Быть рядом

Около часу дня, несмотря на все старания, проснулся окончательно. И хотя спать решительно не хотелось, ещё заставил себя ещё полчаса лежать с закрытыми глазами.

Потом поднялся. Голова гудела, всё тело ломило — это последствия слишком долгого сна. Сонное отравление. Теперь весь день буду такой вялый.

Душ, разумеется, не помог. Постояв минут десять под горячей водой, я вышел из ванны таким же сонным.

Завтракать не хотелось совершенно — сил хватило только на сок. Выпил два стакана и поплёлся чистить зубы.

Закончив все традиционные утренние процедуры, я осознал — заняться больше нечем. Даже на работу идти не надо — спасибо графику «день через три». Остаётся лишь переживать или пережёвывать вчерашнее происшествие. А вот этого как раз и не хотелось.

Я отправился на кухню и достал аптечку. Там у меня хранилось снотворное — так, на всякий случай. Выпив две таблетки, я снова абрался под одеяло и очень скоро вырубился.

* * *

Я проснулся вечером, около десяти. Есть по-прежнему не хотелось, но таки заставил себя проглотить пару бутербродов. Сок я допил, но идти в круглосуточный ларёк не хотелось. Обойдусь чаем.

Стоя у окна и наблюдая за машинами, проносящимися по проспекту, я почувствовал, что мне необходимо поговорить. Хоть с кем-нибудь.

Я включил мобилу. Странно, этот номер у меня уже три года, а телефонов в справочнике скопилось меньше трёх десятков и то большая часть — какие-то справочные, заказ пиццы и тому подобное.

Впрочем, её номер сохранился.

Я не решился позвонить и выбрал номер отца.

Стерильный женский голос предсказуемо ответил, что «абонент вне зоны доступа».

Тогда я собрался с духом и позвонил ей.

Она не ждала.

И не обрадовалась.

— Вась, уже полодиннадцатого, — недовольно пробурчала она в ответ на моё «Привет, это я», — я уже почти сплю.

— Прости. Мне просто очень нужно с кем-нибудь поговорить.

— Ясно. И я — этот самый «кто-нибудь». Ну, разумеется! Ничего другого я от тебя и не ожидала.

— Да нет, ты не понимаешь… Мне… Мне просто надо поговорить.

— Знаешь что, по-моему, мы расстались не настолько хорошо, чтобы ты звонил мне и плакался в жилетку. Когда мне нужно было с тобой поговорить, ты вообще не брал трубку.

Я промолчал. Она права — я тогда не знал, как расстаться по нормальному, вот и сделал, как сумел. Плохо сделал, не по-людски. Хорошо, хоть передал дело Насти ребятам, и благодаря их присмотру ей было не так больно, как могло бы.

— Я…

— Не оправдывайся. Я не хочу это слушать. Ты никогда не умел вести себя по-мужски. Спокойной ночи.

Я не стал ей перезванивать. Разумеется.

Заварил чаю и присел у окна с дымящейся кружкой в руках. В этот момент запиликал телефон. Настя?

— Привет, это Иван. Как ты там? Мы тут волнуемся — у тебя всё в порядке?

Я сбросил звонок и отключил сотовый. Вот с ним я сейчас точно не хочу общаться. И не только сейчас. Я вообще больше не хочу там работать. Сколько можно — изо дня в день одно и тоже. Работа на износ. Постоянное наблюдение людской боли. Я за четыре года такого насмотрелся, что не каждый опер видел — кровь, грязь, страх. Удивительно, что меня на столько хватило. Нет уж, пошло оно к чёрту.

Я отключил ещё и домашний телефон, потом закинулся тремя таблетками снотворного и отправился спать. Сон долго не шёл и уснул я только под утро.

* * *

Утро третьего дня было таким же, как и предыдущие, да и день снова обещал быть долгим и занятым опустошительной рефлексией.

Интернет принёс только одно письмо. Естественно — из Конторы. «Позвони в офис, это срочно». Хрен вам срочно — можете считать, что я уволился.

Я стёр письмо и отправился в ванную. Наполнил до краев и залез отмокать. Пролежал так пока вода не остыла. Потом спустил эту и набрал новую.

На душе всё так же пусто и никаких желаний.

Так и лежал.

В дверь позвонили. Пусть их! Не открою — не хочу. Звонок прозвенел ещё пару раз и замолчал. Ну и хорошо.

День тянулся очень медленно, несмотря на фильмы и интернет. Я уснул глубоко за полночь. Зато без снотворного.

* * *

На работу мне к девяти, так что в Конторе наверняка уже всё поняли. И хорошо. Почту я проверять не стал и телефоны не включал.

Этим утром я, наконец, почувствовал голод и приготовил себе яичницу с жареной колбасой. Не без удовольствия съел.

Около часа захотелось прогуляться. Я натянул одежду и вышел. И у лифта столкнулся с Игорем Олеговичем Белых, моим шефом.

— Рад, что ты жив, — протягивая мне руку, улыбнулся он. — Мы уж волноваться начали. Ребята к тебе вчера приходили — Борис со Славиком. Потоптались у двери, но тебя вроде дома не было. Или ты не хотел их видеть?

— Не хотел, — буркнул я, пытаясь обойти Белых. — И вообще — я уволился.

— Понимаю, — кивнул он, заступая мне дорогу. — Может, поговорим?

— О чём? — я не оставлял попыток избежать разговора.

— О тебе, о конторе, — Игорь Олегович держался крепко и понемногу теснил меня от лифта.

Пришлось сдаться:

— Ладно, что вы хотите?

— Во-первых, зайти в квартиру и выпить кофе.

— Ладно.

Мы вернулись в квартиру.

— У меня только растворимый, — предупредил я.

— Сойдёт.

— Сахар нужен?

— Нет, спасибо, — Игорь Олегович пригубил кофе и довольно зажмурился.

Я молчал.