Быть рядом

По-русски он говорил очень чисто, без грубого местного акцента. Единственным, что выдавало в этом пожилом мужчине уроженца БССР, была необычная, воздушная мягкость речи.

– Да, Рыгор Наумович, – ответил юноша. – Второй курс закончил и вот…

– Ты не стой, присаживайся, – председатель указал на стул по другую сторону стола. – Второй курс, значит? Что-то староват ты для второго курса, студент.

Олег слегка улыбнулся – многие так говорили:

– Так я после армии. Отслужил и поступил на географический.

– Понятно, – кивнул председатель. – А с чем к нам?

– Ну, как же? – удивился студент. – Полесье – это ж самый болотистый край во всём Союзе. Где ж, как не здесь их изучать? У меня курсовая будет, вот я и приехал материал собрать.

Услышав про изучение, председатель сдвинул кустистые брови и заёрзал на стуле. Олег заметил это, но виду не подал – мало ли отчего человек нахмуриться может. Вдруг у него старая рана заболела?

– Значит, изучать…, – протянул Рыгор Наумович. – А почему у нас? Ну, почему в нашей деревне?

В его голосе Олегу почудилось волнение. Странное, непонятное. Необоснованное. Тем не менее, студент ответил:

– Да я как-то не выбирал. Куда направили, туда и поехал. Лишь бы на Полесье.

– Не выбирал, говоришь? – лицо председателя немного посветлело.

– Ну да, – подтвердил студент, – в деканате связались с облисполкомом, а они к вам направили.

– Слушай, – неожиданно подался к нему Рыгор Наумович, – а давай я тебя в другой колхоз переведу. У нас-то что – всего-то три десятка домов в деревне. А там – три деревни больших, в одной даже клуб есть, танцы проводят, кино, значит, по выходным крутят. Давай я тебя туда переведу?

Олег, удивлённый напором председателя, поскрёб затылок и ответил:

– В деканате не поймут. Раз сюда направили, значит тут и надо быть.

Председатель откинулся на спинку стула, потёр небритый подбородок, потом выдохнул и поднялся:

– Ну ладно, студент, как хочешь. Пойдём, определю тебя на постой.

Юноша взял тяжёлый рюкзак и двинулся вслед за Рыгором Наумовичем. На крыльце тот остановился, достал кисет с махоркой, бумагу и ловко свернул самокрутку.

– Будешь?

Олег помотал головой, отказываясь – даже в армии он не закурил.

Председатель затянулся, довольно жмурясь, и спустился с крыльца. Олег последовал за ним.

– Поселим тебя у деда Антося, – говорил Рыгор Наумович, пока они шли, утопая в мягкой белой пыли широкой улицы. – Живёт он бобылём, старуху евоную в войну каратели расстреляли, пока он партизанил. Так он с тех пор и не женился.

Олег рассеяно слушал, время от времени поправляя лямки рюкзака.

– Дед Антось – человек у нас легендарный, – продолжал Рыгор Наумович. – Он почти всю жизнь под ружьём провёл. В девятьсот пятом с японцами воевал, в Первую мировую, значит, с немцами. В гражданскую беляков да поляков бил. Потом – уже в партизанах – карателей по лесам отстреливал да поезда взрывал. Наград у него – на всю деревню хватит. Восемьдесят лет старику, а он бодряк бодряком.

Они подошли к слегка покосившейся хате с маленькими окнами, низкой дверью и без крыльца.

– Предлагал я деду поставить новый сруб, – извиняющимся тоном пояснил Рыгор Наумович, заметив, как Олег разглядывает дом, – только старик против. Говорит, мол, хаты молодым нужны. Может, и прав он.

Председатель постучал в дверь:

– Дед, ты дома?

Никто не ответил. Рыгор Наумович, нагнувшись, зашёл в сени и позвал ещё громче. На этот раз из-за хаты долетел ответ:

– Тута я! Курэй кармлю.

Председатель жестом позвал студента за собой и прошёл через сени к другим дверям, ведущим, судя по всему на двор.

Там их встретил колоритный старикан – небольшого росточка, в затёртой пилотке с рубиновой звездой, бородатый и весёлый. Он сыпал мелкое зерно себе под ноги, где копошился с десяток рыжих куриц.

– Бог в помощь, – кивнул председатель деду.

– Казау Бог, каб ты дапамог, – ухмыльнулся тот, а Олег поморщился – сильный белорусский акцент деда резанул слух. Да и понятно не всё.

– Вот, дед Антось, – сказал Рыгор Наумович, указывая на юношу, – постояльца к тебе привёл. Звать Олегом. Он студент. Из самой Москвы!

– Ды няужо! – изумился дед, – А навошта прыехау? Што табе там не сядзицца?

– На практику я, – ответил Олег, в общих чертах понявший вопрос. – Я на географическом учусь, буду курсовую по болотам писать, вот и приехал исследовать.

Услышав про исследования, старик удивлённо поднял брови и спросил у председателя с какой-то странной, непонятной юноше интонацией:

– Ён суръёзна?

– Да, – ответил тот, и в его голосе студенту почудилась та же странная интонация, только сейчас он смог её определить – эти двое говорили так, словно за короткими словами лежало гораздо больше информации. Они говорили так, будто знали что-то, чего ему знать было не положено.

– Ага, – непонятно про что сказал дед, переводя взгляд обратно на Олега, – Ага…

В этот момент глаза старика неожиданно метнулись обратно, в сторону председателя.