Быть подлецом

Подлинные трагедии обычно принимают в жизни такую неэстетическую форму, что оскорбляют нас своим грубым неистовством, крайней нелогичностью и бессмысленностью, полным отсутствием изящества. Они нам претят, как всё вульгарное.

Оскар Уайльд.

Донован устремился за ними вверх по лестнице, даже обогнав мисс Лидс. Мисс Элизабет ждала брата у балюстрады — и Чарльз на минуту залюбовался её хрупкой фигуркой в темном платье, на котором белые мраморные балясины проступали строгим контрастом. Она была явно встревожена.

— Он не открывает, Райан, уже час…

Райан Бреннан почесал небритую щеку.

— Он просто спит: Джо говорит, он выпил бутылку джина.

— Когда он пьян, — возразила Бесс, — он всегда храпит, и храп слышен даже на втором этаже.

Райан поджал губы и обернулся к Джозефу.

— А это верно, храпит братец Патрик, как гравийная дробилка.

Джозеф подошёл к двери и резко и отчетливо постучал. Ответом ему была тишина. Бреннан дернул за ручку, но дверь была на запоре.

— А как он успел запереться, тут же Фокс был… И что делать? Не ломать же… — Джо был в растерянности, которая, однако, прятала немалое раздражение. — Если окажется, что он просто свалился с кровати…

— Это уже случалось, — пробормотала, подтверждая его слова, мисс Лидс, — но он и под кроватью храпел.

Джозеф Бреннан вздохнул.

— А где ключи?

— Мистер Патрик потерял свои в пабе, я отдала ему запасные, а других у нас нет. Сам он заперся изнутри.

Райан Бреннан, всё ещё сонный и вялый, обернулся к Джейн.

— Сбегай к Фоксу, пусть придет с ломом или кочергой. Надо отжать дверь.

Девица исчезла.

— Если он закрыл на два оборота, ригель замка не вытащить, не сломав дверь к чёрту, — проинформировал племянника дядюшка.

Райан кивнул.

— Понимаю. А что ты посоветуешь, дорогой дядюшка?

— Уверен, что ничего не произошло.

— Лучше в этом удостовериться, — тон мисс Элизабет был твёрд.

— Послушай, Бесс, ты не всё знаешь, — возразил Джозеф Бреннан, — вчера Патрик поймал в подвале Лорримера с Шарлотт, он просто перенервничал, выпил бутылку джина…

Элизабет окинула его насмешливым взглядом.

— Райан всё рассказал мне ещё ночью. Именно поэтому я и беспокоюсь. Не хватало повторения истории с Билли.

— Не каркайте, — прошипел Райан.

Донован сразу напрягся. Стало быть, домочадцы Кэндлвик-хауса прекрасно знали причины самоубийства Уильяма Бреннана. В своих догадках Чарльз был прав: Уильям, по всей вероятности, влюбился, но застал свою возлюбленную в чужих объятьях, как и Патрик. Но в кого он был влюблён? Не в Шарлотт ли? Или в Кэтрин? Или в Летти?

Меж тем появился Фокс с огромным ломом.

Сам Донован не думал, что с мистером Патриком Бреннаном случилось несчастье — тот не показался ему особенно глубоким человеком, а глумливые шутки Джозефа и Райана не могли не придать всему происходящему какого-то шутовского оттенка. Повлияла и виденная Чарльзом в подвале блудная сцена, в ней тоже, несмотря на трагический исход, было что-то комическое.

Джо приложил ухо к двери и снова постучал. Ответом была тишина.

— Ладно, — Джозеф вставил лом в щель между замком и рамой и осторожно отжал дверь. — Чёрт, похоже, закрыто на два оборота, как я и думал…

Рама заскрипела, Райан налёг плечом, помогая Джозефу, и ригель замка вылетел вместе с блоком крепления. Дверь распахнулась.

— Будь всё проклято…

В пяти шагах от сломанной двери возле кровати лежал Патрик Бреннан. Лица почти не было видно: наполовину залитое кровью, оно казалось странно перекошенным. Патрик выстрелил себе в висок через толстое, стеганное красное одеяло, валявшееся рядом с ним, и не успел извлечь из него руку. На столе не было записки, но стояла одна пустая и одна основательно початая бутылка джина.

Джозеф присел у тела, но даже не стал щупать пульс.

— Мёртв, — жестко констатировал он.

Элизабет побледнела и прислонилась спиной к сломанному дверному косяку. Глаза Джозефа Бреннана метали зелёные искры, губы Райана исказило бранное слово, но присутствие сестры помешало ему произнести его вслух. Фокс стоял рядом с Райаном и Донованом и молчал, странно надув щеки, точно его тошнило.

Чарльзу стало неловко, что он совсем недавно думал о происходящем, как о клоунаде.