Быть может, история любви

Эта фраза, подумал он, должна стать его девизом. Вот уже две недели, как он то и дело попадает в ситуации, которые иначе объяснить нельзя. Да что там, вся его жизнь — иллюстрация этой фразы. Охрипшим голосом он спросил, обвиняют ли его в чем-либо. Девушка не ответила. Виргилий подозревал, что она применяет специальную методику психологического воздействия, чему ее наверняка учили в полицейской школе. С ним этот номер не пройдет; теперь уже не пройдет: ударов он не боится, и к любым передрягам у него выработался иммунитет.

— Сутенерство, — произнесла девушка, не сводя глаз с экрана компьютера.

— Так я и знал, что речь идет о недоразумении.

Вошел мужчина с пистолетом в кобуре. Чмокнув коллегу, он разложил перед Виргилием фотографии: тот стоял у своего дома и разговаривал с проститутками. На одном снимке девушка протягивала ему банкноту, на другом Виргилий передавал травести презерватив.

— Я просто помогал им.

— Именно, — сказала девушка. — И эта помощь называется сутенерством.

Виргилий принялся неспешно давать пояснения к фотографиям. Иногда он делал кое-какие покупки для соседок; он приобретал для них презервативы, противовоспалительные кремы и болеутоляющие средства. Лейтенант протянула ему бланк, на котором значился номер банковского счета.

— А как вы объясните сумму на вашем счете?

Виргилий изучил документ.

— Склонностью к экономии, — сказал он ошеломленно.

Он вдруг понял, что любое событие в его жизни, и в жизни других тоже, может свидетельствовать о преступной деятельности. Все в его поведении (заявление о скорой смерти, отказ от электричества и телефона — словно он готовился к уходу в подполье; потребительский аскетизм, которым объяснялась кругленькая сумма на его счете; не говоря уже и его гигантской коллекции эротических журналов и фотографий обнаженной Армель, спрятанных под кроватью) давало основания для подозрений.

— Вы работаете в рекламном бизнесе?

Виргилий подтвердил. В каком-то смысле он заслужил арест: реклама — самая древняя профессия в мире, проституция — всего лишь ее филиал. На самом деле полицейские не зря его арестовали. И как ни странно, он был этому аресту рад. Конечно, они хотели вырвать его из болота грехов и показать, что он должен измениться.

Полицейский заметил, что в среде Виргилия принято прибегать к кокаину. «Возможно», — откликнулся Виргилий. Он не обращал внимания на всякие вещества, которыми иные забивали ноздри, вены или печень. В агентстве и без того было много интересного. Он мог бы описать витражи чуть ли не во всех залах Svengali, афиши в коридорах, комнату Симоны.

— Вы что, думаете, я продаю наркотики?

— Во многих квартирах мы нашли кокаин.

Проститутки часто взбадривают себя наркотиками. Полицейские не могли не знать этого. Виргилий понял, что они ставят ловушки, желая сбить его с толку любой ценой.

— Значит, вы обвиняете меня в торговле наркотиками и сутенерстве.

Виргилий поймал себя на том, что ему льстит эта новая роль брутального и опасного типа. Подонка, необузданного и сексуального, который не ведает страха и готов на все.

— Вы странно одеты.

Видно, девушка любила кино и сутенеров представляла себе именно так: барочный наряд и двухдневная щетина. Не хватало еще кожаных сапог, золотой цепи и солнцезащитных очков.

— Я вообще живу довольно странно. Вопрос исчерпан?

В конце концов, этот эпизод прекрасно монтировался с безумием, в которое он погрузился после звонка Клары. Тут была своя логика. Ему захотелось подыграть полицейским, позволить затянуть себя в историю, которую они придумали, и надеть маскарадный костюм, столь чуждый его натуре. Он больше не походил на того, кем его привыкли считать. Огромная тяжесть упала с плеч, жить стало легче. Было так соблазнительно расправиться с прошлым.

— Послушайте, — сказал он, — если вам нужен сутенер, то я не против. Готов давать показания.

А вдруг это перст судьбы, возможность уйти из агентства и начать все заново? Конечно, не хотелось бы ради новой жизни провести несколько лет в тюрьме, однако лишь мощная сила способна вытянуть его из привычной, хорошо организованной рутины. И потом, тюрьма — прекрасная школа для того, кто хочет сменить профессию: он научится жульничать, накачает мускулатуру, обзаведется нужными связями.

Само собой, такое предложение сбило полицейских с толку. Они переглянулись. Разочарование и даже нечто вроде легкой грусти появилось на их лицах, утративших вымученное свирепое выражение.

— Мы не склонны вас подозревать, — сказала женщина. — Но вы ведете себя странно.

Хорошенькое оправдание для ареста и допроса! Виргилий не был экспертом в этой области (на факультете он предпочитал конституционное право уголовному), однако сомневался, что необычность теперь относится к разряду правонарушений или преступлений.

— Вы у себя в доме не замечали ничего подозрительного? Все-таки семь лет уже там живете. Мы пытаемся выявить преступную сеть.