город.

Белокаменный Владимир, основанный Владимиром II Мономахом в 1108 году и ставший через полвека столицей Владимиро-Суздальского княжества, казался ожившей иллюстрацией к древнерусской истории XII века. Соборная площадь, знаменитые Золотые ворота, Успенский собор с сохранившимися фресками Андрея Рублева и Дмитриевский собор поражали воображение своей мощью и красотой линий. На улицах в столь ранний час было пустынно, и никто не мешал девчонкам погружаться в эту седую древность, изумляясь искусству ее создателей. Посетовав на то, что музеи еще не скоро откроются, они отправились дальше.

В село Боголюбово – резиденцию князя Андрея Боголюбского, построенную им в XII веке в память о погибшем сыне Изяславе, они добирались уже освоенным гужевым транспортом. От белокаменного замка после нашествия монголо-татар мало что осталось. Девчонки побродили по округе, осмотрели сохранившиеся земляные валы и рвы, а затем решились заглянуть в собор Рождества Пресвятой Богородицы в монастыре. Там шла служба.

При входе к ним метнулась согбенная старушка в черном одеянии: «Головы покройте и перекреститесь!» – прошипела она. В соборе оказалось довольно много народа. Потрескивали свечи, и пахло чем-то незнакомым. От трубного баса священника забегали мурашки по спине. С огромного иконостаса в глубине собора на путешественниц скорбно смотрели темные плоские лики святых. Но девчонок интересовали фрески Андрея Рублева: как знать, может, они и здесь были? Остатки изображений на стенах древнего храма ответа не давали, а спросить у неласковой старушки они постеснялись.

От Боголюбова до загадочной церкви Покрова Пресвятой Богородицы на Нерли, построенной в 1165 году Андреем Боголюбским в честь нового праздника Покрова, было совсем недалеко – километра полтора. Девчонки отправились туда пешком. Еще издали они увидели стоявшую на холме посреди огромного поля одноглавую белокаменную церковь с изящными пропорциями, высокими узкими окнами и вертикальными линиями. Казалось, будто она парит в чуть подрагивающем осеннем воздухе, устремляясь ввысь. Стены церкви украшены резными рельефами, а на фасаде – восседающий на троне царь Давид с псалтырем в руке, благословляющий прихожан двумя перстами.

Девчонки не могли оторвать глаз от такого совершенства, вызывавшего душевный трепет. Как жаль, что нельзя взглянуть на ее внутреннее убранство – на двери огромный замок. Незаметно к ним подошла женщина средних лет с приветливым лицом: «Девочки, интересуетесь нашей церковью? Она самая древняя здесь. Восемь веков стоит, красавица, любуясь собой в водах речки Нерли. Хотите заглянуть в нее? Я тут вроде сторожа и экскурсовода в одном лице. Наших-то туристов мало бывает, в основном студенты-художники приезжают, а вот иностранцы здесь частые гости».